Резкий и не на шутку больной удар костяшками пальцев по столу заставил мысли прийти к единому знаменателю. Миро выдохнул, закрыв глаза и откидываясь на спинку кресла. Нельзя было поддаваться истерике. Только не ему. Не сейчас. Нужно подать пример остальным. Миро усмехнулся, подумав о том, что другие никогда прежде не заботились о чьем-то спокойствии и при приближении беды всегда поднимали табор, как по тревоге. Даже Рамир.

Милехин знал больше, чем кто-то, потому что находился в непосредственной близости к бывшему барону. Зарецкому крайне повезло с затем, потому что он мог выглядеть каким угодно слабым, но знал – Миро не разболтает об этом и протянет руку помощи. Другая сторона дела включала в себя то, что проблемы Рамира и нельзя было выносить на таборный суд – это унижало достоинство Зарецкого. С приходом к власти Миро всё это немного изменилось: вожак давал знать о возможных катаклизмах и просил быть бдительными, он всегда оповещал табор о проблемах, связанных, прежде всего, с финансовым благополучием. А в этот раз что-то остановило его…

- Миро! – Степан влетел в кабинет, даже не здороваясь и не стучась.

- Что? – недовольно ответил вожак.

- Это правда?

Милехин почувствовал в голосе цыгана что-то, что не поддавалось описанию.

- Ты о чем?

- Ты знаешь! – выпалил Череповский. – Твой сын оставил табор без гроша!

Миро внутренне сжался как пружина, готовая в любой момент распрямиться. Откуда такая конфиденциальная информация? От Чиро?

- Сядь! – тон Миро многих мог напугать или ввести в состояние транса. Но только не Степана.

- Я не хочу сидеть! Посиделки кончились!

- Чего ты кипятишься? – вожаку не надо было объяснять, что в такие моменты стоит проявлять снисходительность.

- По глазам вижу, Миро, – Степка покачал кудрявой головой. – Всё и правда плохо. Ты не смог контролировать своего сына. Вы с Кармелитой снова перестали быть заодно…

- А вот это тебя никак не касается!

Череповский знал, что Милехин сейчас сделает всё возможное, чтоб убедить его в обратном.

- Миро, ну мне-то не рассказывай, – продолжил цыган. – Я же многое знаю.

- Да, иногда мне кажется, что слишком много.

Миро почувствовал волну раздражения. Авторитет в бизнесе играет первостепенную роль и когда всякие начинают «многое знать» власть становится уязвимой. Милехина власть интересовала не сама по себе, а косвенно. Его делом было лишь поддерживать молву о том, что Рамир передал дела не из-за своей немощности, а исключительно из уважения.

- Так, как же это получилось? Почему наши деньги теперь у черта на куличиках отдыхают?!

- Где?

- В Сочи! – уточнил Череповский, плюхаясь на диван.

- Ты и об этом знаешь? – нахмурился вожак.

- Представь себе.

- Кружка проболтался?

- Угу, – кивнул Степан. – Что сказал на это Рамир?

- Не знаю! Я с ним ещё не обсуждал это. Кармелита была уверена, что всё можно исправить…

- И как? Можно?

- Нет. – Миро мог бы с таким спокойствием сказать о чем угодно, но не о таборе, за который так переживал.

Разочаровать человека? Окончательно и бесповоротно? Почему бы и нет! Барон всегда всё делал с трезвой головой и диким, одному ему понятным рвением. Иногда это рвение переходило в самолюбие. И дальше – в бессмысленный эгоизм. Это же Миро.

Степка, будучи молодым, не знал о том, что самолюбие его лучшего друга и вожака в одном лице будет только возрастать со временем. Милехин не любил лести напоказ, но в душе был счастлив тем, какую пользу приносит окружающим, не требуя ничего взамен. Другие могли бы подумать, что Миро и правда благороден до мозга костей, но Степан уже понял – рано или поздно любое благородство иссякает. Появляется либо усталость, либо зависть, либо жадность.

- Так ты не знаешь, что делать? – снова подал голос Череповский.

- Знаю, – сказал Миро, нахмурившись. – Но лучше бы…

- Мы с Халадо посовещались тут недавно…

- И что?

- Сколько вы с Бероевым партнеры?

- А чего это тебя так интересует?

- А того, – Степка привстал с места. – Нам ведь может помочь только он?

- Ну, допустим, – Миро напрягся. – Только я не понял – ты-то здесь причем?

- Я не такой тупой, как ты считаешь! – обидевшись, ответил цыган.

- Да нет, Стёпа, ты тупой. Уж прости меня.

Череповский пропустил эти слова мимо ушей из уважения.

- Ну и какой же у тебя план?

- Бероев, несомненно, сможет помочь, но не сам.

- Не Рамзан?

- С ним у меня будет другой разговор! – рыкнул вожак. – С него ещё нужно спросить за лошадей!

- Ты думаешь, что он всё же причастен? Может, это ошибка?

- Займемся этим позже.

- А сейчас?

Миро вздохнул.

- Сейчас нам нужно пытаться сохранить то немногое, что осталось!

- Отличная идея, – улыбнулся цыган. – Отличная. Рассказывай…

- Что рассказывать?

- Как ты будешь сохранять то, что осталось.

- Как дети? – вдруг спросил Миро.

Степан слегка замялся:

- Мои дети?

- Про своих я знаю.

- Да вроде всё нормально, – цыган сплюнул и постучал по деревяшке. – А с чего ты этим так заинтересовался?

- Чиро ещё не женится?

- Нет.

- Ну а вы с Радой уже подобрали ему невесту?

- Брось! Давно уже отошли от этого – невест выбирать за детей…

- Ну не скажи. Я лично за сохранение традиций.

- Миро, ты что-то хочешь предложить конкретно? – переспросил Степан. – Или так просто спрашиваешь об этом?

- Если ты о моей дочери, то забудь, – жесткость в голосе Милехина появилась мгновенно.

- Тогда я не понимаю…

- Цыганским родителям приходится нелегче, чем цыганским детям. Согласен?

- Возможно.

- Скажи, Стёп, если бы ты был на грани банкротства и знал, что у тебя есть единственная дочь на выданье… ты бы…

- Что? – Череповский не поверил своим ушам. – Ты о Кире? Ты хочешь…

- Да, я подумал об этом…

- Кажется, я понял, куда ты клонишь, – ответил цыган.

- Браво. Наконец-то, – вздохнул барон.

- Детская дружба, плавно перетекающая в семью?

- А чем не вариант? – спросил Миро, хоть в душе прекрасно понимал, насколько подло и глупо поступает. – Это же не какой-то там незнакомец…

- Да, это уж точно, – сыронизировал Степан.

- Ладно! Я просто так это сказал!

- Ну да. Я так и подумал, Миро…

- Создание семьи – это гарантия будущего стабильного роста прибыли. Разве нет?

- А ты уверен, что его сынок имеет право подписи?

- Не уверен. Но этого нужно добиваться любыми средствами!

Миро говорил это с отчаянием. Он понимал, что это их единственный шанс. Оставалась малюсенькая надежда на то, что Игнат пока не посвящен в то дерьмо, которое творит мэр.

- Кармелита в курсе твоих грандиозных планов?

- Ещё нет. – Миро задумался. – Я бы предпочел, чтоб она как можно дольше ничего не знала…

- Ну это ты зря. Ты не можешь решать судьбу дочери один. С бухты-барахты нельзя…

- А что мне ещё делать?! Что?!

- Ты думаешь, что Кира беспрекословно подчиниться твоей воле?

- А что? – удивился Миро. – Я – отец. Она – дочь. Её дело подчиняться. Раз она цыганка…

- Загнул ты, брат, – покачал головой цыган. – Не спеши с выводами и с решениями тоже… ты же помнишь, что может произойти, если…

- Не надо об этом напоминать каждый раз! – глаза Миро сверкнули гневом. – Я всё прекрасно помню!

- Ну хорошо, допустим, ты поженишь дочь и сынка Бероева, но ведь наследование возможно только после смерти родителей…

- Есть и другой выход.

- Да?

- Можно написать дарственную.

- Ты хочешь, чтоб Бероев написал сынку дарственную только потому, что ты пожертвовал свободой своей дочери?

- Я заставлю его это сделать. Сперва нужно устроить всё так, чтоб Бероев не сорвал свадьбу.

- Не слишком ли сложно?

- Ничего сложного! – улыбнулся Миро. – После регистрации брака мы отведем Игната к нотариусу, а затем – в банк, и он напишет дарственную на мою дочь. Он отдаст ей свою долю в отцовском бизнесе. Как только мы встанем на ноги и сможем восстановить кредитоспособность, то сразу разведем детишек и тогда…