- Тоже погадала? – Даня хитро прищурился.

- Нет, она не гадает.

- Брехня, – уверенно закивал Жданов. – Просто она просекла, что у тебя денег с собой не было…

- Неужели?

- Помнишь, что я тебе говорил насчет цыган?

- А ты помнишь, что они тебе вчера сказали?

Даня напряг память. Что-то смутно он помнил, но не всё.

- Предпочту забыть.

- Что за штуковина у тебя на шее? – Глеб присмотрелся к медальону, который Жданов никому не показывал, но сейчас он был без рубашки, поэтому спрятать оберег не получилось.

- Обычный оберег, – парень пожал плечами.

- А мне так не кажется. – Хабаров протянул руку и дотронулся до амулета. Слишком причудливой формы он был.

- Не лапай! – Даня отодвинулся. – Мама говорит, что нельзя его на виду держать…

- Это она тебе его дала?

- Он у меня почти с рождения. Родители сразу после выписки из роддома на меня его напялили. Это мой персональный талисман. Я не интересовался историей его создания, как-то не до этого было. А потом просто привык…

- Странно.

- Что странно? – удивился Даня.

- Ты же у нас христианин?

- Да.

- А этот твой талисман явно языческий.

- Кекс, ты знаток язычества у нас? – блондин сжал в ладони деревянный амулет.

- Я – нет. А вот цыгане – да.

- И что ты этим хочешь сказать?

- Почему они вчера так резко от нас отстали, когда увидели его на тебе?

Даня отвел глаза. Кекс сказал то, о чем блондин боялся думать.

- Мало ли.

- Нет, не мало ли! – Глеб загорелся идеей. – Слушай, а дай мне его на время!

- Зачем ещё?

- Ну я узнаю, что это за хрень.

- Кекс, успокойся, ладно?

- Ты веришь в это? – Глеб кивнул на амулет.

- Нет, – буркнул блондин.

- Тогда чего боишься отдать?

- Ты заколебал! – Даня рывком стащил с себя талисман и всучил Глебу. – Держи!

- Мерси!

- А верю я своей интуиции, понял?

- Конечно, понял. – Хабаров убрал вещицу в карман.

- А моя интуиция мне подсказывает, что нужно участвовать в этом заезде. Между прочим, гонщики Формулы-1 тоже не стразу известными стали…

- Слабый довод. Где ты, мальчик без прав, и где гонщики-профессионалы! Сравнил!

- Не доставай!

- Слушай, оставил бы ты эту идею, – Глеб дожевал свой тост с вареньем и глянул на часы. – А мне пора, кстати. Даже ума не приложу, что сейчас будет…

- Ты про Сонкову? – усмехнулся блондин. – Какого черта ты вообще в это полез? Кекс, ты же у нас всегда такой правильный… Ну почти всегда.

- Да что уж теперь говорить…

- И правда – ты не можешь отвечать за неадекват Крыловой. Каким бы психом я не был, но угонять автобусы – чересчур!

При упоминании Зоры, Глеб покраснел.

- Воспитывать её надо, Кекс, – блондин дал дельный совет товарищу.

- Знаешь, я вот думаю: тот придурок… она с ним? Влюбилась? – Глеб замялся. – Ну ты понял…

- Понял, – Даня посмотрел другу в глаза. – И ещё кое-что понял.

- И что же? – напрягся Глеб.

- Судя по твоим рассказам, ты в неё тоже втрескался…

- Я?!

- Ага, – широко улыбнулся Жданов. – К гадалке не ходи…

- Да иди ты со своими гадалками! Сам только про цыган и говоришь! – Глебу не хотелось давать слабину, но он уже знал, что Дане только дай повод – не слезет.

Парень вышел из кухни в просторный холл, называвшийся для простых смертных прихожей.

- Ты там посуду помой! – крикнул он.

- А влажную уборку не сделать? – Жданов паясничал.

- Естественно, сделать!

- Я у тебя теперь за золушку? – осведомился Даня. – И это ты называешь дружбой до гроба?

- Ты вообще наглеешь!

- К хорошему же быстро привыкаешь!

Глеб покачал головой, беря ложку для обуви.

- Ты как всегда найдешь отмазку.

- Так что насчет тачки? – Даня стал серьезным.

- Я тебе уже сказал – забудь. Моя мамаша и этот упырь остались для меня в прошлом! Я унижаться не пойду!

- Я пойду, – сказал блондин. – У меня без вариантов.

- Ну да.

- Как думаешь, твоя маманя сильно обрадуется, когда я машину попрошу?

- Я тебе скажу, кто обрадуется – козел её!

- К любому козлу можно подход найти.

- Попробуй, – хмыкнул Хабаров, беря ключи и закидывая учебную сумку с парой тетрадей на плечо. – Пока.

- Смотри, не проболтайся, что меня отчислили, – напоследок выдал Даниил. – А то некоторым слишком шикарно жить будет.

- Ты про Макара?

- И про него тоже.

Комментарий к Глава 19. *Тату – “Нас не догонят”

**А. Малинин – “Мне осталась одна забава” (на стихи Есенина)

====== Глава 20. ======

Комментарий к Глава 20. Глава писалась долго. у автора мало вдохновения и времени, ибо надвигающаяся сессия – зло. Спасибо тем, кто ждал продолжение! Надеюсь, что персонажи не дадут заскучать! :)

Всегда помни:

молчать хорошо,

безопасно и красиво.

Игнат к позднему утру исколесил весь город в поисках отца. Парень зашел в самые дорогие клубы, казино, гостиницы, даже заскочил в мэрию с долей уверенности, что папаня просто заработался, но нет – Бероева нигде не было. Оставался последний вариант. Не самый приятный. Игнат знал, что отец мог направиться к Инне просить прощения. Неужели он опустился до этого? Игнат всегда считал женщин недостойными таких жертв со стороны мужчин, правда, исключением в этом правиле была его мать. Но не суть. Просить – удел слабаков. Ни одна баба не стоит того, чтобы сильный и взрослый мужик начал извиняться за то, в чем не виноват. Парень был уверен, что Инна ушла, психанув на какую-нибудь мелочь, на что другая не стала обращать даже внимания, живя с мэром.

Забравшись в машину и от души хлопнув дверцей, Игнат закурил, с сожалением отмечая, что это последняя сигарета. Он опустил стекло и высунулся, поглядывая в серое небо, чуть светлеющее на востоке. Бероев затягивался глубоко и едва не хрипел. В душе заскрежетали кошачьи когти. То, что происходило, ему не нравилось. Очень не нравилось. Куда, черт возьми, делся папашка?! Студент сильно нервничал после звонка Банго. Игнат хоть и не был посвящен во все детали плана Рамзана, но знал, что просто так шум бы этот крендель одноглазый не поднял. Почему одноглазый? Да потому, что Бероев рассказывал о том, как верно и преданно служил Банго своему хозяину и как не видел никогда и ничего дальше своего носа. Он был как циклоп, у которого есть только монокулярное зрение. А ещё все знали, что у Крючковского только одна треть мозга умеет работать. И то не в полную силу. Бог создал не только гениев, но и идиотов. Хронических. Среди них тоже идет борьба. Идиоты чаще побеждают. Одним словом, Игнат относился к Банго так же, как многие до него, но понимал, насколько важной и нужной может быть информация, добытая этим жучком.

Выезжая на шоссе, Бероев заметил, что впереди образовалась огромная пробка. С чего бы вдруг? Кто рвется в глухомань, где даже таксисты не рискуют ездить? Инна жила в отдаленном районе и Игнат не любил там бывать по простой причине: он вообще не любил ту квартиру. Можно сказать ненавидел.

После смерти матери парень долго привыкал жить с отцом, а потом, после свадьбы, когда они вынуждены были кантоваться втроем в однокомнатной халупе, и когда новая жена начала его строить, лезть во все дела, он понял, что не сможет уважать и тем более принять Инну, не смотря на все её усилия. Он допускал мысль, что женщина всего лишь желает ему добра и заботится как о сыне, не имея родных детей, но что-то внутри него всегда твердило: «Она тебе не мать!» Игнат настолько привык к этому внутреннему голосу, что стал принимать его за естественность. С тех самых пор он начал прислушиваться только к себе, даже если здравый смысл полностью при этом отсутствовал. В какой-то мере это было полезным, но иногда внутренний голос устраивал такие подставы, что Бероев зарекался никогда больше не идти у него на поводу. Зарекался, но шел. И в этом не было его вины.

Парень действовал так лишь потому, что не имел реального человека, голос которого мог бы что-то ему подсказать. Отец? А что отец – он всегда был занят и разговоров на подобные темы не терпел, считая это соплежуйством. Инна? Как говорилось ранее, Игнат её не воспринимал. Оставался Рекс. Но у Рената ум был заточен несколько по-другому и, начав грузить его такими проблемами, Бероев рисковал остаться без телохранителя. Они могли обсуждать всё, кроме его душевных перипетий. Игнат порой очень сожалел, что не имел возможности видеть того, кого бы видеть хотел. Сестра. О её существовании он узнал сравнительно недавно. Кстати, с её появлением у Игната появился лишний повод растерзать отца, так как старик был в этом замешан. И если бы не мольбы новоявленной сестренки, Игнат бы это сделал…