Прикрыв веки и на мгновение отрешившись от всего сущего мира, наследница черных стен Лугбурза, точно молитву, начала повторять в уме слова языка валараукар. Темный язык ложился на мысли туманной рябью и сливался с сущим, как мужчина может слиться с женщиной в чудесном танце жизни. Летя по воздуху невидимой тенью, властный зов мчался к Эребору.

«Услышь меня, Золотой Дракон, великий разрушитель людских поселений, владыка Эребора, — странный зов разливался в уме песней, грубой, холодной, повелевающей. — Открой свои глаза навстречу солнцу, ибо один из твоих хозяев взывает к тебе и о помощи просит. Ты должен вспомнить меня, колдунью в красных одеждах, потому что именно я указала тебе на золотые дюны гномов. Пора платить за оказанные некогда услуги, Смог, так что очнись ото сна и прогони прочь забытье. Ждет тебя работа, по силам и по духу. Поднимись с перины из драгоценных камней и расправь крылья».

— Сожги Эсгарот, Смог, — Ниар прошептала последние слова, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. — Сожги долину и пусть южная часть земли вокруг Эребора полыхает пламенем Роковой Горы…

♦♦♦♦♦

Сожги долину и пусть южная часть земли вокруг Эребора полыхает пламенем Роковой Горы… Кажется, Ниар изъяснилась предельно ясно. Ее голос, такой нежный и мелодичный, сочился ненавистью. Смог, приподняв голову над сверкающим богатством гномов, широко разинул пасть, зевая.

Никому и никогда не доводилось будить дракона так нагло и дерзко. Но к чародеям Миас вряд ли можно было применить рамки морали, годные для обычных людей: вежливостью дети Моргота не отличались, особым тактом тоже. В чертах их лиц виднелась лишь сила и внутренняя крепость. За промахи они наказывали подчиненных свирепо и безжалостно. И хоть Смог не был юн и слаб, свое место в мире он знал.

Поднявшись на лапы, дракон вспомнил тот день, когда впервые увидел свою Королеву. И хоть сама Ниар не признавала за собой права называться владычицей Дор-Даэделота, Смог видел в осанке и взгляде Красной Колдуньи тот огонек тщеславия, что мог бы стать надежной твердыней для когда-то павшего королевства Мелькора. Смутно помнивший своего бывшего хозяина, разрушивший Эребор змей чувствовал разницу между чародеями Миас и их отцом: дети Белерианда обладали мягкими душами, светлыми и добрыми, в противовес наставникам и учителям. Конечно, Смог не слишком ратовал за справедливость, но нутром чуял – лучших правителей для Ангбанда вряд ли можно еще где-нибудь найти. В изъеденной огнем душе дракона теплились надежды на возвращение мира, каким память сохранила его еще до падения Моргота. Вполне возможно, Ниар и ее друзья были способны сдвинуть вселенную и отвоевать у Валар потерянные земли.

«Я верю в сказки, — подумал Смог, разворачиваясь на месте и понимая, что готов исполнить любой приказ хозяйки. — Верю, как наивное малое человеческое дитя, еще не познавшее жизни. Трое Миас сильны, бесспорно, но кто они такие в свете Амана? Лишь призраки минувших лет величия, островки гнева в бесконечном океане власти Валар. Но быть может, закрыв глаза, на секунду…». Эсгарот. И все пустые земли, что простирались вокруг Эребора. Сжечь, испепелить, истребить, сравнять с землей, да так, чтобы небеса пылали. Зачем такое могло понадобиться Ниар? Кто его знает. Она ведь сдала дракону Одинокую Гору и даже не дрогнула, говоря о грабежах и убийствах. Хотя прекрасно понимала, чем обернется нападение Смога (вообще, последний находил подгорный народец весьма аппетитным): смерти, насилие, слезы. Такие горестные перспективы Ниар не смущали. Да впрочем, и не могли смутить. В свои лучшие дни старшая дочь Мелькора вела за собой многотысячные армии и вырывала из рук врагов победы там, где, казалось бы, о победах и речи идти не могло. Хватка у наследницы Ангбанда была стальной, а выдержка, нужно признать, мифриловой. Фыркнув, Смог пролез по широкому коридору, разминая крылья. Впереди дракона ждал полет, долгий и интересный. Защищенный магией Миас, змей не боялся людского и эльфийского оружия, а потому предвкушал кровавый запах хорошей пирушки. Помахивая хвостом, он неспешно пробирался к выходу из Эребора, тому, что был недоступен созданиям, прикованным к земле: широкие проемы в горе служили гномам окнами и балконами. Достаточно просторные, они позволяли Смогу иногда высовывать нос из своего убежища. В этот раз, правда, высунуть нужно было не только нос. Зная, что хозяйку не подведет, Смог облизал губы раздвоенным языком и осторожно переступил с лапы на лапу, готовясь к прыжку. Земля под сильными ногами стонала и дрожала, как умирающий, измученный болезнью человек.

♦♦♦♦♦

Земля под сильными ногами стонала и дрожала, как умирающий, измученный болезнью человек. Фили, ошарашенно посмотрев на стоявшего по правую руку брата, кинулся к Бофуру и Бильбо, которые только вылезали из воды. Порядком напуганный хоббит трясся, точно осиновый лист на ветру. Изредка облизывая посиневшие губы, он что-то лепетал себе под нос. Фили беднягу стало откровенно жаль.

Однако следует признать, полурослик очень быстро пришел в себя. Отряхнувшись и отерев лицо, он выпрямился, расправил плечи, улыбаясь друзьям. Гномы, порядком уставшие, мокрые и злые, встали вдоль берега реки. Взгляды подгорных жителей устремились к оставленным позади врагам: беснующееся орчье племя, прыгая вокруг Азога, издавало жуткие, душераздирающие вопли. Моргнув, Фили с удовлетворением понял, что гундабадец не собирается гнаться за эреборцами. Одной проблемой меньше.

— Ну, что теперь? — Ори, решившийся заговорить первым, обратил свой взор к Балину. Последний, выжимая руками бороду, хмуро пялился себе под ноги.

— Подождем, пока Торин очнется, — внес предложение Двалин. Искоса поглядывающий на Ниар, он нервно теребил края своей рубахи. Фили, не зная причин нервозности одного из старых друзей дяди, невольно поежился.

— Это плохая идея, — вступил в разговор Нори. — Что мешает оркам залезть на варгов и переплыть треклятую реку? Если будем ждать, ничего не добьемся. Эребор близко, так что предлагаю отправиться на север.

— Я никуда с вами не пойду, — звонкий девичий голосок заглушил глубокий гномий говор. Ниар, держа черного фриза под уздцы, ступила в круг беседующих. Король-под-Горой все еще покоился на спине огромного вороного скакуна. Фили, хмурясь, перевел взгляд на эльфийку, которой помог убежать от орков. Бессмертная стояла рядом и также придерживала своего жеребца за узду. — Мой путь лежит на юг, к широким раздольям и через Келдуин, к западу. Простите, милейшие, но свою роль в вашем походе я выполнила: помогла выйти из Лихолесья. Поэтому извольте забрать своего Короля и отпустить меня.

Чуть склонив голову к груди, воспитанница Беорна без страха в глазах поглядела на Двалина. Тот в свою очередь недовольно фыркнул. Фили с каким-то паническим ужасом вдруг понял, что все идет не по плану дяди. Конечно, никто и не ожидал безоблачного путешествия, но кто бы мог подумать, что незаурядное предприятие маленькой гномьей компании перерастет в крупномасштабную погоню.

Земля вновь затрепетала, гулко, утробно. Легкая дрожь прошлась по траве, вспугивая засидевшихся на цветах бабочек. Фили, ощутив, как ноги наливаются свинцом, сглотнул.

— Без лошади будет тяжко… — как бы невзначай заметил Глоин.

— Я понесу Торина, если понадобится, — Двалин пресек зарождающиеся споры на корню. — И, если Вам угодно ехать на юг, пожалуйста. Мы и так благодарны за все, что Вы уже сделали, юная Леди.

Ниар довольно улыбнулась, коротко кивнула и всем телом развернулась к Арго. Протянув руки к дяде, аккуратно поправила его плащ. Изорванный рукав стал черным от крови. Сквозь дыры в кожаных одеждах проглядывались глубокие раны. Фили передернуло: Торину вновь не повезло встретиться в бою с варгом. Дядя отлично владел мечом, но против животной силы и ярости вряд ли могла помочь даже самая крепкая в мире сталь. В глазах защипало и Фили, резко одернув собственный сюртук, мотнул головой.

— Вам нужно будет омыть его раны, — Ниар заговорила тихо, а гномы, замолкнув, внимали ее словам. Почему-то девичий голос успокаивал. — Когти варгов грязны, а слюна – ядовита. Он может погибнуть не столько от нанесенных волками увечий, сколько от заражения крови. Знаете, тут растет много целебных трав, так что…