Ниар, к удивлению гнома, просто живенько улыбнулась, коротко поклонилась и, не став дожидаться ответа со стороны Короля, пошла к двери. Ее непринужденное поведение, такое легкое и такое при этом странное, вводило в прострацию. Провожая глазами силуэт девчушки, Торин молчал.

А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его.

♦♦♦♦♦

А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его. Двалин не был предвзят. Скорее просто устал как вол и со вчерашнего вымотался так, словно всю предыдущую неделю вкалывал на поле. Спать пришлось на полу, а от подобного «комфорта» спина болела в два раза сильнее обычного. Старые травмы порой напоминали о себе, а гному гораздо приятнее было почивать на мягкой почве, чем на прямых кленовых досках. Впрочем, крепкий завтрак компенсировал все ночные неудобства и тупую, ноющую боль в пояснице. Отпивая пьянящего меда из кружки, гном оглянулся.

Завтрак подавали тоже звери: как и вечером, они стайкой набежали к столу, ловко расставили на нем кружки и тарелки, принесли из кладовой большие блюда с печеными пирожками, булочками и сладкими медовыми кексами. Завершив приготовление к трапезе, звери Беорна исчезли из дома так же неожиданно, как и появились в нем.

Гномы же, просыпавшиеся медленно, неохотно поднимались с пола, скидывая с себя теплые одеяльца. Полусонные, они ждали, пока накроют на стол, после чего такие же полусонные сели за него, начав потягивать из кружек горячий, пряный чай. Прикончив бодрящий напиток, они молча принялись поедать кексы, в то время как воспитанница Беорна (за стол не садившаяся, но завтракающая рядом у кухонного шкафа) расторопно меняла кружки и ставила на стол новые, до краев наполненные подогретым медом. Девчушка казалась Двалину милой, но при этом какой-то напоказ открытой и улыбчивой. Молча юная особа подставляла на стол новые блюда, так же молча уносила куда-то старые. Скромная? Пожалуй, да. С хитрецой? Без всяких сомнений.

Бильбо, сидевший напротив, кашлянул. Зыркнув в сторону хозяйки дома, он осторожно поставил свою кружку на стол и отодвинул от себя тарелку с недоеденным кексом. Хоббит выглядел немного дерганным, хотя, пожалуй, его вины в этом не было. Привыкший к тихой жизни, мистер Бэггинс с трудом превозмогал свою тягу к удобству и вежливости. Вот и сейчас, скорее всего, Бильбо ощущал себя неуютно просто из-за воцарившейся на кухне тишины. Двалин же подобные «молчаливые» моменты готов был возводить в ранг священных явлений (настолько редки они были в гномьей компании).

— Кхм… — прежде чем заговорить, хоббит откашлялся. Его забавные уши на кончиках покраснели, а лицо мистера Бэггинса отчего-то разрумянилось. Ухмыльнувшись, Двалин нашел зрелище забавным. — Ниар, позвольте спросить.

Девушка, стоявшая в стороне и попивающая собственный чай из огромной кружки, подпрыгнула от неожиданности и, поперхнувшись, закашлялась. Справившись с приступом, она удивленно воззрилась на Бильбо, улыбаясь краешками губ и пунцовея. Последний факт, в принципе, был вполне объясним: четырнадцать пар глаз уставились на юную особу с неподдельным интересом. Если бы Гэндальф до завтрака не уехал по своим делам, то пар глаз было бы пятнадцать. Волшебник хоть и не нашел воспитанницу Беорна любопытной, тем не менее разделил бы с гномами и хоббитом заинтересованность в беседе. Хотя бы потому, что обстановка нормальным людям могла показаться угнетающей. Двалин, правда, готов был настаивать на обратном.

— Да, конечно, — уверенный приветливый девичий голос. — Спрашивайте, мистер Бэггинс. Только постарайтесь обойтись без вопросов о моем росте. Я человек. Просто маленький человек. А если о возрасте – то после двадцати мне всегда только восемнадцать.

По компании гномов прошелся шепоток и легкий, едва слышимый смех. Бильбо в мгновение стал совершенно красным. Скромно опустив взгляд, мистер Бэггинс улыбнулся, подыскивая правильные слова. Поборов же присущую ему кротость, Бильбо вновь поднял взгляд и спросил, уже более уверенно и четко (про себя Двалин хоббита похвалил):

— Нет, не о росте речь, впрочем, может быть только косвенно. Я еще вчера хотел спросить, но как-то постеснялся, — хоббит обхватил кружку руками и заерзал на месте. Признак действительно сильного любопытства. Двалин, отпив меда, хмыкнул. — Вы ездите на лошади. Притом на очень большой лошади. А ведь ростом Вы не выше меня… Как Вы вообще залазаете на нее? Признаться честно, я с трудом могу себе это даже представить.

Вопрос резонный. Девчонка оборотня самому Двалину чуть ли не в пупок дышала. По жизни гному попадалось много разных людей: низких и высоких, толстых и худых. Однако тех, что были ростом с хоббитов – никогда. На коне Двалин юную особу видел. Слезающей с коня – тоже. Но вот как девица ростом с полурослика запрыгивает на своего доброго скакуна, увы и ах, гному наблюдать еще не приходилось.

Все молчали и пялились на Ниар. Девушка, более или менее свыкнувшись с общим вниманием, теперь спокойно встречала на себе чужие взгляды.

— Ногами, мистер Бэггинс, — ответ был прост. — Залазаю на коня ногами.

И вновь вся компания дружно захихикала. Сидевший на другом конце стола Торин тихонечко улыбался. На воспитанницу оборотня Король не смотрел, однако с каким-то забавным выражением лица оглядывал хоббита. Сидевший по правую руку от Торина Балин, развернувшись, кивнул Ниар.

— Ну а если серьезно, милое дитя, как Вам удается справляться с лошадкой? — брат говорил с улыбкой на лице, но тон его был холоден. Двалину этот факт не понравился. Посерьезнев, он тоже посмотрел на девицу. Та мельком зацепилась за его взгляд. Гному тут же захотелось опустить глаза к полу. У Ниар взор был чуть ли не похлеще Торинского: ясный, резкий, тяжелый, острый, как лезвие меча. Не девка, а огонь.

— У меня были хорошие учителя, — мягко произнесла хозяйка дома. — Я родом с Востока, того самого, что находится дальше Руна. Моя родина лежит за Красными Горами, а потому вряд ли вы знаете о ней что-либо. Но народ моей страны всегда ценил искусство верховой езды, поэтому дети с малых лет приучались к седлу. Возраст, рост и вес не имели никакого значения там, откуда прибыла ваша покорная слуга.

Слова Ниар буквально взорвали молчание: тут же со всех сторон на девушку посыпались разные вопросы. Вы с Востока? Путешествовали в одиночку? А драконов на Востоке не видели? А что там, за Руном? И так далее, и тому подобное. Двалин молча наблюдал за тем, как друзья, надрывая глотки, пытаются привлечь к себе внимание девчушки. Но гном, хмурясь, лишь оглядывал лицо Ниар.

А воспитанница Беорна лгала. Родом она была явно не с непознанного Востока. Однажды Двалину пришлось общаться с купцом, пришедшим на земли Средиземья из-за Орокарни. Тот был высок, широкоплеч и смугл. Черные волосы восточного человека кудрями вились по спине, а зеленые, точно изумруды, глаза сверкали из-под густых широких бровей. Ниар же больше походила на коренную северянку Эндора. Во всяком случае, ее бледное лицо красноречиво говорило именно об этом.

Тем временем девушка отвечала на вопросы. Да, она была родом с Востока. Путешествовала воспитанница Беорна всегда в одиночку (вот так-так, подумал про себя Двалин). Драконов на Востоке отродясь не было. А за Руном простирались обширные степные земли, за которыми начинались восточные города-государства. Да, в ее стране все ездили на лошадях. И да, любого можно было посадить на спину коня. Шум нарастал, и беседа за столом плавно перетекла в веселые споры. Все как обычно.

— Могу поспорить, что не любого, — в ответ на реплику Ниар выкрикнул Нори. Широко улыбнувшись, он добродушно хлопнул Бомбура по плечу. Толстяк, уминая булочку, удивленно поднял к другу взгляд. — Попробовали бы ваши друзья усадить вот этого гнома на лошадь! Он не только толст, но и труслив порой…

Бомбур, надо сказать, обиделся. Не став отвечать, просто взял еще одну булочку и мрачно нахмурился. Двалин ухмыльнулся, чувствуя, что беседа на такую тему добром явно не закончится.