Идти по хрустальной дороге нескольким существам одновременно, судя по конструкции моста, было опасно. Потому в первую очередь вперёд пропустили самого молодого члена отряда. Илийя, без лишних слов и уговоров, метнулась к спасительной ледяной тропке. Ловко перебирая ножками по неустойчивой поверхности, юная эльфийка без проблем добралась до противоположного конца моста. Заняв удобную позицию, бессмертная вскинула в руках лук и принялась палить по оркам. Торин юную особо за смекалку и храбрость похвалил, тем временем пропуская на мост Арвен. Гномы, кое-как удерживая чернокровых вдали от судьбоносного перевала через овраг, терпеливо ждали своей очереди.

Когда подавляющая часть отряда оказалась на той стороне, пришлось пренебречь осторожностью и ступить на мост сразу нескольким людям. Король-под-Горой, упрямо не желая бежать с поля брани, решил, что пройдет по виадуку последним. Не по доброте душевной, но из чувства долга. Ледяные мостки начали разрушаться под весом незадачливых гномов и с секунды на секунду грозили обрушиться прямо в снежную пропасть. Лишний раз гневить судьбу Торин не хотел, но рисковать жизнью мог только своей. Оставшись с Двалином и Глоином на пути орчьего полка, эреборец все же решился ступить на мост. Пропустив своих друзей вперёд, стащил с ремня острый топор и одним движением вогнал тесак в основание виадука. Лед застонал и покрылся мелкой цепью тонких трещин. Теперь нужно было действовать быстро.

Развернувшись и чуть не упав, Король-под-Горой поглядел друзьям в спину. Они уже приблизились к противоположной стороне моста. Настал его черед.

На этот раз игнорируя своих преследователей, гном кинулся вперёд. Подбитые сталью сапоги предательски скользили по отшлифованному льду. Вес собственного тела тянул Торина назад; то и дело падая, наследник эреборского трона настырно поднимался на ноги, отталкиваясь руками от синей поверхности мостка. Чувствуя, как смерть дышит в спину, Торин глядел на своих друзей, преданно дожидающихся своего Короля на вершине близлежащей горы. Он даже успел искренне поверить, что в этот раз судьбу удастся обхитрить, когда бедро пронзила жутковатая, нестерпимая боль. Уже не имея власти над ногами, не в силах как-то исправить положение, Торин плашмя упал на лед. Попытавшись перевернуться на спину, понял, что бедро повыше колена пронзила длинная пика с зазубренным наконечником. Подняв взгляд, эреборец поглядел на замершего невдалеке орка. Явно довольный собой, серокожий стоял прямо посреди виадука и жадно скалил зубы. Видимо, не мог дождаться момента знакомства со своей добычей.

А потом произошло то, чего не ожидали ни орки, ни гномы. Ледяной мост, сокрытый в лабиринтах северных гор, начал рушиться, будто карточный домик в руках урагана.

♦♦♦♦♦

Ледяной мост, сокрытый в лабиринтах северных гор, начал рушиться, будто карточный домик в руках урагана. За долю секунды оценив ситуацию, Ниар кинулась к древнему виадуку. Отпихнув Двалина, ангбандка прыгнула на сваливающийся в низину остов моста. Вместе с ним её подхватила неведомая сила и потянула вниз. В лицо ударил ледяной порыв, донесший до ушей отчаянные крики друзей. Не обращая внимания на окрики, бешеный визг сваливающихся в снежную бездну орков и свистящий в ушах ветер, принцесса Дор Даэделота попыталась взять себя в руки.

Прыжок, пожалуй, получился фееричным. Хмыкнув, Ниар расслабила тело и развернулась головой к земле. Ледяные обломки неслись совсем рядом, крушась на мелкие куски от соприкосновения с холодным телом горы. Ущелье уходило глубоко в сердце каменной гряды – сужаясь, оно терялось в туманной белизне. Уже представляя себе, каким болезненным окажется приземление, старшая дочь Мелькора поспешила себя осадить. Поддаваться эмоциям сейчас не стоило. Хотя бы потому, что предмет политических интересов пелорийской тройки стремительно несся к своей смерти.

Торин, наверное, даже не успел сообразить, что произошло. Он не видел, как следом за ним кинулось все орочье племя. Не мог он увидеть и того, как покрывается белесой паутинкой прозрачное основание моста. Король-под-Горой видимо осознал всю незавидность собственного положения уже в полете: треснувший лед рассыпался прахом под эреборцем и вместе с собой утащил всех тех, кто оказался на перевале Эсгалвор. Что оставалось делать? На рассуждения времени не было, поэтому Ниар, следуя шепоту древнего инстинкта, бросилась в пропасть следом за Торином.

«Если умрет этот гном, весь путь придётся пройти с самого начала, — мысли кружились в уме, путались, сбивались. К горлу Красной Колдуньи подкатил горький комок. Даже думать не хотелось о том, что Король-под-Горой может погибнуть. — И не сразу, а лет эдак через пятьдесят, а то и все сто. Чтобы никто не смог ничего заподозрить и след нашего пребывания в Эннорате успел затеряться среди пропыленных страниц истории. Это значит, что нельзя позволить Торину Дубощиту умереть здесь, по велению банальной случайности. Не тогда, когда мы так близки к возвращению отца. Не тогда, когда мечта уже готова исполниться».

Сжав плотнее губы, чародейка разглядела впереди падающего гнома. Он быстро летел вниз, кажется, в состоянии бессознательном. Уже не сдерживая волнения, Ниар изменила позу и, сведя руки вместе, начала нашептывать про себя заклинания. Иногда бросая беглые взгляды на орков, которые по глупости своей решили проверить прочность виадука, старшая Миас продумывала свои дальнейшие действия. Об осмотрительности можно было на какое-то время забыть. Обстоятельства позволяли.

Земля приближалась с ужасающей скоростью. Ниар и раньше приходилось проделывать такие прыжки, притом с гораздо большей высоты, но сердце все равно зашлось от волнения. Последние пару веков удавалось обходиться без столь радикальных ухищрений – что когда-то чародейке казалось легким, ныне могло оказаться несоизмеримо тяжёлым. Не ведая, чем закончится неожиданное приключение, колдунья сплела пальцы вместе и закрыла глаза. Магия должна была смягчить удар и именно магии старшая Миас вверила свою жизнь.

Удар оказался невероятной силы. Окруженная плотным коконом из чар, Ниар приземлилась на плотный ледяной наст, сокрытый под снежной шапкой в фут высотой. Вздыбленные в воздух клубы снега заиграли искорками. Широкие трещины, расходившиеся веерами из-под ног волшебницы, убегали далеко вперёд и терялись среди окружающей белизны. Подняв взгляд, ангбандка ошеломленно оглядывалась.

«Не так уж и сложно, — мелькнула в уме шальная мысль. Облизав губы, наследница земель Дор Даэделота попыталась подняться на ноги. Ушибленные коленки саднило, холод сжимался вокруг тела стальными оковами, а голова раскалывалась на части. — Теперь нужно найти Торина. Дальше… а дальше, как получится».

— Ниар, — окрик раздался совсем рядом. Чародейка, от неожиданности вздрогнув, резко повернула голову в сторону. Осаа, конечно же, была рядом. — Орки. Они живы.

— Вот так новость, — буркнула ангбандка себе под нос. Отряхнув с плеч снег и сметя его с головы, Ниар двинулась вперёд. Забытое на время могущество вновь кипело в крови, пробужденное старшей Миас во время полета. — Они крепче многих других существ, хотя эльфы упорно сей факт отрицают. Строптивые дурни.

— Считаешь уместным подобные разговоры? — гномка шагала рядом, бледная и взволнованная, как в тот день, когда Ниар впервые с ней повстречалась. — Торин, возможно, погиб. Вокруг рыщут чернокровые, а вся компания, оставшаяся наверху, теперь лишилась своего лидера. Мне нужно повеселиться с тобой? Или, быть может, тоже глупую шутку произнести?

— Для начала прекрати истерики, — Ниар уже не думала о гномке. Её взор скользнул вперёд. Там, среди копошащихся и скулящих орков, виднелась неподвижная фигура гнома. Прищурив взгляд, Ниар остановилась. Стопы, будто налитые свинцом, приросли к земле. Колотящееся в грудной клетке сердце порывисто юркнуло в пятки. Осаа, тоже заметив Торина, обмерла.

«Король-под-Горой умрет у меня на руках, — слова в голове прозвучали набатом. В этот раз сознание решило заговорить словами Валья. Крепко сжав кулаки, старшая дочь Моргота оглядела нависшую над гномом свинцовую тучу смерти. — И вряд ли его душу можно будет выторговать у Мандоса». Чародейка сделала неуверенный шаг вперёд. Взор древней воительницы покрывал всю прогалину, что лежала между двух отвесных скал. Гуляющий в ущелье ветер буйствовал, поднимая в воздух спирали снежной круговерти. Уцелевшие после падения орки, отплевываясь и ругаясь, начинали подниматься на ноги, расправляя широкие плечи. Их яростные желтые глаза останавливались на Ниар и сужались. Серокожих переполняла ярость. Им, точно воды, хотелось испить крови. Какие-то твари, сообразив, что есть нажива полегче, уже подбирались к телу Торина. Чернокровые уруки явно не понимали, кто явился к ним в гости. — Ниар…— Осаа заговорила надтреснуто, голос сел до рыка. Взгляд гномки переполняла безумная боль. По бледным щёкам Королевы Эребора текли крупные капли слез, хотя лицо подгорной жительницы оставалось холодным. — Убей их. — Не беспокойся, — Красная Колдунья, множество раз видевшая матерей, что оплакивали своих любимых чад, выпрямила спину. Прикрыв веки, заставила себя улыбнуться. Подлые крики отчаяния норовили вырваться из груди. Не разумея, что ощущает, не до конца осознавая, что тоже плачет, Ниар ровным шагом направилась к Торину Дубощиту. — Они уже мертвы. Гномка последовала за Миас, как за своим проводником. Наследница Тарас Луны, дочь Мелькора и хранительница тайн Сильмарилл, некогда столь почитаемая на землях Дор Даэделота, впервые почувствовала себя побежденной. Злоба, ярость, отчаяние, боль – все эти чувства, углями горящие в самом сердце Ниар, вспыхнули новой силой и, возрастая, смели на своём пути спокойствие и выдержку. Та нежность, которую старшая Миас испытывала к Королю Эребора, та привязанность к нему, что чародейка столь упрямо пыталась в себе похоронить, обратились в пепел и преобразились в нем, став ненавистью и жаждой. Пышущая от Ниар магия пропиталась её горем и стала чумой для несчастных орков. Попадавшие замертво, они даже не успели понять, отчего погибли. Подойдя к Торину, Ниар поспешно опустилась на колени и осторожно оглядела его изувеченное тело. Пробившая ногу пика все ещё торчала из бедра. Недолго думая, колдунья сломила древко и отбросила его в сторону. Подоспевшая к Миас гномка села подле сына, наблюдая за тем, как наследница ангбандского трона пытается спасти ему жизнь. — Ты сможешь ему помочь? — только и сумела спросить Осаа. Синие глаза подгорной жительницы неистово блестели. Ниар, подняв взгляд к своей извечной спутнице, не спешила с ответом. — Вряд ли, — другого ответа у Миас припасено не было. Приложив руки к ране на ноге Торина, девушка сглотнула. Пальцы чародейки тряслись. — Орки севера омывают своё оружие ядом. Крайне редко кто выживает после ранения этих клинков. Удивительно, что сын твой ещё жив, гномка. Я, конечно, сделаю, все, что смогу. Однако жизнь и смерть не находятся в моем ведении. Я не всесильна. Удивляясь тому, как спокойно звучит собственный голос, Ниар одним рывком вытащила острие пики из бедра гнома. Тут же захлестала кровь, окрашивая простыни снега карминовым цветом. Приложив ладонь к рваной ране, колдунья направила свои чары на изуродованную ногу Короля-под-Горой. Будучи целителем никудышным и совершенно бесталанным, Миас взмолилась отцу, прося его ниспослать ей удачу. С тонких пальцев ангбандки потекли струи теплого света и неровный порез, исполосовавший ногу эреборца, начал затягиваться. — Избавь его кровь от яда, Ниар, — Осаа не сдавалась. Поглаживая сына по волосам, гномка будто убаюкивала его. — Спаси, пожалуйста. Умоляю тебя. Делай что хочешь, бесчинствуй и властвуй, только не дай ему уйти раньше срока. — Балитрафалемир-мун-Белерианд, — бесцветным голосом произнесла колдунья, напомнив спутнице о своём великом даре. — Я вижу его смерть, Осаа. А над судьбой власти моей нет. Убедившись в том, что рана полностью затянулась, Ниар осторожно перевернула Торина на спину. Вздох ужаса и опустошения вырвался у нее из груди. На минуту забылись планы, забылся отец, и забылись родные земли. Лишь смерть стояла у чародейки перед глазами, окутавшая Торина своим вековечным одеялом покоя и тишины. Он все ещё дышал – воздух вырывался из его рта надрывно, с клокочущим, хлюпающим звуком. Стремительно сереющая кожа пугала. Король-под-Горой шёл на встречу с вечностью. Ниар моргнула. Свежее воспоминание пронеслось перед глазами. Взъерошенный эреборец, крепко держащий её за предплечье. Его обеспокоенный, ласковый взгляд, так не похожий на тот суровый и холодный взор, коим Король потчует недругов. Его мягкое прикосновение, властвующее, обезоруживающее… — Есть одно заклинание, — старшая Миас заговорила ровно. Сильный голос перекрыл шум бури. Она подняла взор к гномке. Взгляды двух женщин встретились. — Но оно сработает только один раз. Второго шанса спасти твоего сына у меня уже не будет. Если смерть снова явится за ним, никакие силы не спасут Торина от неминуемой гибели. Такая магия лишь единожды рождалась в этом мире и лишь единожды она сумела удержать жизнь в неживой хроа. Чары затребуют от меня платы и, заверю тебя, дочь Махала, она будет непомерно высокой. В мире должно соблюдаться равновесие, таковы правила. И при заключении пакта моя песнь не окажется решающей. — С кем будет заключаться пакт? — Осаа, хватаясь за соломинку надежды, воспряла. — С тем, кто стоит выше Смерти, гномка, — Ниар смотрела прямо перед собой, не веря, что произносит все вслух. — С тем, кто способен переписать судьбу, если будет на то его воля. Решай же, на что ты готова пойти, чтобы спасти сына. Тучи сгущаются вокруг, нужно торопиться.