Барри потерся головой о грудь Лена, не зная, что сказать. Он не совсем понимал сказанное, но решил дать Лену выговориться.

— Наш отец был копом, и поэтому все сходило ему с рук. Больницы, звонки в «девять-один-один», сообщения от учителей и школьных психологов… — Лен замолчал на мгновение, словно собираясь с мыслями, затем продолжил. — Он всегда делал все, что хотел, не заботясь о последствиях. Он замечал Лизу только когда злился. Я люблю свою сестру и никогда не позволю причинить ей боль. И я… я отвлекал его внимание на себя. Я защищал Лизу, потому что ее защита стала моей ответственностью. Я заботился о ней, как мог, но этого было недостаточно…

Барри прижался ближе к Лену и стиснул рукой его грудь.

— Мне было все равно, что отец творил со мной. Я терпел все, лишь бы Лиза была в безопасности. Не знаю, возможно, я просто пытался выжить, но каждый раз, когда Лиза в страхе прибегала ко мне, я обещал ей, что никогда не оставлю ее. Это всегда успокаивало нас обоих. А потом… — Лен сделал глубокий вдох. — Я ушел. Просто не мог смириться с этой жизнью. Мне нужны были деньги, я мечтал, чтобы Лиза пошла в колледж, я хотел провести хоть один день без… — Замолчав, Лен перевел дыхание. — Я ушел из дома, чтобы примкнуть к какой-нибудь банде, и оставил Лизу наедине с отцом. Я думал, что если у меня получится стать хорошим вором, я смогу оплатить ее занятия фигурным катанием, и она будет участвовать в Олимпийских играх… Чертов идиот… Я думал, что мой эгоизм будет оправдан…

Лен затих на какое-то время, прежде чем продолжить.

— Но этого не произошло. Я причинил Лизе еще большую боль, и ненависть, которую я испытывал после… Никому бы не пожелал такого. И меньше всего тебе, Барри. — Лен гладил его по плечу, продолжая тихо говорить. — Ты никогда не совершал поступков, которых можно было бы стыдиться. Получив сверхчеловеческие способности, ты начал спасать этот чертов мир просто потому, что это твоя суть. У тебя была жизнь из романов Диккенса, а ты решил стать героем.

Барри чувствовал, что ему придется много размышлять над словами Лена.

— Любой сделал бы то же самое, — тихо произнес он.

— Барри, если бы у меня появились суперсилы, первое, что я бы сделал — ограбил банк, — сказал Лен с горькой усмешкой.

— Что случилось с Лизой?

Рука Лена замерла. С болезненной горечью в голосе он ответил:

— Она убила отца, защищаясь, и ей дали пожизненное.

— Но это несправедливо. — Барри поднял голову и в растерянности посмотрел на него. — Если он мучил ее…

— Она ударила его по голове, когда он спал. Ни один судья не оправдал бы девятнадцатилетнюю девушку, убившую полицейского. Лизу приговорили к пожизненному заключению, с условием посещения психиатра, и это… был ее последний семестр в колледже и конец мечтам об Олимпийских играх.

— И поэтому ты и Лиза стали теми… кем стали, — пробормотал Барри. Вот он и получил ответ на вопрос, который он всегда хотел задать.

— Я пытался убедить ее остаться в рамках закона, получить помощь и освободиться через десять лет за хорошее поведение, но Лиза не согласилась. У нас был выбор, и мы сделали его, став преступниками.

— Вам не пришлось бы выбирать, если бы вы жили другой… нормальной жизнью.

Лен молча пожал плечами.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Барри.

— Я подумал, что ты должен это знать. Ведь ты первый рассказал мне свою грустную историю. — Лен печально улыбнулся и легонько толкнул Барри в бок. — Ты же помнишь, я обещал, что наша сделка будет взаимной.

— И именно это ты хотел мне рассказать? — Барри снова опустил голову Лену на грудь.

— Да, — серьезно ответил Лен. — Независимо от того, в какой ситуации ты окажешься и насколько ты опытен, ты не можешь брать на себя ответственность за другого человека. Ты просто сделаешь все возможное, и только за это ты потом спросишь с себя.

— Действительно хороший совет… от преступника.

Барри чувствовал как сон наваливается на него, сковывая веки и путая мысли. Чем больше он узнавал Лена, тем сильнее Лен нравился ему, и Барри хотелось чувствовать это всегда. Всегда класть голову ему на плечо и знать, что Лен будет его неизменным якорем во время шторма.

— Пользуйся моментом, это бывает нечасто.

Барри слышал, как в груди Лена ровно бьется сердце, и этот шум заглушал вой нежити снаружи. Ему было хорошо.

Через минуту они заснули.

***

78 миль до Централ Сити

— Разве ты не должен исполнять обязанности командующего ночным караулом? — с усмешкой спросила Лиза, переключая скорость и объезжая брошенный на шоссе автомобиль. — Следить за тем, чтобы никто не заснул на посту и все такое.

— Просто дай мне сесть за руль, Лиза, — с досадой проворчал Лен.

— Нет. Тебе нужно отдыхать. Ведь ты не спал всю ночь, заботился о том, чтобы зомби не добрались до нас.

Сидящий над тарелкой Барри смущенно втянул голову в плечи. Шона подозрительно смотрела на его пять блинчиков, как будто не могла поверить, что он все это съест.

Проснуться после того, как ты случайно задремал на посту, было не самым приятным ощущением. Но, поскольку они пережили эту ночь, и, после того, как Мик расплавил ледяные стены укрытия, продолжили путь, все реагировали на их промах добродушными шутками.

Однако Барри все же считал, что его блины были сожжены намеренно.

Спасибо, господи, за страсть американцев к замороженным полуфабрикатам и смесям «просто добавь воды», подумал Барри, выливая очередную порцию сиропа на блинчики. Он был уверен, что где-то в их запасах есть смесь для шоколадных печений с орехами, и очень надеялся, что вскоре попробует их.

Интересно, насколько еще хватит продовольствия в магазинах и складах?

Замерев с вилкой у рта, он вдруг подумал, что и презервативы ведь когда-нибудь кончатся. Черт. Апокалипсис действительно становился концом света.

По крайней мере, Барри очень любил «Твинки», так что рекомендации «Хозяйки»* служили ему некоторым утешением.

Мик стоял возле плиты со своей пушкой и сковородой в руках и искусно пек очередную порцию блинов для себя и Хартли. Мику очень нравилось готовить и вовсе делать что угодно, лишь бы оправдать использование тепловой пушки внутри кемпера. Трудно было обвинить его в этом, учитывая приятное ощущение сытости в животе и горячий кофе на столе.

— Ты так много ешь, — заметила Шона, облокотившись на стол и с сомнением рассматривая Барри. Марк, читающий на футоне какой-то дешевый роман в мягкой обложке, хмуро взглянул на нее, а затем снова вернулся к книге.

— Метаболизм, — с набитым ртом объяснил Барри. — Сверхбыстрый.

— Даже трое чемпионов UFC не смогли бы столько сожрать, — насупилась Шона.

Хартли сидел за столом рядом с ними, сочтя разговор достаточно интересным, чтобы притащить сюда Флэш-костюм и инструменты. Как и обещал, он с утра работал над коммуникатором.

— Использование способностей дает такой же темп расхода энергетических ресурсов, как при выполнении той же самой задачи на нормальной скорости, да?

Научные термины в его вопросе составляли довольно странный контраст с зеленым плащом и крысой, обнюхивающей его ухо.

Оторвав маленький кусочек блина, Барри протянул его Антуанетте. Подергав носом, крыса схватила еду лапками и спряталась в капюшоне.

— Да, но мое тело при этом не подвергается такому же физическому износу, — ответил Барри, вспоминая, что по этому поводу говорила Кейтлин. — К примеру, если я пробегу от Централ Сити до Коаст Сити, мне нужно потратить столько калорий, как будто я пробежал марафон, а не фактическое расстояние от одного города до другого.

— Но энергия ведь должна откуда-то поступать? — Хартли с любопытством взглянул на Барри.

— У меня иногда такое чувство, что я… использую какой-то внешний источник энергии. — Барри задумчиво жевал блин. — Когда я двигаюсь очень быстро, мне кажется, будто меня что-то тянет. Может быть, я черпаю энергию из внешнего мира? Но тогда это было бы заметно.

Мик поставил перед Хартли тарелку с большим блином, обгоревшим с одной стороны.