С такими радостными мыслями он не заметил, как сопровождавший его тип остановился у двери и аккуратно постучал в нее. Очень изящное движение, не без одобрения заметил Берт, чтобы хотя бы как-то развлечь себя: мужчина замер, на пару секунд превратившись в статую из сероватого гранита, поднял руку к двери – и снова пауза, постучал скупым движением, и его запястье при этом почти не двигалось, что Берт нашел крайне любопытным; затем этот тип опустил руку и снова замер. Еще через пару секунд он сказал:

– Прошу вас. Можете войти.

Берт взялся за ручку двери, посмотрел на своего гида.

– Могу я рассчитывать, что вы выведете меня отсюда? Боюсь, я совершенно не ориентируюсь, где я, – по возможности дружелюбно поинтересовался он.

Сопровождавший указал вправо в конец коридора – все тем же скупым движением, растянул губы – очевидно, обозначил улыбку – и сказал:

– Восточный выход. Выйдете на улицу, вправо стоянка такси.

Он немного помолчал. Берт не собирался входить, ждал с демонстративно выжидающим лицом.

– Для выхода вам будет достаточно пригласительного билета, – снизошел сопровождающий и указал на дверь: – Входите.

Берт кивнул. Вошел. Скользнул взглядом по кабинету, пощурился, привыкая к свету, чуть более яркому и теплому, чем в коридоре. Кабинет был просторным, отделанным современно, и ничто не указывало на ориентальную тематику. Очевидно, его называли Восточным исключительно из-за местонахождения. Рядом с восточным выходом, и не более того.

– Господа, – радостно произнес Берт.

В кабинете находилось трое людей. Навскидку – примерно равных по статусу Берту. Присмотреться поближе – ничего особенного, что указывало бы на принадлежность к тайным и смертельно опасным структурам в правительстве или в той же «Астерре». Переговорщики, очевидно, которые знают о целях и имеют полномочия действовать в относительно просторном коридоре возможностей; Берт был их коллегой, знал всю эту кухню на своей шкуре. Открытым оставался вопрос: ЮАР, Лига или «Астерра»? Или все три?

Единственная женщина из них заговорила первой. Предложила сесть, кофе, сигарету, сигару. Младший из мужчин порекомендовал новый сорт кофе, который был разработан совсем недавно и отличался особой устойчивостью к кофейному паразиту и заморозкам и превосходно рос на высоте более двух тысяч метров. «С удовольствием!» – энергично произнес Берт. Полюбопытствовал, что значит «разработан».

– Генный инжиниринг. Сугубо прагматический подход. Перед лабораторией ставятся определенные задачи, и она решает их передовыми средствами. В результате мы имеем впечатляющее разнообразие сортов в кратчайшие сроки, – пояснили ему.

Берт промычал нечто неопределенное и повернулся к женщине, протянул ей руку:

– Берт Франк, хотя мне кажется, это вы уже знаете.

– Фенна Де Врис, – невозмутимо ответила она и пожала его руку. – Представитель «Астерры».

Логично, подумал Берт. Остальные, очевидно, будут если не оттуда же, то откуда-то близко. Интересно, как смотрят в Африке на тесное сотрудничество частных и государственных структур и даже возможность одного человека занимать должности и там и там? Младший из мужчин тоже был из «Астерры», старший – руководитель лаборатории, которая относилась к южно-африканскому НИИ, но активно использовала гранты этой же корпорации.

– А я подумал бы, что наоборот, – признался Берт и пояснил: – Что не вы, а ваш коллега будет откуда-то из исследовательских институтов. Месье Ленартс с таким упоением рассказывал о новых сортах кофе, что я подумал, что его связь с биотехническими лабораториями непосредственна и очень тесна.

– Он изменил нашей лаборатории, когда появилась возможность, – сообщил старший – Самуэль Мас.

– Но остался верен ей в душе, – широко улыбнулся Ленартс, – что и доказываю с завидной регулярностью, Самуэль. Не вы ли получили возможность участвовать в новых изысканиях? Впрочем, не будем о делах семейных, а то наш гость заскучает.

– Напротив! – живо возразил Берт. – Между прочим, кофе действительно замечательный. Я не являюсь тонким его ценителем, мне главное, чтобы кофеин действовал, на языке не горчило, и от кислоты не бушевала изжога. Но я могу сказать, что от того кофе, который я пил в баре, этот заметно отличается.

Мужчины переглянулись.

– Мне даже интересно, что за меланж используют там, – пробормотал Мас.

Ленартс потянулся и успокаивающе похлопал его по колену.

– С чего бы тебе беспокоиться? Явно нечто, не идущее ни в какое сравнение с твоим шедевром.

Фенна Де Врис тоскливо смотрела в потолок. Переведя взгляд на Берта, она скучно доложила:

– Сейчас они начнут выяснять, какой из сортов, уже выведенный в лаборатории Самуэля, является шедевром, а который – так, чисто нишу заполнить.

Берт вежливо засмеялся.

После полуминутной паузы он произнес:

– Я благодарен вам за щедрое и очень гостеприимное предложение, но совершенно не представляю, чем обязан. Я новый человек в Йоханнесбурге, знаю совсем мало людей здесь и скорее всего никого из вашего круга. И тем более не представляю, как могу быть полезен вам.

Ленартс переглянулся с Де Врис.

– Может быть, мы сможем быть полезными вам? – дружелюбно улыбнулась она.

Берт приоткрыл рот, закрыл его и ухмыльнулся.

– Я обожаю, когда мне предлагают помощь, если честно. Это феноменально редкое качество в наше время. Осталось выяснить, какую именно помощь вы хотите мне предложить, и, разумеется, что я могу предложить вам взамен.

Де Врис склонила голову к плечу. Подняв брови, она спросила:

– Так просто?

– А зачем усложнять?

Ленартс хмыкнул; Мас встал, чтобы сделать еще кофе.

– Действительно, – согласилась Де Врис. – Скажите, господин Франк, каково ваше отношение к «Астерре»?

– О, – радостно сказал Берт, – это прогрессивная компания. Мегакорпорация, – поправил он себя и немного помолчал, глядя на нее и остальных. – В общем-то, уже потому, что сама «Астерра» ничего не имеет против того, чтобы самоназываться подобным образом, я нахожу имидж компании привлекательным. Помнится мне, этот термин регулярно используется в самых разных негативных контекстах. Из последнего, если позволите, хм, пара статей в «Актуальной экономике» и «Новом политическом мыслителе».

– Скорей, пара сотен, – педантично отметил Мас. – Это либеральные журнальчики.

– С очень высоким индексом влиятельности, – охотно напомнил ему Берт. – «Мировая экономика» или что-то в этом духе куда более элегантны в применении этого термина, но и рекламы «Астерры», прямой или скрытой, там тоже на порядок больше. И опять же, тот же «НПМ» признает, что после экспансии в биографии любой корпорации неизбежно наступает период стабилизации и коррекции репутации, а чисто внешними средствами такое совершить невозможно, приходится меняться и изнутри. Я так понимаю, «Астерра» почти завершила этот этап. Она почти превратилась во всеми уважаемую и почитаемую фирму, практически эталон. Так что я почти готов признать, что согласен с общественным мнением.

– Почти, – сказал Лео Мас.

Фенна Де Врис засмеялась.

– Я – частное лицо и в этом качестве могу позволить себе быть скептиком, – нисколько не обиделся Берт.

– Разумно, – согласился Ленартс. – А к сотрудничеству с «Астеррой» вы бы как отнеслись?

Берт заулыбался.

– Мне следует говорить, что это было бы честью и так далее?

– Попробуйте, – предложила Де Врис.

Берт поморщился и пожал плечами. Она подняла брови. Берт по-прежнему молчал.

– Хм, – негромко произнесла она. – Вы позволите поинтересоваться, какие цели вы ставили перед собой, прибыв сюда?

– Как я могу вам запретить, – развел руками Берт.

Мас хмыкнул. Берт покосился на него и снова перевел взгляд на Фенну Де Врис.

– Н-ну хорошо. Итак, ваш начальник, владелец и глава забавной фирмы «Рога и копыта» решает, что ему нужно распространить свое предложение и на африканском рынке. И вы так просто подчиняетесь ему. Кстати, а что предлагает его фирма?