Господин Шерлок сказал саркастически: «А теперь они грабят магазины».

Только крокодил в парке застыл недвижимо.

Шерлок попросил кошку, которая была ему вручена администрацией гостиницы. Сейчас я отойду ненадолго, сказал он. Он пошел в парк и выпустил кошку перед крокодильим изваянием, сохраняя безопасную дистанцию.

Можно было видеть, как крокодил сожрал это подношение в один миг.

Шерлок закончил передачу следующими словами; «Следующее объяснение даст господин скульптор Натуралла».

Скульптор Натуралла, живущий не в Гармонополисе, а в отдалении трех тысяч километров, с помощью спутников заявил перед камерами — с этими идиотами из Гармонололиса договориться было невозможно. Они все время ныли, принижая мое искусство, — так не смотрит ни один крокодил, так львы не спят. А обезьяны, нет, нет, они выглядят иначе. Я говорил им все время, что главное — схватить контур, основу. Но их нельзя было удовлетворить. Тогда я сказал: идите в свой зоопарк, там настоящие обезьяны, зачем мне еще из бронзы лепить каких-то. Ничего не хотели слышать. Они желали бронзовых обезьян таких же, какими были живые в зоопарке. Когда они потребовали вернуть аванс, я сказал — хорошо, они будут иметь таких макак. Я взял живых, вспрыснул им камодол, сделавший их твердыми и неподвижными, поставил их у себя в саду, покрыл их слоем бронзы, не препятствующей кислородному обмену, и они остались недвижными. Так я продал их городу, который теперь был весьма доволен.

На вопрос, не чувствует ли он укоров совести, художник отвечал: они же неделями стояли в моем саду, наполненные камодолом. Они не двигались, и ни один крокодил не отгрыз мне голову. Кроме того, я отбирал для этой цели дрессированных животных, которые замирали при одном приближении человека. Мне гарантировали также, и притом письменно, что камодол вызывал паралич органов пищеварения, он производил эффект зимней спячки. Я не мог подозревать, что бестии в какой-то момент, когда они вне всякого контроля, становятся прожорливыми. В таком случае прежде всего камодолом должны заняться ученые. Возможно, он лишь на время лишает своих функций пищеварительный аппарат. Откуда мне знать!

Он отклоняет всякую мысль об ответственности, ведь он доставил удовлетворение своим заказчикам, вырезки из газет подтверждают это…

Не было ли вашим долгом объяснить жителям Гармонополиса действия камодолизированных животных?

Я вспоминаю: когда я спрашивал, каким образом мне удастся создать таких не отличающихся от природы зверей — они говорили мне: это твое дело, ведь художник ты.

Шерлок заявил: львы проникали в магазин на Одеонплац через вентиляционный короб, именно через него доносился до них запах мяса.

Как же Шерлок додумался до всего?

Я ведь шел, как вы помните, утром, после первой моей ночи в гостинице, гулять и обнаружил два кусочка мяса на газоне перед одной из скульптур, а на одном из бронзовых львов нашел кожуру от кровяной колбасы. Это подсказало мне, что небесполезно почитать в газетах про эти изваяния.

В отдельных местностях случаются примечательные события. Некоторые из них фиксируются, другие даже не замечаются.

Происходящее в Нетницгрунде не привлекло большого внимания. Возможно, оно было взято на заметку всего лишь двумя людьми, которые, со своей стороны, не проявили к делу особого интереса и определенно не читали сенсационных статей в некоторых местных газетах. Да оба эти человека и не имели в тот августовский вечер никакого намерения выискивать какую-нибудь сенсацию. От шума и выхлопных газов дрезденского центра они сбежали в спокойное южное предместье и по тихой улочке добрались незаметно до Нетницгрунда. Но еще вопрос — случайно ли они здесь оказались, потому что эта долина с прудом за лесочком, как и прежде, необычайно романтический уголок. А в верхнем течении ручья, там, где долина продолжается за деревней, уже как Ойшютцерская Долина, даже немного жутковато.

У Ирены и Чарли, очевидно, не было особого желания попасть туда как можно скорее, потому что после елового лесочка они пошли совсем медленно (возможно, правда, по другим причинам) к пруду мимо луга, который зимой был привлекательной и даже опасной санной горой.

Знали ли они о скамейке позади еловой чащи, неизвестно; но неожиданно они увидели в углублении у ручья красноватое мерцание, слишком неяркое для костра и вообще чересчур призрачное для естественного источника света. Казалось, сама земля светится, и ничто другое. Усиливающиеся сумерки делали свечение все интенсивнее, и Ирена успокаивала себя мыслью о всеобщем годовом собрании светлячков. Так как Чарли тоже не знал, чем все это объяснить, он довел Ирену до берега пруда, но затем под предлогом, что хочет сесть на скамью (которую он, возможно, только что увидел), свернул с прямого пути вправо и усадил Ирену рядом с собой на скамейку — теперь от светившейся земли их отделяла водная гладь. Оба разговаривали шепотом о свечении, Чарли тоном знатока рассуждал о химическом, холодном свете, выделяемом некоторыми бактериями; Ирена ему не верила, а пока они спорили и шептались, свет незаметно исчез. Что произошло после дискуссии — частное дело обоих.

Но день спустя на том месте, где было свечение, один охотник застрелил во сне зайца — именно заяц спал. В этом не было бы ничего особенного, если бы этот же охотник не утверждал в кабачке Моро, что еще в конце той же злополучной недели земля в том месте, где лежал заяц, ему показалась горячей. Он установил это, когда, объясняя своему другу, где был заяц, прорезал пальцем овал в твердой, высохшей глине. А его друг, студент, увлекавшийся славистикой, удивился сухости в этом месте, где наперекор раскаленнейшему августовскому солнцу почва никогда не высыхала. Не случайно в названии ближайшей деревни Мокритц содержится слово славянского происхождения «мокрый».

Но когда они оба об этом рассказывали в кабачке, никто им не верил, потому что охотник даже не смог сказать, разрешено ли в это время бить зайца.

Этим было доказано, что свечение было целиком природного характера, а горячий сухой участок за прудом стали считать охотничьим заповедником баек.

Репортаж в Саксонской «Вечерней газете» от 5 сентября 1976 г.:

«С некоторых пор туристским аттракционом № 1 в Дрездене считается местный иллюзионист Тобиаш Бендель. Он наотрез отрицал участие в иллюзионном представлении на Пражской улице, однако многое говорит за то, что посредством ловкого обмана он пытался привлечь к себе внимание дрезденцев и, больше того, — туристов. К сожалению, удалось отыскать свидетелей лишь одного-единственного спектакля, и все пятнадцать видели, как возле ног господина Бенделя появились четыре зеленых ядра и покатились вперед, в то время как г-н Бендель деловито, будто не заметив ничего, брел по Пражской улице и механически крутил палочку в руках. Слишком вызывающим было его поведение, чтобы остаться незамеченным. Ядра скользили перед ним по прямой то быстрее, та медленнее, потом начинали кружить друг за другом и потом снова выстраивались по курсу к главному вокзалу, потому что господин Бендель, выйдя из магазина игрушек, вблизи панорамного кинотеатра, тоже направлялся в южном направлении. У отеля «Нева» господин Бендель изменил направление своего движения, чтобы остаться на сузившейся пешеходной дорожке, ядра же неутомимо скользили дальше по зеленому газону. За пятнадцать метров до перекрестка господин Бендель. кажется, почувствовал опасение за свои ядра, однако, будто не имея к этому отношения, он сделал так, что они исчезли, а сам и дальше вертел своей палочкой. Было похоже, что ядра погрузились в плоскость газона. Некоторые упорно стоят на том, что так именно оно и было.

Якобы ядра видели еще раз на зеленой лужайке перед институтом дорожного транспорта, когда они скользили в направлении Мокритца, но мы не верим этому, так как господин Бендель совершенно определенно поехал на трамвае от вокзала к площади Фучика, где и исчез в водовороте рыночной толпы».