Все посмотрели на Линкольна и он нехотя ответил:

— Кровь за кровь. Она будет мстить. И не хотел бы я оказаться на месте того, кто попадет под удар.

***

Лидеры кланов собрались в Люмене к ночи. Весь день Алисия провела на ногах: отдавала приказы, выслушивала донесения, передвигалась туда-сюда словно ураган, не обращая внимания на боль в ноге. Розмари пыталась подступиться к ней с успокоительным, но Алисия лишь глянула, и та удалилась, бормоча под нос какие-то ругательства.

Когда стемнело, на площади развели костры. Лидеры кланов заняли свои места на подготовленном возвышении, туда же поднялась и Алисия.

Она стояла, опираясь на палку и глядя на собравшийся внизу народ Нового мира. Люди молчали: все понимали, что причина собрания — не радостная, а тревожная.

— Сегодня мы будем судить одного из нас, — громко и четко произнесла Алисия. — Сегодня мы будем судить предателя, который осмелился взять на себя решение, которое не должен был брать. Из-за него погибли наши люди. Из-за него пострадали наши люди. И он будет отвечать перед всеми вами.

Под шум и крики на площадь вывели Титуса. Он все еще был в рясе, но она свисала с его пояса лохмотьями, обнажая верхнюю часть тела. Повинуясь указанию Алисии, его привязали к столбу рядом с возвышением.

— Титус из Земных людей нарушил закон. Он перехватил гонца, отправленного не к нему, и отказал прислать поддержку. Это один из первый законов Люмена, который мы приняли: никто, кроме командующей, лидеров кланов и командиров отрядов не имеет права отправлять или не отправлять людей в бой.

Она помедлила секунду и начала перечислять имена. Громко, четко, словно прощаясь с каждым:

— Лоренс, Нико, Альто, Рори, Тепро, Керс, Ланк, Джаспер, — имена звучали одно за другим, и каждое Алисия будто вырывала из своего сердца. — Двенадцать человек погибли сегодня из-за того, что Титус предал нас.

— Керн, Рейвен, Мерфи, Тайлус, Сенди, — она запнулась на мгновение. — Элайза. Девять человек сейчас борются за жизнь в руках лекарей.

Толпа хранила молчание. Мужчины сняли головные уборы, женщины держали в руках зажженные свечи и факелы.

— И ради чего? — спросила Алисия с яростью. — Ради того, чтобы отказать в помощи тем, кто был отправлен на задание? Ради того, чтобы не дать мне помочь им? Ответь мне, Титус, — она повернулась и заставила себя посмотреть на него. — Ответь мне и народу Нового мира: ради чего ты это сделал?

Титус что-то прошептал, но она не расслышала. Подняла руку, призывая к тишине, и спросила снова:

— Ради чего?

— Ради тебя.

Волна ярости захлестнула ее и понесла. Она вспомнила скрючившееся в углу тело Элайзы, вспомнила превратившуюся в кровавое месиво голову Лоренса, и застывшее выражение на лице Офелии.

— Ради меня, — прорычала сквозь зубы. — Ты предал меня ради меня же самой.

Она отвернулась: не смогла больше смотреть на него. И обратилась к толпе:

— По закону Люмена я имею права сама вынести приговор предателю. Но я хочу, чтобы это сделали вы. У многих из вас он отнял мужей, братьев, друзей. И вам решать его судьбу.

Толпа колыхнулась, из темноты, разрываемой лишь огоньками факелов и свечей, донеслись крики:

— Смерть ему!

— В яму с мертвецами!

— Пусть ответит за то, что сделал!

Алисия повернулась к лидерам кланов, избегая смотреть на Маркуса.

— Народ Люмена сказал свое слово. Теперь ваша очередь.

Один за другим лидеры вставали на ноги и произносили решение.

— Клан Запада за смертный приговор.

— Клан Манхэттен за изгнание.

— Клан Севера за изгнание.

Как она и ожидала, голоса разделились. По законам Люмена глас народа считался за один голос в совете, и решение предстояло принять Маркусу. Алисия посмотрела на него и кивнула: решай.

Он поднялся на ноги и долго молчал, закусив нижнюю губу. Она видела борьбу, происходящую внутри него так ясно, словно это была ее собственная борьба.

— Тринадцатый клан голосует за смерть.

Глаза Алисии вспыхнули, она кивнула, но в образовавшейся тишине вдруг прозвучало:

— Нет.

И все повернули головы на звук.

Там стояла Элайза — держащаяся за руку Вика, бледная как смерть, закутанная в простыню, но все же живая. Маркус спрыгнул с постамента и помог ей подняться и сесть. Было видно, что она едва держится на ногах, и глаза… Только один раз Алисия осмелилась заглянуть в эти пустые, холодные глаза, и больше уже не смела.

— Говори, Элайза из Небесных людей, — тихо произнесла она.

— Тринадцатый клан против смертной казни, — голос звучал слабо, было ясно, какие ужасные усилия приходится ей прилагать, чтобы сидеть здесь, чтобы говорить от имени своего народа. — Титус не виноват в том, что мы пошли искать Офелию. Он не виноват в том, что мы не справились. Если кто-то и повинен в этих смертях, то только я.

Толпа зашумела, на площади снова начали раздаваться крики.

— Что она говорит?

— Смерть предателю!

— Командующая! Командующая, скажи свое слово!

Алисия жестом призвала всех замолчать. И Элайза продолжила:

— Хватит крови. Хватит мести. Пока вы не прекратите убивать друг друга, этот кошмар никогда не закончится. Титус сделал то, что считал правильным. Как и я. И если вы хотите искать виноватых — я должна стоять на его месте.

Никто не понимал, что происходит. Алисия с трудом заставила себя произнести:

— Но виновен он, а не ты.

Она чувствовала на себе взгляд Элайзы, но не могла, не могла заставить себя посмотреть на нее.

— Он сделал это ради тебя, Лекса, — услышала она горькое. — Он действительно сделал это ради тебя.

В стоящей туманом тишине Алисия молчала, глядя себе под ноги. Ее сердце билось как проклятое, и ничем было не унять его, ничем не остановить.

— Значит, он умрет ради меня, — сказала она, подняв голову.

Люди снова начали кричать: на этот раз одобрительно. Кто-то гневно вскидывал кулак, кто-то рвался к привязанному Титусу, но воины сдерживали толпу. В этом шуме Алисия медленно подошла к нему и посмотрела в лицо.

— Прости, — услышала она тихое, предназначенное только ей одной. — Я хотел, чтобы ты была сильной. Хотел, чтобы ты могла вести за собой людей. Чтобы принимала решения не сердцем, а разумом.

Она вынула меч из ножен за спиной и приставила острие к его груди.

— Это решение я принимаю разумом, — сказала она. — Ты получил, что хотел. Я следую закону Люмена, и по закону ты заслуживаешь смерти.

Он кивнул, соглашаясь. Она медлила, держа меч крепкой рукой и глядя на его лицо, освещаемое бликами костра.

— Ты был со мной рядом с самого начала, Титус. Ты был первым, кто признал меня командующей и следовал за мной, куда бы я ни пошла. Я знаю это, и всегда буду знать.

Еще секунду Алисия смотрела ему в глаза, а потом двинула рукой, и острый клинок с легкостью прошел между его ребер и вонзился в сердце.

— Сделаю так, чтобы ты меня помнил.

***

Толпа расходилась по шатрам, воины отвязывали тело Титуса от столба, а Вик поднял на руки Элайзу, чтобы отнести ее обратно в медпункт. Он был рад, что командующая приняла именно такое решение. Чертов сукин сын заслуживал смерти. Если бы не он, то помощь пришла бы гораздо раньше, и все закончилось бы по-другому.

И Джаспер остался бы жив.

Он спустился с постамента, аккуратно ступая, чтобы не уронить Элайзу, но путь ему преградили двое воинов.

— В чем дело?

— Командующая приказала отнести лидера Небесных людей не в медпункт, а в ее покои.

Вик посмотрел на Элайзу. Та лежала на его руках, уронив голову на плечо, и молчала: похоже, произошедшее забрало у нее остатки сил, и говорить она больше не могла.

— Ладно, — сказал он. — Но я отнесу и останусь с ней.

Следуя за воинами, он прошел по дороге к зданию, поднялся по лестнице на верхний этаж и вошел в комнату, по периметру которой горели десятки факелов. У окна стояла широкая кровать, и он уложил Элайзу поверх покрывала, напоминающего звериные шкуры, и посмотрел в ее равнодушное лицо, и сел на пол, уверенный, что никуда не уйдет.