Диптих Ортачальские красавицы состоит из двух вытянутых по горизонтали панно, на каждом из которых изображена лежащая женщина. Произведение было создано в период, когда Пиросмани жил у Титичева, владельца увеселительного сада "Эльдорадо", находившегося на берегу

Куры в пригородном районе Ортачала. Картины написаны по заказу владельца сада, где немалую роль в развлечениях посетителей играли местные путаны. Там же явились на свет красавица с веером в руке, дворник,кормилица, уже упоминавшийся жираф, а также черный лев.

Образы ортачальских красавиц лишены примет порока, и они вовсе не молоды и не легкомысленны. Эти фигуры обладают той же плотностью и тяжеловесностью, что и изображение Маргариты. Они сдержанны, серьезны. Облик их имперсонален. Эти лежащие "венеры", своего рода вывеска продажи любви, - "распивочно и на вынос".

Праздник на реке Цхенисцкали

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Другая трактовка темы женственности раскрывается в картинах с изображением матери и детей. Здесь сквозь отчеканенность знакового изображения проступает дыхание теплоты. В известной картине Миллионер бездетный и бедная женщина с детьми, где фигуры, воплощающие богатство и чадолюбивую бедность разделяют уже неоднократно фигурировавшие на фонах два пня, нет оттенка социальной критики. Пиросмани констатирует противопоставление, два полюса жизни, но не стремится дать оценку. Детей художник изображает как взрослых, только маленького размера. Дети никогда не бывают подвижны, веселы, шаловливы. Они так же статичны, как и взрослые.

Кахетинский эпос (Алазанская долина)

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

В изображении детей и взрослых тоже есть противопоставление большой - маленький. То же и когда художник пишет медведицу с медвежатами или свинью с поросятами.

Жанровые сцены, прежде всего многочисленные "кутежи", показывают нам ежедневную среду, окружавшую художника. Накрытые столы, виночерпий, рога с вином, поднятые во время длинного традиционного тоста, а также шарманщики, ученый медведь на цепи - все это не условные персонажи, какими бывают гуляки, клоуны, циркачи в картинах профессиональных художников. Это мир духанов и садов, это люди, чьи имена иногда даже сохранились, которых художник по их просьбе запечатлел для памяти. Они красивы, их одежда живописна, позы и жесты выразительны. Стол, покрытый белой скатертью, - это их сцена, где разыгрывается пиршество, кутеж по всем его писаным и неписаным законам.

Кутеж у Гвимрадзе

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Среди произведений Пиросманашвили есть еще очень большие, вытянутые в длину на несколько метров пейзажи с различными вкрапленными в них персонажами и сценами.

Это Праздник на реке Цхенискали, Кахетинский эпос, Ишачий мост. В некоторых из них горы, деревья, замки в пейзаже написаны очень условно, архаично. А вот Ишачий мост существовал в действительности.

В больших пейзажных картинах удивительными иероглифами скачут и движутся маленькие человеческие фигурки. Толпа сливается в один поток. Перспективы в понимании ученого искусства здесь нет, но разворачивающееся перед глазом зрителя пространство завораживает, затягивает. В темном небе среди волнистых облаков часто светит луна. В жарком Тифлисе жизнь начиналась с наступлением сумерек, когда спадала жара, и здесь Пиросмани с его черными фонами выступает как реалист. Деревья, фигуры у него часто очерчивает светлый контур, как будто свет исходит из-за изображенного. Это мистическое сияние придает картинам Пиросманашвили колдовскую силу. Вообще немногими приемами, ограниченной палитрой краской художник достигал поразительных живописных эффектов.

Художник Георгий Якулов говорил: "Пиросмани свойственно чувство широкого размаха пейзажей Грузии, и в его картинах выявлены нега и лиризм Кахетии, что роднит его искусство с искусством итальянских мастеров начала XV века. Здесь чувство эпоса, разворачивание целой фильмы быта на одном холсте. Пиросмани - эпически монументальный живописец. Его инстинкт разгадал ту монументальную живопись, к которой мучительно движется европейское искусство нескольких десятилетий"[¹ Цит. по: Тициан Табидэе. Статьи, очерки, переписка, с. 172-173.].

Он был современником художественной революции, осуществлявшейся фовистами и кубистами. Цвет освобождался от натуры и становился принадлежностью красочной поверхности полотна. Нам с вами, дорогой читатель, уже записавшим в музейный архив и Пикассо, и Матисса, трудно вообразить себе, до чего непохожими на то, что привыкли называть живописью в начале XX столетия, были произведения Пиросманашвили.Гениальная одаренность открывала мастеру секреты волшебства работы кистью и красками. Он никогда не пытался воспроизвести зрительное впечатление, как натуралист. Не рассказывал историй, не морализировал, не пытался развлечь или рассмешить зрителя.С отвагой и энтузиазмом он брался за то, чтобы создать не подобие, а эквивалент окружающего мира. В отличие от быстротекущей жизни мир Пиросмани принадлежал вечности.

Его искусство было созвучно самому смелому новаторству и оказало большое влияние на дальнейшее развитие и грузинской и русской школы живописи.

Портрет Александра Гаранова. 1906

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Портрет Ильи Зданевича. 1913

Частное собрание, Санкт-Петербург