Трагическое приближение смерти ощущается в обволакивающей комнату сине-пепельной тьме, поглощающей фигуру девочки-подростка, в ее осунувшемся лице с большими, наполненными мукой глазами, в скорбном силуэте женщины с безнадежно склонившейся головой, в тревожных, едва проникающих из-под задернутой шторы проблесках синего рассвета, спорящих с теплым светом настольной лампы. Но постепенно внимание зрителя привлекает изумительный по красоте живописи натюрморт с лампой под зеленым абажуром. Лампа отбрасывает мягкий теплый свет, и его радужные розовато-золотистые отблески падают на край постели больной, играют желтовато-оливковыми бликами на стакане и графине с водой, насыщают цветом потрепанные и выгоревшие обложки книг и, наконец, соединяют все эти цвета в приглушенных тонах красно-коричневой скатерти. По своему богатству и изысканности красочных сочетаний это - один из самых красивых натюрмортов в русском искусстве второй половины XIX века. Благодаря своей цветовой разработке он становится своеобразным символом вечной красоты этого мира, ощущение которой не утрачивается художником даже перед лицом страдания и смерти.

Христос и грешница (Кто без греха?). 1888 Холст, масло. 325 х 61 1 см

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Впервые картина была показана на XV Передвижной выставке 1887 года. Глазам зрителей предстала сцена, основной смысл которой заключался, по мысли художника, в несении людям идеи добра и всепрощения. «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень», - ответил Христос возбужденной гневом толпе на вопрос о том, как поступить с женщиной, изобличенной в прелюбодеянии (по закону Моисея ее следовало подвергнуть избиению камнями). Согласно Евангелию, люди, «обличаемы совестью», разошлись. Так Христом был преподан народу наглядный урок новой морали.

Сюжет картины, замысел которой возник у Поленова еще в период его учебы в Академии художеств в 1868 году, позволял ему выразить важные для него нравственные проблемы, содержащиеся в евангельском повествовании - идею христианской любви к ближнему и нравственное самосовершенствование. Потому так важно для него было ее название. Уже на склоне лет Поленов с огорчением писал в одном из писем: «Картина эта была названа мною Кто из вас без греха. В этом был ее смысл. Но цензура не позволила поставить эти слова в каталоге, разрешили Христос и грешница... А в музее Александра III ее назвали «блудная жена», что совершенно противоречит евангельскому рассказу, где ясно сказано, что это согрешившая, а не блудная женщина... Так название и осталось. Оно и не мое, и не соответствует евангельскому рассказу».

Картина стоила художнику больших трудов и длительных периодов разочарования. Ее живописно-пластическое решение, композиционная разработка по существу оставались академическими с той только разницей, что основная по смыслу группа не являлась центральной. Вместе с тем стремление быть исторически точным заставило художника обратить особое внимание на достоверность архитектуры, пейзажа, предметов материальной культуры, костюмов, переданных средствами реалистической живописи. Возникшая при этом необходимость уравновесить красочно и линейно все части полотна путем сопоставления красочных пятен, в мерном чередовании которых исчезает глубинность линейного построения, привела его к стилистическим решениям близким живописи модерна. Таким образом, синтез, которого добивался художник, пытаясь обновить академическую живопись новейшими художественными средствами, оказался недостаточно серьезным и глубоким, что осознавал и сам Поленов. При этом сама попытка обновления академического искусства была значительна для русского искусства.

На Тивериадском (Генисаретском) озере. 1888 Холст, масло. 79 х 158 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Приступая к работе над картинами серии Из жизни Христа (1890-е - начало 1900-х) художник писал о стоящей перед ним задаче создания образа Христа: «Трудная задача передо мной - непосильная, но я не в состоянии от нее отказаться, слишком я охвачен величием этого человека и красотой повествования о нем... В евангельских сказаниях Христос есть настоящий живой человек, или сын человеческий, как он постоянно сам себя называл, а по величию духа Сын Божий, как его называли другие, поэтому дело в том, чтобы и в искусстве дать этот живой образ, каким он был в действительности». В следующей за Христом и грешницей картине, вошедшей в цикл - На Генисаретском (Тивериадском) озере, - он остановился на том облике Христа, который был найден им в предыдущей картине.

Тот же восточный тип лица со спокойным и мудрым выражением (это именно лицо мудреца, а не пророка и страдальца), то же состояние самоуглубления, которое здесь особенно выразительно, поскольку обусловлено сюжетом картины. Собственно и сюжета никакого нет: по берегу озера неслышно идет с посохом в руке глубоко задумавшийся путник, его окружает пейзаж с покойным, тихим озером, окаймленном цепью доходящих до горизонта гор, и с древними камнями на берегу. Но во всем этом пустынном безлюдном пейзаже разлита такая идеальная, вечная красота, он дышит такой величественной умиротворенностью, соотносящейся с глубокой сосредоточенностью погруженного в свои мысли путника, что при всей «бессобытийности» сюжета картины значительность происходящего для зрителя не оставляет сомнения. Красота евангельского повествования передана художником через зримую красочную красоту живописи. Эти тонкие связи между словом и живописью были уловлены художником еще тогда, когда он увидел в Париже интерьер русской церкви, в оформлении которой были использованы пейзажи Боголюбова. «...Оригинально и красиво, - писал он в одном из писем родным, - в церкви видеть большие пейзажи, переносишься в природу и евангельские повествования и легенды». Во всяком случае, уже картина На Генисаретском озере свидетельствует о высокой значимости пейзажа в размышлениях Поленова о гармонии, к которой он всегда стремился и которая воплощалась для него в евангельском Иисусе.

Генисаретское озеро. Ярославский художественный музей

Золотая осень. 1893 Холст, масло. 77 х 1 24 см

Государственный историко-художественный и природный музей-заповедник В.Д. Поленова

В пейзаже Золотая осень, написанном Поленовым спустя несколько лет, после того как он поселился в своей усадьбе в имении Бёхово, представлен вид Оки в сентябре в сторону Очковых гор. Вполне конкретное место, очевидно, не раз виденное художником, предстало однажды перед его изумленным взором во всей своей захватывающей красоте, во всей полноте и завершенности образа. Величественно-спокойный, наполненный внутренней гармонией осенний мотив давал возможность художнику выразить в картине свое мироощущение, свою мечту о высоком искусстве, очищенном от всего прозаического, будничного, о величавых образах, возвышающих душу.

Замерла умиротворенно-торжественная природа с ее изумительно чистыми красками ранней осени - с мягкой пожелтевшей зеленью лугов и золотом деревьев, прозрачной голубизной реки и нежными красками неба - от серо-зеленого и голубого к палево-желтым и розовым тонам. Пейзаж дан в широком панорамном развороте, но открывается не сразу. У него свои затейливые ритмические ходы. Зритель легко «входит» в него слева и оказывается в замкнутом пространстве. Дорожка легко выводит его в глубину картины, он мысленно огибает речку и поднимается по плавным текучим линиям холмов - до горизонта, обозначенного белой церковкой с колоколенкой. Отсюда открываются завораживающие своей красотой дали. Небо низко опускается к земле и линия горизонта очерчена так мягко, что непонятно - небо ли является продолжением земли или земля есть продолжение неба. Беспредельность мира, где эта прекрасная, уютно-обжитая земля с церковкой является точкой отсчета, - вот основа для того созерцательного настроения, которое вызывает поленовский пейзаж, воссоздающий единство человеческого и космического, как наиболее полную картину мира.