Мое пестрое платье -

Как летящая клумба,

И последним объятьем

Завершается румба.

Я к ногам твоим рухну,

Обессилена страстью.

Будь ты проклята, румба.

Будь ты вечною, румба,

Моя гибель и счастье.

***

Когда я приеду к тебе, то пускай будет

раннее утро,

И даже не утро само, а еще предрассветье,

Пока не проявлены краски на клумбах, и

кажется хмурым

В бесцветной листве, как в засаде,

вчера затаившийся ветер.

От крохотной площадисерой такой,

привокзальной, -

Там дремлют ларьки, опустив занавески

из ситчика цвета шафрана.

И вечная лужа у входа стремится

казаться хрустальной,

Ажирный котяра - приблуда буфетный,

на миг приоткрывает своизеленые фары.

Я двинусь со скоростью солнца по улице,

словно по небу,

И ветер проснется, и шею мою поцелует

щекотно,

И хлынет в лицо запах свежепеченого хлеба,

И вспыхнут цветы опереньем жар-птицы

победительно ибесповоротно.

И будет светло, когда я поднимусь по

ступеням,

Отбросив багаж немудрящий:

сувениры, открытки, платочки...

Откроется дверь без звонка, у меня подогнутся

колени,

И солнце над нами встанет твердой и

окончательной точкой.

Про кошку

Очень трудно найти черную кошку в темной

комнате, особенно, если ее там нет.

Старинная мудрость

Мы ищем кошку в темной комнате,

Пока не зажигая света,

Мудрец считал,там кошки нету,

Вы помните?

Она вела себя нахально:

Украла колбасу - и в спальню.

Мы бросились за ней - искать,

Но вдруг наткнулись на кровать,

Мы в темноте о ней забыли,

О кошке мы забыли тоже:

Пусть хоть объестся колбасой,

А мы вдвоем с тобой уплыли

На нашем многоспальном ложе.

Без абажура и босой,

Торшер не лил свой свет на кожу,

Она светилась в темноте,

Где кошки не было в помине.

На белом простынном листе

Твое почти святое имя

Я дал бесстыдной наготе.

Философ, видимо, скучал

И развлекался с кошкой черной.

Чесночный запах источал

Шмат свежей колбасы копченой,

Его хозяйственная кошка

Под тумбу спрятала за ножку.

Но запах непорочных трав

Витал над нами в это лето,

А прав мудрец или не прав,

Нам было безразлично это.

Саксофон

Мелким пуговкам тесно

На шифоновой блузке.

Признаюсь Вам, маэстро:

Я люблю эту музыку.

Не простуженный плакса

Под аккомпанемент -

Гениального Сакса

Зазвучал инструмент.

Змей из райского сада,

Изгибая свой торс,

Искушения ради

К чьим губам ты прирос?

Пустогорлым валторнам,

Выдувающим спесь,

Подпевает с восторгом

Дивный голос, которым

Никогда мне не спеть.

Непростительно мало -

Трехоктавный полет,

Не хватает вокала,

Если он запоет.

И пронзительней жалости,

Многозначнее Канта,

Он для блюзов и джазов,

Для ноктюрнов и кантри.

Воплощенная нежность,

Неприкрытая сила.

Ты же помнишь, конечно,

Как тебя я любила,

Как под праздничной блузкой

Голубого шифона

Было тесно от музыки

Твоего саксофона.

Чаевник

Я умер в прошлый понедельник

От горя и тоски. Во сне,

Когда вечерний бриз-бездельник

Задернул шторы на окне.

Я так Вас ждал на чай в субботу,

Купил пирожное буше

И в чай добавил бергамоту,

Что Вам особо по душе.

И в воскресенье не пришли Вы,

А я так ждал, я был так рад,

Но трюфеля и джем из сливы

Свой потеряли аромат.

Тогда я взял себе и умер.

Зачем мне житьв такой тоске?

А мерзкий телефонный зуммер

Жужжал, как муха на виске.

Пришла молочница во вторник,

Я ей, конечно, не открыл.

Соседский кот, подлец проворный,

Сметану на крыльце разлил

И, нализавшись до отвала,

Кот вышел, видимо, в астрал.

А я лежу, мне горя мало,

Я умер, я же вам сказал.

Была жара, сметана скисла,

Полночный приближался час,

И жизнь, и смерть лишились смысла,

Но тут пришло письмо от Вас,

Что приглашаете к обеду,

Что будете скучать и ждать...

Придется мне воскреснуть в среду,

Я не могу Вам отказать.

***

Час поздний. Пора мне. Прощайте. Простите,

Я что-то сегодня у вас засиделся.

Пойду. А соскучитесь - вновь пригласите

От чистого сердца. От чистого сердца.

Накройте нам стол к полуденному чаю

С любимыми сушками и мармеладом,

А если я раньше по вам заскучаю,

Представлю, что снова мы рядом да ладом.

Ах, как мне от вас уходить нестерпимо,

Но в нашем романе нет сцены постельной,

И щелкнет замок, словно выстрелит в спину,

Как рецидивисту статьи подрасстрельной.

Притворных приличий прилежные танцы -

Зачем мы их так исполняем усердно?

Скажите мне просто: "Вам лучше остаться".

Скажите мне это от чистого сердца.

***

Юлику Татти

Не дожить мне до рассвета

И на помощь не зови -

Этой ночью в это лето

Я сгораю от любви.

Это верная примета -

На двоих один огонь.

Я ворвался в это лето,

Словно прыгнул без билета

В отъезжающий вагон.

И не нужно нам с тобою

Никаких других примет:

Нас на свете только двое,

Никого другого нет.

Нет табу и нет запретов,

Этот танец только мой.

Все, что можно этим летом,

Нам аукнется зимой.

А пока в ловушке лета

Пленены, опалены...

Мне дожить бы до рассвета,

А потом и до зимы.

Музыка. Кода

Леониду Гольдбергу

Не звучи во мне больше музыка,

Не будоражь, не тревожь,

Ты же видишь, от боли я мучаюсь,

Словно плоть мне кромсает нож.

Не звучи во мне больше ни ноткою,

Ни последним эхом зари.

Пожелтевшею старою фоткою

На обоях старых замри.

На костре своей бесноватости

Не сжигай посреди толпы

На крутом эшафоте радости,

На поленьях чужой мечты.

Не терзай ты меня, я смирная,

Я уже не пою - молчу,

По тебе, как по полю минному

Больше я бежать не хочу.

Отпусти меня, ставшая мукою

Наяву и во сне,

Не звучи во мне больше, музыка,

Не воскреснуть мне...

Но всевидящую и мудрую,