Вот так в ночных кошмарных снах

Мне виделся конец Вселенной -

Пейзажем в выжженных тонах

И с чахлой пальмой непременной.

***

Асе Хорошко

Я приближаюсь, голову накрыв

Простым платком из тонкой ткани белой,

Чтобы коснуться пальцами несмело

Чужих молитв, в веках окаменелых,

Смиряя сердца горестный порыв.

Прижав ладонь к высокой старине,

Молю о том, о чем не раз просила.

"Бороться и искать" - удел для сильных,

Для остальных - записочки в стене:

У всякой веры есть своя Бастилия.

Уверую, как в сбывшиеся сны,

Что Божьей волей будет все в порядке,

Дойдут мольбы из каменной закладки

И сбудутся. А с нас и взятки гладки.

Я, пятясь, отступаю от стены...

Пикник на траве

Позавтракаем на траве

Чем Бог послал: паштет из дичи,

Вино и сыр - под щебет птичий

Насытят нас с тобой вполне.

И свежая пока листва

Укроет нас своею сенью.

Истомлены беспечной ленью

Мы позабудем все слова,

Лишь с губ твоих сорвется стон -

Последний звук в тиши полудня,

Смешав и праздники и будни,

Накроет нас блаженный сон.

Забыть заботы злобы дня.

Мы два мазка картины мира,

Где жизнь намечена пунктиром,

Свои реалии тая.

И даже легкий ветерок

Со скатерти не сдует крошек,

И будет пир для птиц и кошек,

Что рады наедаться впрок.

И время, как вода Луары,

Течет сквозь нас и мимо нас.

Мы спим. И наступает час

Моне, Сезанна, Ренуара...

Перелетное

Улетают птицы в теплый край,

Мы туда отправились зачем?

Нам на что он сдался, этот рай,

Подогретый пламенем свечей?

Что мы здесь искали от добра,

Обретя свой малый уголок,

Где за сорок градусов жара,

Точно водка, валит в полдень с ног.

Все мы зимородки, зимолюбы

Здесь, в земле бесснежья и песка,

И оставленные дома шубы

Больше не нужны наверняка.

Помнится, беспечные, как птицы,

Мы с насиженных поднялись мест,

Чтоб однажды стаей приземлиться

В том краю, где лишь жара окрест.

Все бы хорошо и все бы ладно,

Только позабыть не можем мы

То, как было счастье безоглядно

На метельных праздниках зимы.

Задолго до...

По палым листьям пятипалым

Скользит скупая тень ветвей,

Пруд крупным дымчатым опалом

Застыл в оправе из камней.

На мшистых валунах прибрежных,

Где летом млеют по утрам

Фигурки изумрудно-нежных

Веселых ящериц агам,

Таится в трещинах предснежность.

Послы последних вспышек летних -

Цветные звезды поздних астр,

Прощая журавлей последних,

Роняют лепестки в запас,

Который никому не нужен

И будет уничтожен стужей -

Цветов осенних краток час.

Уже и утренник в ознобе,

И в ход идут запасы дров,

Безумствует ночная злоба

Предзимних пробных холодов.

Давно пора, на самом деле,

Готовить зимние постели,

Где о весне приснятся сны,

И мы начнем считать недели

До наступления весны.

Черника

Свете и Жене Ивановым в память о давнем

большом чувашском черничном походе.

Пойдем с тобой по ягоды,

По ягоды, по ягоды,

Пойдем вдвоем - лишь я да ты,

Датыда я, да я да ты.

Невинные дурачества

Позволены для радости:

Заблудимся да спрячемся

В непроходимых зарослях.

Под щебетанье птичье мы,

Отчаянные, смелые,

Падем в кусты черничные,

Где ягоды поспелые.

Поймем мы, словно из воды

Восстав уже на выдохе,

Что из любви, как из беды,

Нет выхода, нет выхода.

И ты меня не спрашивай,

Мы сильные ли, слабые,

Черничным соком крашены,

Такие губы сладкие.

И пойманы с поличным мы,

Как сосунки незрячие,

Любовь у нас черничная,

Июльская, горячая.

Потом, когда обуглятся

Леса, пока тенистые,

И заметут по улицам

Снега походкой лисьею,

До лета будет жизнь еще,

Но словно тайну личную

Мы сбережем сокровище,

Пахучее, черничное.

***

Благословен ты, богоданный брег,

Пристанище поспешного движенья,

Где время останавливает бег,

Где вечны небо, море, наслажденье

И рыбы в голубой прохладерек.

Где ночь порочнапо своей натуре.

Но непорочен после страсти сон,

Где принадлежность к парковой скульптуре

Застенчиво скрывает Аполлон,

И пальмы не колышутся под ветром,

И лавра лист, как Палех, лаком крыт,

Где на моих шести квадратных метрах

Неистребим курортный колорит:

Хозяйской раскладушки жестко ложе,

Немилосерден ржавый скрип пружин,

И на моейпозолоченной коже

Предательская тень других мужчин.

Здесь трехнедельный отпускной покой

Разрушил нашей страсти ураган,

Здесь мы с тобой писали наш роман

Такой короткий и такой..., такой...

Плач по белой персидской сирени

Как, быть может, по Одиссею скучали сирены

Среди моря и волн, и ветров штормящих,

Так и я по сирени скучаю, по белой сирени -

По персидской сирени,махровой, пахучей, пьянящей.

И ведь прочих потерь не сильней утрата

Белокипенных гроздьев в листве зеленой,

Но так дорогоне ценимое мной когда-то,

Какалмаз-искупитель из шахской короны.

Вроде бы явления несопоставимы:

За посла алмаз - и вполне довольно,

А букет - лишь облако белого дыма,

Невесом, но память тревожит больно.

Мы на полный круг Зодиака уже постарели,

Но до слез, до горечи губ, до спазм в горле

По сирени скучаю, по белой махровой сирени,

Словно не было в жизни моей страшнеегоря.

Ангелы слезы вытрут. Господь утешит,

Время научит мудрости и смиренью,

Но когда вечер усталых всадников спешит,

Я по сирени скучаю, по белой сирени.

***

Грише Абрамову (Цви)

Как вдохновенно ирисы цветут,

Окраской и осанкой благородны,

Свое предназначенье и мечту

Исполнивв срок, означенный природой.

Двоюродные братья орхидей,

Изысканных и аристократичных,

Своим примером учат нас, людей,

Как выживать на почве непривычной.

Среди песчаных одичалых дюн,