Во время учебы в качестве стипендиата Родса в Оксфорде Эдвин также успешно занимался разными видами спорта, в том числе участвовал в знаменитых регатах, где Оксфорд соперничал с Кембриджем. Также юноша увлекался боксом и даже, как заверял он сам, был знаком с чемпионом Франции в тяжелом весе. Он не оставлял и атлетику, в которой вновь добился значительных успехов в прыжках в высоту, метании молота и гири, беге с препятствиями на 110 м и скоростном беге.

Хаббл часто совершал велосипедные путешествия по Европе. Впервые посетив Германию, он проехал 1500 км и добрался до Дуная. Благодаря атлетическому сложению и изящным манерам его приглашали в самые уважаемые дома, в том числе и к преподавателям. Супруга Герберта Холла Тёрнера, профессора астрономии Оксфордского университета, однажды пригласила его на ужин, когда у них в доме гостила ее подруга. После ухода Хаббла эта подруга заметила:

«Ты предупредила о том, что пригласила на ужин студента Королевского колледжа, но не говорила, что речь идет об Адонисе».

Однажды во время каникул Эдвин совершил поездку из Оксфорда в Киль. Ему очень понравились люди в этом городе — благородные, сильные, с обостренным чувством чести, готовые защищать ее на дуэлях с помощью сабли и пистолета. Хаббл подружился с неким Крюгером, который хотел научиться боксировать в обмен на уроки фехтования саблей. Также Хаббл начал заниматься теннисом и смог сразиться с лучшими игроками: даже в незнакомом виде спорта он не мог проиграть.

В один прекрасный день Эдвин отправился на море поплавать. Вдруг он услышал женский крик о помощи. Красавица- блондинка не могла справиться с отливом, уносившим ее все дальше от берега. Естественно, Хаббл бросился в воду и спас девушку. Впоследствии Эдвин даже подружился с ее мужем, однако позже, к удивлению Хаббла, тот обвинил спасителя в непозволительном отношении к жене и потребовал сатисфакции. Это был настоящий вызов по всем правилам кильских дуэлей. Так как вызов касался чести женщины, поединок должен был состояться на пистолетах. Все было устроено согласно дуэльным правилам немецкого города. После отсчета шагов и поворота Хаббл с бесстрастным лицом специально выстрелил в воздух. Немец в ответ также выстрелил в воздух. Дуэль закончилась без жертв, честь участников была восстановлена.

По всей видимости, это не единственный случай, когда Хаббл спасал чью-то жизнь. Когда он уже работал в Иеркской обсерватории, расположенной рядом с прекрасным озером, в котором ученый и сам часто плавал, жена одного из профессоров упала в воду и чуть не утонула. Эдвин бросился спасать ее, хотя утопающая в ответ била его руками и ногами, как это часто бывает. К счастью, глубина была небольшой, так что он посадил женщину себе на плечи и пошел ногами по дну к берегу: ее голова находилась над водой, голова Хаббла — под водой, ему пришлось задержать дыхание, пока он не добрался до отмели у берега. Однако благодарность профессора отдавала холодностью: казалось, он не был рад бесстрашию спасителя.

Когда во время Первой мировой войны Хаббл пошел добровольцем в американскую армию и стал пехотным капитаном, один полковник, профессиональный военный, с презрением оценивавший подготовку таких, как Хаббл, — недавно поступивших и прошедших краткий курс, — решил преподать новичкам урок. Полковник вошел в тир, достал револьвер и прицелился. Из нескольких его выстрелов какие-то попали в цель, какие-то легли совсем близко. Он с гордостью улыбнулся, глядя на капитана Хаббла и других солдат, и убрал револьвер в кобуру. Хаббл спокойно достал свой револьвер и выстрелил несколько раз, все его пули легли точно в центр мишени. Полковник Чарльз Хаулэнд почувствовал, что его гордость уязвлена. Однако позже он очень ценил Эдвина.

Но время шло, прекрасное лицо Хаббла избороздили морщины, а атлетическое тело начало терять силу. Боксер, атлет и баскетболист в прошлом, теперь он стал специалистом в ловле форели.

У Хаббла было мало учеников, так как его исследования занимали все больше времени. Но в зрелые годы у ученого был один поистине замечательный ученик — Аллан Сандаж. Когда молодой Сандале прошел собеседование у знаменитого Эдвина Хаббла, тому было 60 лет.

И Эдвин, и Грейс показались Аллану непроницаемыми и сдержанными. Хаббл, которым он восхищался на фотографиях и ставил в один ряд с Коперником и Кеплером, поразил его болезненным обрюзгшим лицом и сильной сединой. Но Сандаж отметил и квадратные щеки, и холодный взгляд, свидетельствовавшие, по мнению ученика, о благородстве, и помахивание тростью на английский манер.

Личное общение Сандажа с его учителем было совсем коротким. Скоро тот уехал на Рио-Бланко, в Колорадо, там у Хаббла случился сердечный приступ, потребовавший длительного восстановления. Однако даже короткая совместная работа учителя и ученика принесла плоды: Сандаж стал известным астрономом, продолжателем трудов Хаббла, и современные астрономы очень ценят его вклад в науку.

Эдвин Хаббл был настоящим британцем, который родился и вырос в Миссури. Он приложил всю свою энергию и интеллектуальные усилия, чтобы получить стипендию Родса, позволявшую ему поехать на учебу в Англию. Вернулся он через три года, при этом усвоив не только английские привычки, но и чистейший оксфордский выговор. Расстаться с британским акцентом Хаббл так никогда и не смог. Более чем вероятно, что его новые манеры производили неприятное впечатление на будущих коллег, которые знали о том, что он родом из США.

Знакомый Хаббла Уоррен Олт, американский студент и будущий историк, так описывал Эдвина после двухлетнего пребывания в Оксфорде:

«Он носил трость и говорил с британским акцентом, который едва ли можно было понять. [...| Эти два года превратили его в фальшивого английского джентльмена, такого же фальшивого, как и его акцент. [...] Я решил, что Оксфорд не сможет сделать этого же со мной».

Другой товарищ Хаббла, стипендиат Родса из Айовы, рассказывал:

«Мы смеялись над его попытками приобрести этот вариант английского произношения, в то время как остальные пытались сохранить родной выговор. Даже матери Эдвина приходилось вновь и вновь перечитывать письма сына — они казались ей такими странными, что возникали сомнения в их авторстве».

Однажды Хаббл посетил Испанию. Об этом путешествии известно очень мало. Он был в Кадисе, и, предположительно, ему пришлось проехать по всей стране, но данных об этом не сохранилось. В Кадисе жил друг Эдвина, сын английского экспортера вина из Хереса. Там, в Хересе, Хаббл посетил погреба Гонсалеса Биасса, видел знаменитые бочки Христа и 12 апостолов, попробовал легендарные «Тио Пеле» и «Паломино». Дегустация вин 12 апостолов и Христа, бочка которого в 33 раза больше, имеет свою традицию: перед ее началом посетители должны оставить образцы своих подписей. Потом им предстоит попробовать 12 разных видов хереса, а затем — снова расписаться. Подписи до и после, естественно, очень различаются. Хаббла поразило, что на бочках он увидел автографы выдающихся людей, в том числе короля Испании. В то время сам Эдвин еще не был известен, но сегодня мы можем отыскать на одной из старых бочек автограф знаменитого астронома.

Кажется странным, что из всего путешествия Хаббла по Испании до нас дошел только этот эпизод, при том что англичане интересовались этим регионом и оставили в нем свой след. Известно, что Хаббл выучил испанский, движимый природным любопытством и возможностью использовать этот язык в сфере коммерческих отношений с Южной Америкой. Мы уже говорили о том, что после возвращения из Оксфорда он давал уроки испанского, и это значит, что язык он знал довольно хорошо. Интересно, что эти знания он приобрел за такой короткий срок, не придавая большого значения занятиям.

Из эпизода с хересом мы можем сделать вывод, что Хаббл не слишком строго соблюдал приказ отца не употреблять алкоголь. В то время Эдвин умеренно пил пиво, пробовал некоторые французские вина и, как примерный англичанин, отдавал должное портвейну и хересу.