–– Света… – у матери не нашлось слов.
–– Да, я всё знаю.
–– И после этого ты продолжаешь с ним жить?
–– Но я же живу с Лёшей, а не с его отцом! Когда я это узнала, то поняла, наконец, почему ты запретила мне выходить замуж за Лёшу. Мама, ты любила Петра Александровича?
–– Да, очень любила. Я всё ждала, что он сделает мне предложение. А он вдруг объявил, что полюбил другую и собирается жениться на ней. Откуда только она взялась, эта Маша?
–– Приехала из Смоленска. – ответила Света.
–– О, она ещё и неместная! Пётр очень обидел меня. Я возненавидела его и ненавижу до сих пор. Из-за него я так и не смогла никого больше полюбить. Ни отца твоего, ни Ки…
–– Кирилл Владимирович? Я знаю, что он любил тебя.
–– А Кирилл знал о твоих отношениях с Лёшей?
–– Конечно, знал. А ты бы что хотела – что бы он заложил нас тебе? Видно, ты его совсем не знала.
–– Как ты сейчас живёшь?
–– Хорошо. Всё наконец-то успокоилось. И у нас появились некие родственники, о которых мы раньше не знали, причем богатые. Правда, если бы не Марья Дмитриевна, они бы не имели к нам никакого отношения.
–– Какое мне дело до её родственников? Хотя ты говоришь, что они богачи. И сколько же у них денег?
–– Я не считала. Мама, ну причем здесь деньги? Дело совсем не в них, а в человеческих отношениях. Там семья – отец с сыном. Фамилия их Симаковы.
–– Какие Симаковы, бандиты, что ли?
–– Они не бандиты, а очень хорошие люди! Я не знаю, почему их так называют. И почему, если бизнесмен, то сразу бандит?
–– Опасные у него родственники появились.
–– Ничего не опасные.
–– Вот накличут они на вас беду, тогда…
–– Ты их совершенно не знаешь.
–– А ты, видно, хорошо их изучила?
–– Конечно, хорошо. Если бы не они, Лёша бы сейчас в тюрьме сидел.
–– О Господи! А что он натворил?
–– Ничего. Какие-то идиоты стукнули по голове сына банкира Романова Лёшиным домкратом. В общем, они подставили его и если бы не адвокат Симаковых…
–– Я слышала об этом происшествии, но не знала, что в этом обвинили твоего мужа. Что дальше-то было?
–– Лёшу оправдали, но Романов не поверил суду и в отместку украл нашу дочь.
–– Девочка моя! А где сейчас ребёнок?
–– Леночка уже давно дома.
–– Что же он хотел? Выкуп?
–– Да зачем ему наши деньги, если у него самого миллионы. Я так и не поняла, что он требовал. Но ребята – наш участковый Севка Бородин и Антон Симаков, Лёшин двоюродный брат, выяснили, где наша дочь. Мы не стали заявлять в милицию, потому что, пока эти милиционеры сообразят, что к чему, Романов может просто увезти ребёнка в другое место. Пришлось нам самим пробираться в его дом. И я там тоже была.
–– Но зачем ты-то туда пошла? Без тебя не могли обойтись?
–– Не могли. Дело в том, что когда-то давно я уже была в этом доме. Что я там делала – не сейчас объяснять, это очень длинная история. Просто там очень запутанная планировка, и Лёша мог бы заблудиться. К сожалению, нас обнаружили.
–– Что они с вами сделали?!
–– Ничего… почти ничего. Один из охранников ранил Лёшу, меня заперли в какой-то комнате, но я выбралась оттуда через окно. И тут появился Антон Симаков – он на своей машине снёс ворота, выскочил, забрал моего раненого мужа. Но тут домой вернулся сынок Романова, тот самый, из-за нападения на которого арестовали Лёшу. Он выстрелил… Антон закрыл меня собой.
–– О Боже! Боже! Бедная моя девочка! Сколько же ты пережила! Но ребёнка вы всё-таки нашли?
–– Да. Ведь с нами был ещё и Сева. Он убежал с Леной, когда нас обнаружили.
–– А этот самый Антон как себя чувствует?
–– Всё в порядке. Их уже выписали – и его, и Лёшу.
–– Девочка моя! Сколько тебе довелось всего пережить! И всё из-за него!
–– Мама, ты неисправима! Ты постоянно ругаешь Лёшу, хотя совершенно его не знаешь. Неужели ты так и не простила Петра Александровича?
–– Нет. Я ненавижу его! Всю жизнь он мне испортил! Из-за него я так и не смогла никого полюбить.
–– Почему? Потому что мужчинам верить перестала, или потому что любишь его до сих пор?
–– Света!
–– Ну уж меня-то не обманывай.
–– Да, я люблю его. Придумала себе историю о ненависти, а сама всё ждала, что он вернётся. Когда ты объявила, за кого выходишь замуж, меня злость взяла. Подумала: «Опять эти Копыловы! Никакого спасу от них нет!» В тот день, когда ты сбежала, я пошла к нему. Хотела посмотреть на него и высказать ему всё, что я о нём думаю. Мне открыла какая-то женщина. Наверно, это и была та самая Маша. Она сказала, что Пётр в экспедиции.
–– Всё правильно. Он уехал недели за две до возвращения Лёши из армии, а потом пропал без вести. Вернулся он только через 4 с половиной года.
–– А вдруг он специально сбежал? От неё?
–– О, эти слова я сегодня уже слышала. Когда родители Лёшины ругались, Марья Дмитриевна именно это ему и сказала.
–– Знаешь, я ведь думала, что Лёша твой тоже тебя бросит, как его отец – меня.
–– Нет, мама, он никогда от меня не уйдёт. За эти годы я хорошо его изучила.
–– А у него, кроме тебя, были ещё женщины?
–– Нет.
–– Что-то не верится.
–– А ты поверь. Про таких, как мой Лёша, говорят – однолюб. И это не пустые слова. Тогда, ещё в 6-ом классе, он влюбился в меня с первого взгляда. Я, кажется, уже говорила тебе об этом. Все девчонки в классе за ним бегали, а он только на меня и смотрел. Но я очень…
–– … боялась меня. – закончила за неё мать. – Да, ты говорила об этом. Однако ты была близка с ним ещё до твоего совершеннолетия.
–– Мама! XXI век на дворе! Опомнись! Я понимаю, ты хотела, чтобы я выросла скромной и порядочной девушкой. Но любовь… она же не спрашивает, когда прийти. Я и так 4 года ждала его признания.
–– Почему он так долго тянул?
–– Лёша боялся даже подойти ко мне. Почему? Да потому что, как замечали многие, я смотрела на него с презрением.
–– Многие? А о ком ты?
–– Девочки наши. Сколько раз я слышала от них: «Да что ж ты Лёшку мучаешь! Не видишь, что ли, что он влюблён в тебя по уши? Строишь из себя недотрогу! Чем тебе Лёша не угодил?» Ну и тому подобное. Однажды я на эти замечания ответила так: «Да трус ваш Лёша, если ему в этом деле парламентёры нужны». Девочки так и не поняли, что этими словами я не говорила, а кричала: «Я только и жду его признания!» Когда же это произошло… я забыла обо всём – о своих страхах, о том, что ты будешь меня ругать. Ведь ты просила меня прийти с выпускного в полночь, а я вернулась только в половине восьмого.
–– Да уж… – усмехнулась мать. – И узнала я обо всём этом только через несколько лет.
–– … А потом мы начали встречаться. Знаешь, а ведь Лёша не мог мне подарить даже цветочка.
–– Почему? Он что, такой скупой?
–– Причем здесь скупость? Цветы – это улика. Если бы я их постоянно приносила, ты бы меня замучила вопросами: «Откуда это? Кто тебе их дарит?» Я же знаю тебя. Ты бы обязательно стала следить за мной и всё бы открылось ещё тогда.
–– А ты осторожная. Столько времени вы встречались, а я ничего не замечала.
Света улыбнулась.
–– Ну и что здесь смешного? – спросила мать.
–– Я вспомнила один случай. Как-то давно я что-то не то тебе сказала и ты решила меня наказать. Ушла куда-то с самого утра, а меня заперла в комнате.
–– Ну и что? Я ведь часто так поступала.
–– Но то был особый случай. Когда ты вернулась вечером, то обнаружила, что я сижу на полу с книгой, а рядом целый ворох конфетных обёрток.
–– Я не помню этого.
–– Подожди, мама, выслушай до конца. На самом деле я этих конфет не ела – они все лежали спрятанные. И вот почему. Мне нужно было показать тебе, что я там целый день голодная сидела. А на самом деле… – Света вновь улыбнулась. – Как только ты ушла утром, я сбежала к Лёше на свидание.
–– Но ты же была заперта!
–– Однако я действительно убежала, и потом много раз это делала. Как? Да точно так же, как я это проделала, когда насовсем ушла из этого дома – через балкон.
