— Вы не захотите знать подробностей. Поверьте на слово, — спокойно ответил он.

Я вспомнила, как он отвёл взгляд в ту ночь на кладбище, когда я поинтересовалась причиной смерти. Теперь мне стало интересно: его нежелание озвучивать определённые аспекты убийств — как старого, так и нового — связано с профессиональным благоразумием, или же осмотрительность, с которой он отвечал на мои вопросы, объяснялась его воспитанием и характером. Судя по тому, что я увидела, он в чём-то казался человеком прошлых поколений и мог расценивать свою роль защитника как выходящую за пределы обязанностей детектива.

Странно, но меня не задело его старомодное отношение. Думаю, в какой-то мере это питало юную фантазию, которая все эти одинокие года сидела на постоянной диете в виде Джейн Эйр и мистера Рочестера, Баффи и Ангела.

Как бы то ни было, я была полна решимости вытянуть из Девлина всю историю. Казалось, он это почувствовал и, к моему удивлению, продолжил без дальнейшего побуждения.

— Как много вы знаете о студенческих тайных обществах?

— Почти ничего. Мне известно о «Черепе и костях». Я также знаю, что такого рода сообщества любят использовать кладбищенские образы, так что их эмблемы и символы иногда можно найти на старых надгробных камнях.

— Образы выбирают очень обдуманно. По большей части их используют для создания эффекта властности и устрашения.

— По большей части?

Его выражение внешне не изменялось, но я ощутила едва различимую напряжённость в чертах, в том, как незаметно сжались губы и челюсть.

— Общество в Эмерсоне известно как «Орден гроба и когтя». У него богатые традиции в студенческой среде. Обет наследия передается из поколения в поколения. Некоторые люди считают, что Эфтон Делакур связалась с членом общества. Он завлёк её на кладбище и убил во время своего рода ритуала инициации.

Я почувствовала сырость в бризе, что пронесся сквозь старые дубы. Было в этом нечто зловещее, словно я ощутила холодное гнилое прикосновение трупа.

— Его арестовали?

— Никто из непосвящённых не знал, кем он был, и никто в обществе не сдал своего товарища. Верность превыше всего, как и сохранность тайны.

— Вот как? И эта группа до сих пор существует?

— Университет осудил их деятельность после убийства, но многие полагают, что вместо роспуска они просто сильнее ушли в подполье и, словно тень, участвуют в жизни университета и по сей день.

Не знаю, уловила ли я что-то в его голосе или мысль пришла сама по себе, но несколько частей головоломки словно встали на своё место.

— Те люди, о которых вы упомянули ранее… начальник полиции, редактор газеты, мэр… были членами общества?

— Как я уже сказал, членство в обществе — тщательно скрываемая тайна.

— Но ведь разве всё не встает на свои места? Уберечь пытались не репутацию Эмерсона, а защитить члена общества. — Голос оживился от уверенности. — Теперь я начинаю понимать, почему вчера утром вы пришли ко мне домой и расспросили о символике надгробного камня и образах. Вы думаете, что тот, кто совершил недавнее убийство, может быть каким-то образом связан с тайным обществом.

Девлин не получил шанса ответить. Кто-то окликнул его по имени, и он резко повернулся.

— Я здесь!

— Мы кое-что нашли! — крикнул полицейский. — Вы захотите это увидеть!

— Ждите здесь, — бросил Девлин через плечо и поспешил по дорожке.

Я действительно ждала… секунд так тридцать, но почувствовала необходимость последовать за Девлином через лабиринт надгробий в более старую часть кладбища.

Пройдя через арку, разделяющую секции, я заметила остроконечную крышу прямо впереди. Мавзолей Бедфорд был самым старым на кладбище, его построили в 1853 году как последний приют для Доротеи Прескотт Бедфорд и её потомков. Готического дизайна, увенчанный серией крестов, сам мавзолей встроили в склон холма, что делало его уникальным. Любая возвышенность необычна для Низины, и это стало одной из причин, по которой я сочла «Дубовую рощу» такой неуютной. Топография здесь просто ненормальная.

Я шла глубже во мрак, и температура заметно понизилась. Раскачивающиеся космы вьющегося мха не пропускали большую часть света, позволяя щупальцам плюща опутать статуи и памятники, уже потемневшие от лишайника. Там, где свету всё же удалось пробиться, точно кристаллы, на гигантских филодендронах блестели бусинки воды. Словно я оказалась в сердце первобытного тропического леса.

Я потеряла Девлина из виду, но стоило мне дойти до конца заросшей тропы, как я услышала его голос. Он был где-то справа от мавзолея. Как только я выпуталась из дикой виноградной лозы, то разыскала его. Он стоял с группой потрёпанного вида мужчин в потных рубашках и забрызганных грязью брюках. Они собрались вокруг могилы, отмеченной надгробием в виде дощечки.

Я медленно подошла к ним, ожидая, что в любую минуту Девлин обернётся и прикажет мне отойти. Но он ничего не сказал, даже когда я подошла к нему вплотную.

В пятнистом свете я уставилась вниз в поисках того, что привлекло их внимание.

И тут я это увидела…

Точно ранневесенний шафран, средь мёртвой листвы торчала рука скелета.

Глава 10

Через полчаса приехала целая толпа. Полицейские в штатском и униформе, отмахиваясь от комаров и вытирая потные лица, пробирались сквозь заросли, чтобы взглянуть на последнюю находку. Они были профессионалами и держались на солидном расстоянии, пока чарльстонский коронёр, крошечный рыжеволосый моторчик по имени Регина Спаркс, осматривала останки. Я ещё никогда не встречала человека, которому бы так шла его фамилия^[17]. Даже стоя неподвижно возле могилы, эта женщина излучала маниакальную энергию, что не вязалось с её невозмутимостью.

Я подалась назад, чтобы не путаться под ногами. После долгих консультаций с коллегами Девлин подошёл ко мне.

— Вы в порядке?

— Насколько может быть в порядке обычный человек в сложившихся обстоятельствах. — Я колебалась, не желая озвучивать страшные мысли, крутящиеся в голове, как заезженная пластинка. — Это ведь не совпадение? А если есть и другие? Если это только начало... — Я не смогла выговорить нужное слово. — Вы поняли, о чём я.

Девлин оставался по-прежнему осмотрительным, но я почувствовала скрытую тревогу, которая не смогла унять мой страх.

— Лучше не делать подобных выводов, пока у нас не будут на руках все факты. Прямо сейчас я хотел бы задать вам несколько вопросов о «Дубовой роще». Мне нужно знать об этом месте, и вы единственная, кто может мне помочь.

Я кивнула, благодарная, что хоть чем-то могу быть полезна.

— Что вы делаете первым делом, когда берётесь за подобную работу?

Вопрос меня немного удивил, но я ответила без колебаний:

— Прохожу всё кладбище. Ещё до того, как начинаю делать фотографии.

— Значит, вы были везде. Даже здесь?

— Сюда я ходила, да. Но только я начала фотографировать в пятницу, как небо затянуло тучами.

— Вы не заметили ничего необычного, в любой из секций?

Я взглянула на останки.

— Ничего подобного, уверяю вас.

— Меня больше интересуют отвёрнутые надгробия, о которых мы вчера говорили. На кладбище есть ещё такие?

— Не могу сказать.

Он нахмурился.

— Вы не помните?

— Не совсем. Я уже говорила вам раньше, что отвёрнутые надгробия не так уж редки. Это только из-за расследования они привлекли внимание. В тот обход меня больше заинтересовали другие особенности этого кладбища.

— Какие, например?

— Семь нетронутых могил со съёмной крышкой и надгробными выступами. Это действительно редкость, особенно в Южной Каролине.

— Что вы только что сказали?

— Могила со съёмной крышкой и надгробными выступами. Название прямо отражает вид захоронения — это горизонтальная гробница в форме коробки. У изголовья и изножья делаются выступы, а поверх кладут крышку со специальными прорезями. Подобные захоронения я встречала только в северо-восточной Джорджии. И, конечно, мавзолей Бедфорд. — Я повернулась и посмотрела на башни и зубцы, едва различимые сквозь пышную растительность. — Его построили в склоне холма. Такого в Низине не увидишь.