Мысли разом пропали, как только сизый вечер обнял деревья. Вдох и выдох. Удар сердца. Мара стояла, не шевелясь и почти не дыша, а из наливающейся темнотой чащи на нее глядели немигающие белые глаза немерта. Дух увидел ее.
========== Глава 7. Раны, которые не заживут ==========
Несколько секунд ведьма и дух стояли неподвижно, глядя прямо друг на друга. Густая тень скрадывала очертания немерта – лишь белые провалы глаз мерцали в наливающейся темноте.
- Тебе все это снится.
Скрежещущий, свистящий шепот с долгим «с», дробящийся в ушах. Если кельди начинали так шипеть лишь для того, чтоб припугнуть ради собственной забавы, речь немертов с самого начала времен была такой, что от страха цепенел любой, услышавший голос духа. Мара намертво стиснула зубы. Если хоть на миг поверить немерту, останется только одна дорога – в вечную мглу, где нет ни покоя, ни лучика света.
- Тебе хочется подойти ко мне.
Темная плеть хлестнула наотмашь – да так, что перед глазами круги пошли, а искорки энергий задрожали, словно блики на воде. Пробует силы, зараза. Примеряется.
- Я так не думаю, - просипела ведьма, успокаивая себя и гася волны страха теплом.
Немерт чуть подался вперед, выступая из темноты. У темного духа было две ипостаси – хищная и человеческая. Мара мысленно вознесла благодарность Бессмертному: ныне перед ней стояла худощавая фигура, на плечи которой спадали спутанные серые лохмы, похожие на пыльную паутину. Рваная черная хламида чуть колыхалась, хоть ветра и не было – и в прорехах ткани ведьма видела обтянутые тонкой кожей кости и черные сеточки вен. Вернее, их подобие – в жилах немерта текла измененная, отравленная энергия, черная, будто смоль. Ведьма и представить не могла, что будет, если «кровь» дикого смешается с чистой природой детей Бессмертного.
Белые глаза с узким хищным полумесяцем зрачка не мигали. Из-под верхней губы выпирали острые зубы-иглы – гораздо острее волчьих клыков. Мара следила за каждым едва заметным движением вокруг духа, улавливая малейшие колебания энергий. В том, что немерт рано или поздно нападет, женщина даже не сомневалась. Но если она сможет заметить изменение энергии за секунду до того, как это произойдет, есть шанс, что отразить атаку она сумеет. Вопрос только в том, сколько придется продержаться до того, как дух примет животную ипостась.
¬ Забавная, какая забавная… - Мара дернулась от отвращения: интерес духа отразился в голове образом черной змеи, медленно обвивающей хрупкое тело гигантскими кольцами, - Подойди ко мне.
Сердце болезненно сжалось, словно чья-то тяжелая рука стиснула его. Ведьма почти физически чувствовала, как от немерта исходит ощущение ложного покоя – будто весь мир вокруг них до краев заполнялся страхом и ужасом, а дух был единственным островком, которого тьма не касалась. И к этому островку отчаянно хотелось бежать, как можно скорее бежать, укрывшись в дрожащем тумане от сумрачных видений. Только Мара прекрасно знала, что стоит позволить себе сделать один шаг к немерту, как дикое существо вопьется в сознание – а натешившись вдоволь, перейдет и к плоти.
- Ну же, девочка… Подойди.
Тени становились темнее. Мара ощущала, как они обступают со всех сторон, сжимая вокруг нее плотное кольцо. Немерт приблизился еще на шаг, и искорки вокруг него задрожали, замерцали угасающими звездами. Ведьма глубоко вдохнула. Если повезет, ей осталось выдержать не больше пяти минут – в белых глазах уже появился хищный блеск. А если нет… Мара отогнала непрошенные мысли, заставляя себя всем своим существом вцепиться в единственно верное, в то, что никогда не исчезнет и не предаст. Где-то там за горизонтом в благостной пустоте засыпало солнце – ослепительное, горячее, вечное солнце, живущее на донышке зрачков Бессмертного, и только к его свету она и тянулась. Не оставь меня.
Немерт сделал резкий рывок вперед, клацнув зубами. Мара мысленно прокляла себя – энергия духа не изменилась нисколько, а вот сама ведьма дернулась. Дикому явно нравилась эта игра.
- Ты знаешь, как умирает жизнь?
- Смерти нет, дикий, - Мара смотрела в белые глаза, отчаянно пытаясь не позволить ему запустить когти сомнений в ее душу. Пока что у нее получалось.
Дух рассмеялся. Скрежет ржавых цепей, вой ледяного ветра в стылых казематах, шепот призраков, прячущихся в забытых руинах.
- Так говорит ваш бог, девочка? Я покажу тебе то, что есть, милая, - белые глаза полыхнули, - Смотри внимательно!
Мягкое марево, окутывающее сознание золотистой дымкой, дрогнуло. Боль была настолько сильной, что перед глазами поплыли темные круги, а сердце заколотилось где-то у горла. Немерт изогнул губы в подобии улыбки, чуть откинув назад голову. Прежде чем новая волна вышибла из груди весь воздух, Мара успела ощутить, как едва заметно начинает меняться силуэт духа. Еще немного, бес тебя забери! Не смей слушать его, проклятая!..
- Не сопротивляйся, маленькая – я покажу тебе истину, какую твой бог не сумеет показать тебе вовеки!
Ведьма уже прекрасно понимала, что противиться духу – выше ее сил. Глубоко вдохнув, Мара собрала все тепло, что было в ней, весь свет, всю мерцающую туманную пустоту в одну точку – невообразимо крохотную и невообразимо громадную. Как бы немерт сильно не ударил, а пустоту разбить он не сможет. Бей.
Черная, ледяная волна накрыла с головой – краем сознания Мара ощутила, как задрожали желтеющие листья на ветвях, когда сила немерта направилась к ней, стремительно сметая со своего пути все, перепутывая нежные ниточки жизни и покоя. А потом ведьма увидела.
Это не было похоже на сон в ласковых ладонях Бессмертного, когда, возрождаясь с каждым новым оборотом колеса, все возвращалось в мир, наполненное силой и жизнью. Это не напоминало танец перехода, когда из пустоты и ухода старого рождалось новое, измененное и хранящее в себе память о былом. Мара видела тонкое деревце, хрупкое и совсем юное, и под его корой разливался мягкий свет, незримый смертным. И прямо из недр земли к нему медленно тянулись черные нити, закручивающиеся узлами и скользкими петлями. Одна из нитей нащупала сияющий корень и впилась в него, остальные тут же потянулись за ней. Ведьме хотелось кричать, когда темнота полностью оплела дрожащее, живое творение Бессмертного – она чувствовала боль этой души, настоящую и реальную, словно сама Мара была тем деревцем. Листья стремительно опадали, скручиваясь и рассыпаясь прямо на глазах, ветви пошли узлами и изломами, а черные змеи все тянули и тянули из него жизнь, выпивая его без остатка. Когда не осталось ни капли живой энергии, они так же медленно ушли в землю, расползаясь во все стороны, жадно выискивая свет и набрасываясь на него со свирепостью голодных диких зверей… А в хрупком иссохшем тельце не осталось больше ничего.
Мара запоздало поняла, что стоит на коленях, однако это сейчас было неважно. В белых глазах, впивающихся в ее сознание, читалась ядовитая насмешка - и жуткая, безумная радость.
- Видишь, девочка?.. Твой бог не сможет защитить вас от этого. Красиво, правда же? Как красиво, маленькая!
Ведьма услышала собственный сдавленный всхлип, вырвавшийся из горла. Видение выжгло душу, и пустота сумела смягчить это совсем немного. Так ничтожно мало…
Если он нападет, я не отобьюсь. Осознание было настолько ясным и четким, что ведьма замерла на миг. Сил практически не осталось, руки дрожали, а теплые ниточки энергий ускользали из-под пальцев, как только она пыталась коснуться их. Но вместе с осознанием пришел странный покой, неведомый доселе. Может быть, если так случится, ее сила разольется рекой по Гарварне, и колесо довернется и начнет новый путь. Только бы не так, как показал дух… Только бы не так.
Немерт подошел к ней, опускаясь рядом. Прямо перед лицом мерцали голодным блеском дикие глаза, и Мара чувствовала холод, исходящий от бесплотного тела.
- В этом – истина, маленькая, - меж серых губ влажно блеснули острые клыки, - Лишь в этом правда, которую прячет от вас тот, кого вы зовете Бессмертным. Но когда моя Госпожа придет к нему, с ним произойдет то же самое, и тот, кто без смерти, смерть обретет… А следом за ним – и все вы. Ты будешь первой, маленькая.
