Что бы ни случилось, но Валентин никогда не бросил бы умирать своего самого сильного и умного профессора. Так что его ждали тут еще с самого утра. А людей уж точно не ждали. Он был уверен в том, что послал их отнюдь не Валентин. Чего-чего, а вот тупости в нем не было...

Глубокая ночь и тихие улицы обманули бы любого своей умиротворенностью, если бы не запертые двери старой церкви и тот грохот, который доносился оттуда. Рев оборотней перемешался с криками людей и звуками перестрелки. Не прошло и минуты, как витражные окна накрыло автоматной очередью и вдребезги разнесло лица святых. Раздался взрыв, и темные стены тряхнуло так сильно, что фасад кое-где обрушился. Мраморные ангелы, разбитые на куски, валялись среди горящих дубовых скамеек, алтарь плавился от жара огня, становившегося все сильней. Шум и грохот вошли в новый оборот. Люди, оказавшиеся очень даже подготовленными, тянули время, и Кайрен, полностью ушедший в бой, только краем сознания следил за лабиринтом коридоров, шедших под самой церковью. Группа людей, несколько минут назад исчезнувшая с поля их зрения, уже была там. Они целенаправленно шли в сторону подземной лаборатории Николаса. Сам Эбот был сейчас в своей больнице и, до боли вонзая когти в собственные ладони, напряженно следил за горящей церковью. С трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться к своему альфе. Суматоха на улице, между тем, поднялась приличных размеров, и жители городка оказались не настолько терпеливы, как их главврач. Они уже лезли через горящие окна и пытались околдовать людей. Но по какой-то причине люди сопротивлялись. На них просто не действовала их магия. Она чувствовала их, но не могла овладеть их разумом. И, видимо, именно это заставило Кайрена не убивать их сразу.

Но все изменилось ровно за одну единственную секунду. Ровно столько понадобилось пуле, выпущенной из снайперской винтовки DSR-50, чтобы разнести плечо целившемуся в спину Гора мужчине. После которой было произведено еще три прицельных выстрела, заставивших упасть на грязный пол и выть от адской боли жертву. Сломав шею очередному напавшему, Гор резко обернулся на звук выстрела, пытаясь понять, откуда стреляли и кто.

Еще один выстрел, и второй точно с такими же простреленными плечами и коленями лежал у ног удивленного Кайрена. Оборотень нахмурился, узнав звук любимой винтовки. Спутать его ни с чем другим он не мог. Альфа потянул носом и, уловив до печенок знакомый запах, поднял голову и в упор уставился на спокойного, как удав, Алана, целящегося из-за колонны второго этажа арочной галереи. Блондин насмешливо фыркнул и тихо произнес:

- Спасибо скажешь в валютной форме.

Его ехидный голос слышали все, кого с трудом можно бы было отнести к людскому роду. А вот мужики в черных армейских одеждах без каких либо знаков с удивлением смотрели на какие-то странно довольные оскалы, расплывшиеся на мордах ночных чудовищ.

- Шкуру сниму, – ласково пообещал Кайрен и, зло сверкнув золотыми глазами, отшвырнул еще двоих прямо в огонь.

Новоявленный стрелок не оставил равнодушными и людей. Те усиленно искали его и, наконец, нашли, когда огонь полыхнул с новой силой и, поднявшись выше, горячо лизнул потолок. Ловко кинутая ему под ноги граната заставила чертыхнуться и, перемахнув перила, кинуться вниз. После этого его окружили сразу трое, и началась новая схватка.

Алан отбивался от каждого удара и пару раз легко достал противников. Но даже ему пришлось признать, что перед ним не просто кучка безбашенных наемников, готовых продать мать родную за большие бабки и добровольно сунуться под хвост дьявола (в данном случае одного очень злого черного оборотня). Эти люди четко знали, куда идут и чем все это им грозит. Это было видно по бесстрастным взглядам глаз за прорезями масок. А еще они стреляли теми самыми ядовитыми пулями. Алан даже и думать не хотел о том, скольких эти уроды уже успели ранить. Неожиданно поднимающаяся из глубин злость дала нехилые силы. Но именно она и стала причиной пропущенного удара, пришедшегося по виску. Короткая дубинка металлическим боком прошлась по коже, содрав ее и заставив пошатнуться и застонать от боли, взорвавшей разум.

Перед глазами двоится, а гул в ушах нарастает. Он пытается отмахнуться от него и потому не слышит громкий озверевший рев, от которого разлетаются на куски уцелевшие витражи и испуганно скулят отходящие к дверям волки и вампиры. Людей придавливает к полу и буквально рвет на куски. Они кричат и воют так страшно, что даже в таком дезориентированном состоянии Алан отшатывается от них. Их возит по полу и, с хрустом ломая кости, превращает кожу в пепел. Блондин, ничего ни понимая, поднимает плывущий взгляд на оборотней и видит ужас в их глазах. И адресован он явно не ему, а тому, кто совсем недобро рычит за спиной. Он медленно оборачивается и с трудом удерживается от того, чтобы тоже не отшатнуться в сторону.

Огромный черный оборотень скалит окровавленную пасть и не отводит глаз от затихших на полу мужчин. Те уже давно превратились в кровавый фарш, смердящий разложениями, но его когтистая лапа выворачивает в воздухе замысловатые узоры. И становится еще страшней. Он колдует, не переставая, снова и снова заставляя огонь за спиной полыхать с такой силой, что кажется, будто это сплошное алое марево готово вот-вот поглотить его. Оно отражается в его потемневших и покрывшихся алыми рваными линиями радужках глаз. А церковь уже ходуном ходит. Ее стены с безбожно испорченными фресками покрываются трещинами. Они спускаются с самого потолка и, переходя на пол, превращаются в глубокие вмятины, словно кто-то невидимый молотом рушит мрамор.

- Милорд... – шепчет падая к его ногам святой отец, – милорд, пожалуйста...

Но Кайрен бросает на него такой взгляд, что бедный раненный вампир только и может, что, скуля и всхлипывая, отползти назад. Гнев хозяина огромен, он льет через край и готов взорвать все вокруг. Гор смотрит на своего вожака и думает о том, что если господин не успокоится, то они рискуют не дожить до утра. Потому что в замке нет ни Маркуса, ни Дианы, способных успокоить его. А они ничего не смогут сделать. Мощь альфы ломает их и заставляет бессильно примерзнуть к полу, не смея даже двинуться. И когда он уже мысленно прощается с отцом, который его больше не дождется, с места сходит шатающийся Алан. Он, брезгливо морщась, обходит трупы и встает прямо перед альфой. Загораживая их собой и держась за разбитый висок, пытается сфокусировать плывущий взгляд на рычащем альфе. Салливан еле стоит на ногах, пытается не думать еще и о боли в оцарапанной до крови шее и, зажав рану рукой, соображает, что этот шрам тоже как-то придется объяснять отцу. Может быть, удар все-таки повредил мозги, а может, из-за усталости и абсолютного отсутствия инстинкта самосохранения, он смотрит прямо в глаза Кайрена и брякает:

- А я, кажется, винтовку вашу посеял.

Морда у оборотня после этого такая, словно его от бешенства удар сейчас хватит. Но у оборотней не бывает инфаркта. Они вообще ничем не могут заболеть. Алан знает- он где-то это читал, но сейчас не может вспомнить где. Волк несколько секунд явно мысленно его уже раз двести на куски рвет, а потом рявкает так, что Алан готов заплакать от боли или лучше треснуть по пасти этого козла клыкастого.

- Идиот! Какого черта ты приперся сюда?! Я же приказал тебе сидеть дома!

- Не ори на меня! – кричит в ответ потерявший терпение Алан, – у меня башка раскалывается! И с какой это радости, мать твою, я должен был сидеть дома и ждать тебя?! Ошибся адресом Одиссей, я не твоя Пенелопа!

- Упаси, Небесные, от такой «Пенелопы»!

- Ха! Словно я бы хотел, чтобы ты был «Одиссеем»!

- Ну, и великолепно!

- Ну, и прекрасно!

Народ за время этой перепалки успел выдохнуть, собрать себя в кучку и оперативно исчезнуть. Парни Гора без слов уволокли двух пленных, не дав тем отравить себя ядовитыми капсулами. Сам же Гор и святой отец продолжали стоять и с благоговением смотреть на бледного Алана, ругающегося с их альфой. Тот уже не замечал никого и рычал на плевавшегося ядом парня.