- Алан – не человек, – с трепетом произнес святой отец, – он – Бог!

- Знаете, сэр, – задумчиво разглядывая ссорящихся мужчин, ответил Гор, – мне тоже так порой кажется...

Амикуса вывезли, чем оправдали все сомнения Кайрена. Старый вампир еще кому-то понадобился, и оборотень собирался узнать кому. Внутри все замерло в предвкушении чего-то необычного и тревожного. Сыворотка, приготовленная Эботом, оказалась идеальной. Она за несколько минут выводила из крови яд Амикуса. Еще одно, о чем следовало хорошенько подумать. Если оставить в сторону то, чем этот яд был изначально, то Амикус готовил его для Валентина. Но каким-то способом он попал к людям. К странным людям, на которых не действовала ни магия оборотней, ни вампиров, словно вместо страстных душ в них была звенящая пустота. С которой двое пленных и встретили Гора. Допрос с пристрастием не дал ничего. Как и говорил ухмыляющийся Салливан, один из напавших мужчин просто умер от болевого шока. Гор напрочь выжег ему мозг, но так и не смог пробиться сквозь плотную защиту к воспоминаниям человека. Второй пока держался, но с такими темпами надолго его бы не хватило. А Дверл хоть и выжил после игр Кайрена, но был еще слишком слаб и измучен, чтобы выдержать визит альфы в его искалеченный болью мозг.

И пока Гор отчитывался про обстановку в Волчьем Дворе, старший Валгири тихо бесился от ненавистно долгого ожидания. Смотрящий на него Алан только закатывал глаза. Дизайнер отказался лечь в больницу на обследование, и даже гневные вопли Эбота о сотрясении мозга не смогли переубедить его. Так что, сейчас мальчишка почему-то сидел в его кабинете, свернувшись в кресле, и пытался не сильно морщиться от боли. В свежей одежде, с взлохмаченными волосами, синяками под глазами, говорящими явно о сотрясении, и повязками. Одна на шее и еще одна на лбу прикрывала рану на виске. От него пахло лекарствами Эбота, так и не выветрившимся запахом крови и почему-то горьким ароматом трав...

Большой черный волк, сидящий за письменным столом, сосредоточенно щелкающий мышкой и хмуро разглядывающий что-то на мониторе компьютера, больше напоминал наркотический глюк. Алан нервно хихикнул и, прикрыв глаза, продолжил, как ему казалось, незаметно следить за оборотнем. Валгири тихо бесился, а Алан все больше уверялся в том, что ему стоит полежать в постельке, а лучше поспать. Удар оказался слишком сильным. Тому свидетельством был бунт обкурившихся тараканов в собственных мозгах. Он как раз думал о том, чтобы встать и уйти, когда неожиданно альфа дернул ухом и так заблестел глазами, что даже компьютер проникся бы и засмущался такого пристального взгляда. Но машина стойко выдержала, а оборотень хриплым голосом неожиданно произнес:

- Я говорю тебе: ты — Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах.

- Я и не знал, что ты читал Евангелие от Матфея, – удивленно переглянувшись с таким же ничего не понимающим Гором, сказал Алан, – Валгири, ты что, решил податься в верующие?

Взгляд, которым его одарили, был из серии: «Умолкни, смерд безродный!». После чего он зло рыкнул и, откинувшись на скрипнувшую спинку стула, процедил уже Гору:

- Можешь больше не возиться с этим отребьем. Он скорее сдохнет, чем хоть слово скажет.

- Но почему? – удивленно произнес Гор.

На это альфа повернул монитор, и оба парня отчетливо увидели увеличенную фотографию одного из пленников. Самый обыкновенный мужчина, с темными растрепанными волосами, темными глазами, невзрачными чертами бледного лица. Словом, один из миллиона, который никак не выделялся бы, если бы не порванный ворот черной майки, который обнажил татуировку на ключице. Это были два перекрещенных черных ключа.

- На втором тоже было такое, – неожиданно рассеянно произнес Гор, неотрывно смотря на фотографию.

- А мне вот более интересно, что ваша семья успела сделать Ватиканским церквушникам? – пристально глядя в желтые немигающие глаза, задумчиво спросил Алан.

- Я бы тоже хотел знать, – мрачно ответил Кайрен.

Сейчас он и вправду очень хотел знать, что потеряли тайные телохранители Римского Папы в его замке и как они были связаны с Амикусом. Но Кай так же знал и о том, что Ватикан, будучи давнишним их посредником с людьми, за столько веков успел создать из тщательно отобранных людей свою собственную армию. Которая успела стать легендой благодаря своему профессионализму и неуязвимости. Эти убийцы подняли уровень своего дела до совершенного искусства. Он видел их в деле не один раз и знал, что те предпочтут сдохнуть, чем провалить задание. Однако церемониться с этим солдатом он не собирался.

Кайрен встал из-за стола и направился к двери, когда за спиной раздался спокойный голос Алана:

- Ты его убьешь. Он все равно ничего не расскажет.

- Да? – язвительно произнес оборотень и обернулся, – и что ты предлагаешь?

- Дай мне Эбота и всего лишь час, – со странным блеском в глазах произнес дизайнер, – ты же все равно ничего не теряешь. Какая тебе разница, часом больше или меньше, если с него все равно спустят шкуру?

- У тебя есть полчаса, – сам не понимая, почему соглашается, произнес альфа и вышел из комнаты под удивленный взгляд Гора.

За это время альфа успел принять душ и, переодевшись, отправиться на поиски парочки, поставившей на уши весь замок своими взрывами и той вонью, которая распространилась по всему Блодхарту. Скрипя зубами и матеря собственную глупость, из-за которой сейчас очень хотелось прибить двух идиотов, он ворвался в кухню. Увиденное там заставило удивленно округлить глаза.

Эбот что-то возбужденно строчил в своем блокноте, поминутно смотрел на Алана так, словно тот вернувшийся с того света Коперник, открывший ему тайну минимум бытия, а тот стоял рядом с плитой, на которой булькала странная зеленая субстанция. У Салливана лихорадочно горели глаза, волосы были всклокочены, и он то помешивал варево, то измельчал что-то в маленькой глиняной ступе. При этом бормоча под носом странную песенку про голубого капитана и одуванчика-солдатика. Во всей кухне стоял тошнотворный сладкий запах. По всему столу были разбросаны пачки самых разнообразных барбитуратов, целая батарея транквилизаторов, куча самых опасных галлюциногенных трав, подозрительно напоминающих яд пара баночек, кусок пластида и пакетик с белым порошком. У Кайрена нервно глаз задергался, когда он, осторожно подцепив пакетик, понюхал его.

- Это что, героин? – с трудом сдержавшись, чтобы не прибить двух горе-химиков, ласково спросил он.

- А? – ошалело посмотрел на него Николас.

- Бэ! – рявкнул Кайрен, – вы что, решили мне замок разнести?!

- Не все же тебе каждый раз его разрушать, – пропел Салливан, – и вообще, не мешай, иначе неправильно рассчитаю дозу!

- Что это? – осторожно взглянув на кипящую кастрюлю через плечо блондина, спросил оборотень.

- Сыворотка правды SPI-28, – не отрываясь от дела, ответил американец и, не глядя, кинул в ступу очередной пучок травы, – а в простом народе ее называют «Элона».

- Очередное полезное знание? – мрачно произнес Кай.

- Нееее, – довольно протянул Алан и, чихнув, вылил содержимое ступы в кастрюлю, – последствие бурной молодости. И вообще, ФБР наглейшим образом сперло идею у меня!

- Подай на них в суд, – брякнул Николас и снова уставился на блондина взглядом фанатика.

- Почему «Элона»? – заинтересованно спросил Валгири.

- На трехсотом километре трассы, как говорит мама: «Прощай, Америка, привет, страна крутых мучачо с круглыми сомбреро и большими авокадо», находится небольшой городок. Там есть один единственный бар, и он называется «Элона». В тот год мы закончили университет и всей компанией поехали обмывать это дело. Замахнулись так, что оказались в этом баре. Море выпивки, красивые девушки, острая еда. В общем, гуляли долго. После энной стопки текилы душа захотела прекрасного. И так как фейерверков никто с собой не взял, решили тут же сделать их собственными руками. Короче, фаершоу устроили эпический. А кто-то из парней в неадеквате хлебнул этого варева. Его разобрало так, что потом собрать обратно не могли дней пять. А потом один гад спер у меня идею и продал этим гавнюкам в черном из ФБР!