- Все хорошо, – тихо произносит он и прикрывает глаза, – теперь все хорошо.
Он засыпает, убаюканный их воем и тихим шепотом молитв. Алан знает эти голоса. Он слышит их уже в который раз. Еле слышные, громкие, легкие и так странно знакомые. Они напевают ему колыбельные и обещают покой. Он спит и уже не видит, как стая забирает к себе спасенных им людей. Не видит, как смотрят на них чужаки. Как они завистливо и недоуменно глядят вслед уносящему его Кайрену. Как изумленно ловят живой блеск его глаз и понимают, наконец, почему Валгири так ревностно берегут своего человека.
Он видит яркие сны и греется в теплых объятиях своего волка, когда стая возвращается в Блодхарт. Стоит только замковым дверям открыться, как им навстречу вылетают Маркус с Дианой, а за ними и вся прислуга. Только подойти ближе к альфе не смеет никто. Потому что того все еще потряхивает. Он все сильней прижимает к себе уснувшего блондина и не чувствует, как рычит на всех, кто пытается к ним подойти. Кай уносит Алана в давно уже ставшую их общей спальней хозяйскую комнату. Его волки смотрят вслед ему и понимают, что их господин, кажется, всерьез вляпался.
Всю ночь оборотень не смыкает глаз. Баюкая в руках дизайнера и залечивая все его раны. Прижимая к губам чужие теплые ладони и понимая, что это последняя капля. Алан слишком глубоко проник его сердце. Он в крови, под кожей. Кровавым бутоном расцветает в груди и держит его зверя в своих нежных руках. И сегодня, как никогда прежде, становится ясно. Все, что происходит между ними, не закончится никогда. Кай просто не позволит этому случиться...
*
О том, кого он спас на самом деле, Алан узнал лишь на следующий день, и надо признаться, что вышло все немного через жопу. Как в принципе и всегда.
Кайрена не было рядом ни тогда, когда он проснулся, ни на завтраке. Алан даже не спустился поесть, а сразу же отправился в кабинет к угрюмому и злому волку. Тело больше не болело, а от порезов и синяков не осталось следов. Альфа был рядом с ним ночью, Алан и не сомневался. А еще сейчас, наверное, сидел у себя, как старый сыч. Старый сыч был у себя, и по тому, как за Аланом с грохотом захлопнулась дверь, а совершенно спокойное лицо Кайрена Валгири медленно поднялось с разглядывания бумаг на столе, надвигалась буря.
Орали они друг на друга целый час. Параллельно чему в замке дребезжали стекла, и пол ходил ходуном. По опыту знавшие, чем грозит вмешательство, домочадцы лезть не спешили. Давно они не слышали такого ора и матов с последующим битьем стекол. А вот эти двое вошли в раж и грозились полезть друг на друга кулаками. Именно тогда и привел людей Эбот. На слова Маркуса, что не стоит сейчас лезть к орущей парочке, Эбот как-то жутко улыбнулся и еще активней потащил тех к опасно дрожащим дверям кабинета.
Последним, что успели услышать люди перед тем, как ввалиться в кабинет, был злой рык альфы.
- Плевал я на твое милосердие! – слова сквозь рык с трудом удалось разобрать, – ты не имеешь права умирать, теряться, оказываться в опасности и подставляться под пули из-за каких-то чужаков!
А вот дверь явно не стоило так резко открывать, потому что в следующую минуту Кай рявкнул на Эбота так громко, что того вместе с Маркусом, Гором и двумя людьми шарахнуло к стенке. Но, даже несмотря на это, Эбот успел мысленно потереть свои загребущие ручонки и сосчитать деньги с нового тотализатора.
Кабинет был в полном хаосе. Бумаги разметались по полу вместе с зашвырнутым в угол ноутбуком. Книги кое-где выпали из полок. Стекла в высоком окне осколками лежали на ковре, а карниз вместе со шторами вообще повис на одном креплении. А на вышеупомянутом дубовом столе сидел взъершенный Алан, обвив ногами бедра тискающего его Кайрена.
- Кхм, – не убирая ладони с ягодиц альфы, подал голос Алан, – вышло неловко?
- Ну, теперь все становится понятным, молодой человек, – усмехнулся старик и перевел взгляд на мрачного Кая, – «какие-то чужаки» не достойны были спасения, даже если у них есть явно интересующая вас информация?
- Вы и вправду хотите знать, чего достойны, Роберт Пелл? – сняв со стола Алана и заслонив его от чужих глаз собственной спиной, мрачно произнес альфа.
- Думаю, мы сможем найти точки соприкосновения, альфа Валгири, – бросив короткий взгляд на прищурившегося Алана, ответил старый кардинал-епископ...
Роберта Пелла и его внука (по совместительству секретаря) Гор с Кайреном увезли в неизвестном направлении глубокой ночью. Кай так и не пожелал оставлять у себя кардинала-епископа. В чем была причина, никто так и не понял. И на этот раз Алан остался дома. Под присмотром неугомонного Джера, сюсюкающей Эрики и Дианы. Салливан отбрыкивался от похода к Эботу, уверяя, что Кай уже подлатал его. Но неожиданно вмешался Маркус и за шкирку поволок на обследование. Вот после него и нагрянул звонок возмущенного отца. Тот на пару с матерью припер его к стенке и напомнил о зимних праздниках. Которые неумолимо приближались.
Осень совсем закончилась, и в воздухе пробудился первый запах зимы. Холодной и резкой, пропитанной туманами и снегом, обелившим вершины гор. Вместе с первым снегом закончились и последние работы. Алан вконец перебрался в хозяйские комнаты, и теперь вся стая знала о том, что человек твердо выбрал их и их альфу. А вместе с ним остался Джулиан, и, судя по всему, у них с Уолтером назревал весьма серьезный разговор. Только Салливан знал, что с этими двумя все будет хорошо.
После провала с Пеллом, Ватикан и Мечники серьезно сцепились между собой. Ридэус был в бешенстве, когда узнал о случившемся. Кай и здесь оказался прав, и в ордене все оказалось не настолько радужно. Когда же подключились и власти людей, то стало совсем жарко. Но даже несмотря на это, церковь не остановилась. Все новые столкновения происходили по всей Европе. Но, вопреки ожиданиям, в Англию никто больше не посмел сунуться. Мечники не исчезли. Они продолжали свои поиски, совершенно не подозревая, что за ними самими следят уже очень давно. Амикус, все так же захлебываясь собственной кровью, сливал информацию черному альфе. Волчий Совет разрывался между стаями и пытался защитить их, в то время как весь так презренный ими молодняк начал собираться вокруг Валгири. Так что, Алан все больше слышал, как волки шепчут о том, что, видимо, на этот раз некоронованный король оборотней, наконец, получит свою корону. На что Кай зло скалился и, опасно сверкая глазами, сгребал его в свои объятия. Утаскивая прочь от других и, обнимая так, словно пытался защитить от всего вокруг. Алан лишь закатывал на это глаза, устало вздыхал и обнимал в ответ. Целуя страстно и ночи на пролет убеждая, что никуда не собирается исчезать. Занятые делами стаи и плетущимися интригами, они даже не заметили, как до Рождества осталось всего три дня.
Была бы воля Кайрена, он бы не отпустил Салливана. Но тот уже обещал отцу и теперь смотрел так укоризненно, словно альфа был маленьким жадным ребенком, не желающим делиться с другими. И да, Кай был собственником! Но так просто отпускать его оборотень не хотел.
В последнюю ночь перед отлетом он так и не смог сомкнуть глаз. Лежа рядом с тихо посапывающим Аланом и не отрывая глаз от него. От дрожащих густых ресниц и безмерно красивых черт лица. Опухших алых губ и чувственной родинки, из-за которой он так часто терял голову. Растрепанных серебристо-белых волос и тугих узлов мышц, расслабленно двигающихся под усыпанной укусами и засосами кожей. Линии позвоночника и крепких бедер, которые он целовал еще час назад. Он смотрел на того, кто снова заставил сердце биться в груди раненной птицей и понимал, что давно уже все решил для себя. И, значит, осталось сделать последнее...
В этом крыле замка он не был уже очень давно. Надо было, но смелости не хватило. А сейчас огромный златоглазый волк лежал на мраморном полу, усыпанном лепестками вереска и снегом, не отрывая взгляд от ярких звезд. Белые снежинки оседали на черном с проседью меху и на последних в этом году цветах. Могила, прекрасней которой никто бы не смог создать. С молчаливыми ангелами и тишиной, которую принес с собой Алан. Он запер здесь опустевший Рай, который когда-то был у Кая, а взамен показал совершенно другой.
