– У меня просто нет слов, Лютер, – сказала она дрожавшим от сдерживаемого гнева голосом и сверля взглядом мальчишку. На мгновение Снейпу показалось, что если бы Мак-Гонагалл позволило ее воспитание, она бы, наверное, залепила ему подзатыльник. Хотя подзатыльника, точнее, хорошего удара кулаком по физиономии, заслуживал, скорее, горе-ухажер, не сумевший добиться от девушки благосклонности и выбравший орудием своей мести этого малолетку. – Неделя отработок у мистера Филча, – продолжила Мак-Гонагалл, – и вы сейчас же отправите ко мне Грегсона. Немедленно, у меня с ним будет очень долгий разговор! Идите!
Снейп проводил взглядом удалявшегося мальчишку и посмотрел на Мак-Гонагалл.
– Вам весело, Северус? – возмущенно спросила она. – Очень, – Снейп позволил себе кривую улыбку. – Вы же знаете, какое мне доставляет удовольствие докладывать вам о выходках ваших любимых воспитанников. – Это низко! – Что низко? То, что я не стал скрывать от вас «подвиги» ваших подопечных и в очередной раз напомнил вам о том, что ученики именно вашего факультета являются зачинщиками большинства беспорядков в школе? – Низко то, что вы радуетесь тому, что натворили это именно студенты Гриффиндора!
- Низко – это решать свои амурные дела таким способом. Мои студенты, по крайней мере, предпочитают разбираться с соперником собственными руками, а не привлекать для этой цели сопливых мальчишек!
– Между прочим, ваши тоже вели себя не лучшим образом! Напасть на одного впятером – очень по-слизерински!
Это был удар ниже пояса. Хотя, чего еще ждать от гриффиндорки до мозга костей, для которой подлыми и коварными могут быть только слизеринцы!
– Зато ославить девушку шлюхой на всю школу – так по-гриффиндорски, – прошипел он. – Кстати, вам еще и с Флитвиком разбираться, ведь задета честь именно его студентки. Думаю, ему будет очень интересно узнать много нового о ваших хваленых «львах»! – О, я разберусь, не сомневайтесь! Надеюсь, ваши студенты тоже будут наказаны за то, что напали на одного всем скопом? – Непременно, – Снейп снова усмехнулся. – Думаю, помыть у меня в лаборатории с десяток грязных пробирок будет в самый раз. Больше влепить, увы, не могу, иначе их наказание может оказаться даже более суровым, чем то, что вы назначите Грегсону. А это несправедливо, согласитесь, – и с этими словами Снейп покинул кабинет Мак-Гонагалл.
Наказать мальчишек, конечно, следует, хотя бы для проформы. Пожалуй, как следует отругать эту великолепную пятерку будет вполне достаточно.
Дежурства на территории школы считались отдыхом – здесь в любом случае спокойнее, чем за ее пределами, да и теплее. Обычно патрулировать школу выходили после ночной смены за пределами Хогвартса – в Запретном лесу или в Хогсмиде. И поэтому Диана неторопливо прогуливалась по коридорам, раскланиваясь с призраками и пугая Пивза. Против этого поганца она нашла довольно действенное оружие – заклятие, которое она сама назвала «центрифугой». Это было ее изобретение, которым, впрочем, она пока еще ни с кем не делилась, думая использовать его исключительно в качестве бытового. Толчком к изобретению послужила поломка стиральной машины, еще в Окленде, тогда ей пришлось перестирать всю партию вручную, причем процесс отжимания белья понравился ей еще меньше, чем собственно стирка. Тогда она запихала выстиранное и прополосканное белье в барабан машинки и рискнула: взяв за основу простое заклинание, которое использовали домохозяйки для взбивания яичных белков или крема, она слегка видоизменила его, придав ускорение, и белье вполне себе неплохо отжалось, хотя и не столь эффективно, как это сделала бы стиральная машина. Заставив Пивза пару раз прокатиться на такой «карусели», Диана добилась-таки того, что чёртов полтергейст при ее появлении улепетывал подальше, правда, не забывая при этом ругаться как извозчик и показывать ей «фак».
В середине учебной недели коридоры и укромные уголки обычно пустовали – студенты либо отсыпались, готовясь к напряженному дню, либо занимались зубрежкой. Проверив башни Гриффиндора и Рейвенкло, она спустилась в корпус Хаффлпаффа, а затем в подземелья. Кроме нее, по школе дежурил еще один аврор. Увидев его, она улыбнулась ему, а он молча отсалютовал ей палочкой, после чего они разошлись каждый в свою сторону.
Для очистки совести Диана решила наведаться на Астрономическую башню. Неслышно поднимаясь по ступеням благодаря мягким резиновым подошвам своих ботинок, Диана вдруг поймала себя на ощущении, что наверху кто-то есть. Может, это и излишняя подозрительность, но на всякий случай она набросила на себя Дезиллюминационные чары и взяла палочку наизготовку.
У самого края смотровой площадки, опираясь руками о парапет, стояла высокая худая фигура, одетая в просторную светло-фиолетовую накидку, длинные белые волосы слегка развевались на ветру. В человеке, любовавшемся красотами лунной ночи, даже со спины легко угадывался Дамблдор, однако Диана не торопилась выдавать своего присутствия, не сводя с него глаз и направив на него свою палочку.
Внезапно Дамблдор вздохнул и, чуть повернув голову в ее сторону, тихо спросил:
– Надеюсь, Диана, дежурство проходит спокойно? Удивляться способности Дамблдора «видеть спиной» даже несмотря на маскировку или читать мысли, не глядя собеседнику в глаза, Диана перестала еще на шестом курсе, поэтому она лишь вздохнула и сняла Дезиллюминационные чары, не убрав, впрочем, палочку. Директор полностью повернулся в ее сторону и теперь смотрел на нее с легкой и какой-то усталой улыбкой. – Мучаетесь бессонницей? – спросила она только для того, чтобы что-нибудь спросить. – Скорее, использую возможность спокойно поразмыслить, – ответил Дамблдор. – Ночь – лучшее время для размышлений.
Диана подошла чуть ближе, внимательно глядя в глаза директору. Неясно, было ли это из-за мягкого, обманчивого света луны, или просто в темноте, но сейчас Дамблдор выглядел немного лучше, чем в последний раз, когда она видела его, хотя рука, по-прежнему черная и иссохшая, явно не шла на поправку. Заметив ее взгляд, он сунул руки в рукава мантии и произнес:
– Господин Башевис передавал вам привет. Он рад, что вы не вернули ему книгу. Это значит, что он свою миссию выполнил, не так ли? – Да, – ответила Диана. – Я могу прочесть ее, хотя и не горю желанием изучить ее во всех подробностях. Профессор… Можно задать один вопрос? Это касается Сами-знаете-кого... Зачем ему моя книга? – Чтобы повысить свои шансы стать бессмертным, – ответил Дамблдор. – Единственная вещь, которой он по-настоящему когда-либо боялся, это его собственная смерть. Банальный и обычный для нормального человека страх, но для него он превратился в настоящую манию, во многом определившую его цель и поступки. – Но ведь у него есть крестражи, неужели ему мало? – Как вы узнали о крестражах? – в вопросе Дамблдора, казалось, не было удивления. – Догадалась. Причем вы сами как-то натолкнули меня на то, чтобы попытаться найти объяснение его возрождению.
Дамблдор кивнул:
– Он использует любую существующую возможность. Кроме того, с крестражами у него возникла одна существенная проблема – он знает о том, что я о них догадался. – А вам известно, где они спрятаны? Или, хотя бы, сколько их? Ведь он их создал не один и не два, верно? – И даже не три, к сожалению. Два из них уже уничтожены. Один – еще до его возвращения, второй удалось уничтожить недавно. – Он что-нибудь почувствовал? – Не думаю. Но все же узнал, что, по крайней мере, одного из них он лишился. И понял, что следует предпринять более активные шаги для получения книги. Видите ли, возможности для раскалывания души и создания крестражей не бесконечны и он, кажется, и сам уже это понял. Если он попытается создать хотя бы еще один крестраж взамен утерянного, он вернется в свое прежнее бестелесное состояние, причем на этот раз это будет необратимо. Даже у Темной магии есть предел возможностей. Вот тут ваша книга ему очень бы пригодилась. Теперь он либо начнет перепрятывать крестражи, либо усиливать защиту тайников. – А кто еще кроме нас с вами знает о них? – Пока никто. И вы не знаете, – Дамблдор подмигнул, и Диана кивнула со слабой улыбкой. – Не думайте о крестражах, они – целиком и полностью моя забота. Ваша – не отдать ему своих знаний. – Не отдам, – сказала Диана. – Не волнуйтесь, живой я им не дамся. – Боюсь, вам не дадут возможности применить Убивающее к самой себе, – покачал головой директор.
