Личность следователя, занимавшегося делом Снейпа, так и осталась загадкой, кроме имени в газетах о нем больше ничего не нашлось. То, что дело Снейпа было выделено в отдельное, говорило о том, что Аврорат и Визенгамот планировали сделать процесс достаточно громким и демонстративным. С одной стороны это внушало оптимизм – раз будет суд, настоящий, а не суд Линча, есть шанс, что судьи будут готовы выслушать аргументы в защиту Северуса.

Молоденькая медсестра, наверняка присланная из Мунго в помощь мадам Помфри, принесла Диане ужин – стакан молока и сэндвич. Молоко в чистом виде Диана ненавидела, особенно теплое, поэтому не отказала себе в удовольствии покапризничать и потребовать чаю. Пока девушка бегала в поисках чая с молоком, Диана сжевала сэндвич и изучила обстановку на предмет очередной вылазки в палату Снейпа. Помфри не обрадуется тому, что она встает с постели без разрешения, хотя недовольства тем, что она навещала находящегося в коме пациента, вроде не выказывала. В любом случае привлекать чье-либо внимание к своим визитам к Снейпу Диана не спешила.

Наконец, около десяти вечера, когда стихли шаги медсестер, а мадам Помфри закончила вечерний обход, Диана сползла с кровати и снова поковыляла в другой конец Больничного крыла. На сей раз шаги давались значительно легче, во всяком случае, голова уже не кружилась, хотя правая нога доставляла серьезные мучения и все время грозила подкоситься. Она тихонько проскользнула в бокс и закрыла за собой дверь.

Палата освещалась тусклым зеленоватым светом небольшой настольно лампы, придававшей восковой бледности лица Северуса какой-то зловещий вид. При неверном свете черты его стали еще резче, отчетливее проступили скулы, а губы казались темными. Диана осторожно присела на его кровать, передвинула на столе лампу, чтобы лучше видеть его лицо и взяла его за руку.

– Добрый вечер, Северус, – прошептала она, поглаживая его пальцы, – это снова я. Думаю, ты не успел по мне соскучиться за полдня. Зато я успела…

Она убрала упавшие ему на лоб пряди волос и попыталась их немного пригладить. Не мешало бы их вообще расчесать, но палочки у нее не было, а действовать расческой Диана опасалась – для этого пришлось бы поворачивать ему голову, а в каком состоянии его шея, она не знала.

– Так что придется тебе терпеть мое присутствие, любимый, – сказала она, поправляя на нем одеяло. – Чем быстрее ты придешь в себя, тем быстрее я перестану тебе надоедать, если ты так захочешь…

Ночью ей снилось, что Северус пришел в себя и хочет ее видеть. Она входит в его палату, сталкивается с его внимательным взглядом и бросается к нему, а он встает и они вместе, прямо в больничных пижамах покидают Больничное крыло под ошалелыми взглядами Помфри, медсестер и других больных.

Поэтому, едва продрав глаза наутро, она залпом выпила стакан воды, оставленный ей вечером, чтобы запивать утренние зелья, пригладила расческой волосы, торопливо умылась и пошла прямиком в палату к Северусу.

Тот по-прежнему был без сознания, Диана слегка огорчилась, хотя и не рассчитывала на то, что этот сон был в руку. Уже привычно опустившись на край его кровати, она прошептала:

– Привет… Жаль, что ты не можешь мне ответить, так хочется поговорить с тобой. О чем угодно, да хоть о том, какими тупыми могут быть студенты. Если все будет хорошо, меня выпишут через три дня, но я тебя не оставлю. Привезу Брайана и вернусь к тебе…

Она встала, подошла к окну и попыталась отворить его. Рама поддалась с трудом, Диана приоткрыла ее, совсем чуть-чуть, чтобы только впустить в палату немного свежего воздуха. На улице в столь ранний час было довольно прохладно, и она поспешила отойти от окна, чтобы не простудиться самой. Тихонько напевая под нос, она принялась изучать содержимое его прикроватной тумбочки. Здесь было кроветворное, укрепляющее, восстанавливающее, кровоочистительное, а также незнакомое ей зелье мутно-белого цвета с запахом сельдерея. Она подумала, что неплохо бы поинтересоваться у мадам Помфри какие зелья и в какой очередности нужно давать Северусу; взять на себя часть ее забот позволило бы ей чаще бывать у него, а постоянный физический контакт с ним точно был бы не лишним.

Решив, что комната проветрилась достаточно (слишком долго держать окно приоткрытым Диана не рискнула), она закрыла его и снова присела на кровать. Взяла в руки безвольную кисть и, легко массируя его пальцы и ладонь, заговорила снова:

– Гарри вчера снова приходил к тебе. Он передавал тебе привет. Знаю, тебе его привет нужен как гигантскому кальмару – зонтик, но это ты ему сам скажешь, когда придешь в себя. Не такой уж он противный и заносчивый, как ты всегда повторял. Во всяком случае, не хуже остальных ребят его возраста. И он очень беспокоится о тебе.

Ей показалось, или Северус при упоминании Поттера вздохнул чуть глубже, чем обычно, словно сетуя на то, что даже в таком состоянии ему нет покоя от чертового мальчишки? Несколько бесконечно долгих секунд она напряженно всматривалась в неподвижное лицо Северуса, затем тряхнула головой, отгоняя наваждение.

– Опять вы здесь – фраза появившейся как всегда внезапно мадам Помфри больше напоминала утверждение, а не вопрос. – Буду жаловаться вашему лечащему врачу на то, что вы систематически нарушаете режим. Оставит вас тут еще на две недели, помяните мое слово!

Диана в ответ слабо улыбнулась и только пожала плечами. Оставит и оставит, подумала она, ей будет чем заняться в этих стенах.

– Раз уж я здесь, могу я быть вам полезной? – спросила она. – Я могу давать профессору зелья вместо вас, если вы мне все подробно распишете. – Вы чувствуете себя в состоянии ухаживать за лежачим больным, несмотря на то, что сами еще недавно пребывали в похожем состоянии? – с сомнением спросила Помфри, выкладывая на столик стопку чистых бинтов и баночку мази. – Вполне, – уверено ответила Диана. Помфри покачала головой и сказала: – Полный уход за ним я вам не доверю, тут нужны манипуляции с палочкой, а у вас ее пока нет. Но зелья, так уж и быть, будете давать сами, раз вам не терпится. Не понимаю только, зачем вам это нужно? Лично вам, я Гарри сейчас не имею в виду?

Диана поджала губы и постаралась избежать внимательного взгляда школьного колдомедика.

– Нужно, – коротко пояснила она. – Просто нужно.

Помфри покачала головой и заклинанием сняла повязку с горла Северуса, обнажив четыре не вполне заживших раны в виде коротких, но глубоких порезов с рваными краями. Два из них пересекали шею слева – над ключицей и чуть выше, там, где сонная артерия ближе всего прилегает к поверхности. Два других красовались с правой стороны – у основания шеи и чуть выше и сзади. Несмотря на то, что прошел уже месяц с момента нападения, раны затягиваться не торопились и лишь подернулись тонкой корочкой.

Диана судорожно выдохнула. Это просто чудо, что с такими ранами Северус смог выжить и не истечь кровью до того момента, когда его нашли. Кто бы ни был тот таинственный благодетель, что пытался срастить раны, его помощь сложно будет переоценить.

Помфри тем временем, прошептав очищающие и дезинфицирующие заклинания, принялась наносить на раны толстым слоем приторно пахнувшую мазь желтого цвета, одновременно продолжая произносить заклинания, на сей раз заживляющие. Кажется, прок от мази все-таки был, хоть и небольшой – сегодня на повязке крови не было, только жирные пятна от самой мази. Закончив обработку ран, мадам Помфри снова забинтовала его горло и взяла в руки фиал с незнакомым Диане зельем, напоминавшем разведенное водой молоко.

– Смотрите, это – антидот к змеиному яду, – пояснила она, наливая зелье в специальную ложку и поднося ее к губам Северуса. – Давать его нужно два раза в сутки, утром и вечером, перед всеми остальными зельями. – Ловким движением пальцев она разжала челюсти больного и принялась осторожно вливать антидот ему в рот. – Массировать горло необязательно, глотательный рефлекс срабатывает, к счастью. Затем дадите ему питательное, после чего – все, что есть на тумбочке. И так два раза в день. Обрабатывать раны и проводить прочие процедуры я буду сама, без вашей помощи.