– Это только в самом начале. Чем старше, тем больше он становится похож именно на тебя. Кстати, Каркаров догадался о том, чей он сын? – Не думаю, – покачал головой Снейп. – Сам факт наличия у тебя ребенка его вообще мало заинтересовал. Гораздо больше эмоций у него вызвало то, что ты ему чуть глаза за это фото не выцарапала. Он считает тебя неуравновешенной истеричкой. – Пусть считает, – фыркнула Диана. – Так даже удобнее – от истеричных женщин стараются держаться подальше.

Повисло молчание, Северус сидел, чуть ссутулившись и продолжая смотреть на фотографию сына, а Диана, не отрываясь, смотрела на него. Он был так близко, только руку протянуть, но на нее вдруг напал приступ робости, ей казалось, дотронься она до него – и этот момент робкого единения будет разрушен, он встанет и засобирается обратно, бросив напоследок что-нибудь вроде «Мне пора» или «Береги себя», и сделает вид, что не было этой самой встречи. Постарается избавиться ото всех воспоминаний, связанных с нею и ребенком, и будет при этом прав – дело прежде всего. Словно прочитав ее мысли, он встал и с сожалением взглянул на нее.

– Ты меня простишь? – в отчаянии спросила Диана, тоже вставая. Снейп в ответ покачал головой: – Ты же не виновата. А Альбус… Он, как обычно, решил все за других. Он сейчас уйдет, мелькнула у нее паническая мысль, недолго думая, она приблизилась к нему, просительно глядя в глаза. – Уже уходишь? – вырвалось у нее. На мгновение он застыл, а затем вдруг неловко притянул ее к себе и крепко, до боли, сжал в объятиях.

Диана блаженно закрыла глаза, обвивая руками его торс и прижимаясь лицом к его плечу. Все эти месяцы без него она так часто представляла себе их встречу, даже не надеясь особо на то, что она вообще состоится, и все равно – это было несравненно лучше всех ее фантазий и постепенно тускневших воспоминаний. Облегчение, нежность, желание спрятаться в его объятиях от всего мира, страх отпустить его и снова потерять – все это смешалось в душе, заставив почти заплакать от силы накативших эмоций. Она с трудом перевела дыхание и едва слышно прошептала:

– Побудь еще немного… Не сейчас…

Северус чуть ослабил объятия и знакомым жестом запустил пальцы в ее волосы, вороша их и утыкаясь в них лицом. Совсем как прежде, когда они еще могли наслаждаться своим призрачным счастьем и робкой надеждой, что до конца войны они дойдут рука об руку, пусть и втайне ото всех.

Диана чуть отстранилась и, взяв в ладони его лицо, приблизила его к себе и осторожно поцеловала его в краешек губ. Он напрягся, но не ответил, лишь щека чуть дернулась, словно от тика. Она провела пальцами по его лицу, ощущая легкую щекотку от иголочек щетины и снова поцеловала, чуть более настойчиво, толкнувшись языком в упрямо сжатые губы, одновременно поглаживая его грудь сквозь плотную ткань сюртука. Под правой ладонью она чувствовала сильные ритмичные толчки, все более учащавшиеся, по мере того, как она продолжала целовать его. Его сдержанности хватило ненадолго, и он, коротко выдохнув, жадно и отчаянно впился в ее призывно раскрытые губы.

Желание, обжигающее нервные окончания и застилающее разум, поднималось от низа живота к сердцу, заставляя его колотиться где-то у самого горла. Она с трудом оторвалась от его губ, чтобы глотнуть воздуха и поймала его взгляд – совершенно сумасшедший, затуманенный таким же диким, почти болезненным желанием, что и у нее. Его горячие, словно в лихорадке ладони легли на ее ягодицы, прижимая к себе, и она ощутила, как ей в живот упирается что-то твердое. Она потерлась бедром о его возбужденную плоть, отчего он зашипел сквозь зубы и пробормотал что-то неразборчивое, а затем снова накрыл ее губы своими.

Она даже не поняла, как они очутились в ее спальне, у разобранной кровати, должно быть, она сама его туда затащила, когда они торопливо и неловко принялись срывать с себя и друг с друга одежду. Она только на секунду замешкалась, чтобы щелкнуть выключателем ночника, а затем села на кровать и протянула руки к ремню на его брюках. Пряжка была тугой, и она застонала от нетерпения. Северус отвел ее руки и, избавившись от брюк и обуви, опустился рядом с ней на постель. Диана чуть подвинулась, давая ему больше места, и, взяв его за плечи, потянула на себя.

Она издала тихий мурлыкающий стон, ощутив на себе блаженную тяжесть его худого горячего тела и прикосновение губ на своей шее. Пряди его волос легко скользнули по ее плечам, она провела пальцами по его спине, ощутив знакомые шероховатости шрамов, чуть повернулась на бок и обвила ногой его бедра, стараясь теснее слиться с ним.

Он целовал ее легко, едва касаясь кожи, словно опасаясь, что она исчезнет, а она только тихо вздрагивала, изгибаясь навстречу его губам и рукам и слегка царапая ногтями его плечи. Оттолкнув его от себя, она ловко извернулась и оказалась сверху, прижав его бедра к кровати. Погладила его грудь, немного задержавшись на сосках, проследила кончиками пальцев темную полоску волос, убегающую вниз, вернулась к груди и наклонилась к его лицу для поцелуя, а затем резко выпрямилась, отбрасывая за спину распустившиеся волосы. У Северуса вырвался восхищенный вздох.

– Ты невероятная, знаешь? – прошептал он, оглаживая руками плавные изгибы ее талии и бедер. Пальцы его скользнули к ее животу и наткнулись на неровный бледно-розовый шрам – след от кесарева сечения. Диана смутилась – она совсем забыла о его существовании и даже не озаботилась тем, чтобы с помощью зелий сделать его менее заметным. Но на Северуса ее шрам, казалось, не произвел особого впечатления. Он небрежно провел по нему пальцами и вдруг, резко потянув на себя, перевернул ее и снова оказался на ней. Она вцепилась в его волосы, упавшие на ее лицо и почти беззвучно прошептала, подаваясь бедрами ему навстречу:

- Да… Вот так…

Отдаваясь ему, она не закрывала глаз, чтобы видеть его взгляд, и только в самом конце, уже теряя связь с реальностью, зажмурилась и судорожно вцепилась пальцами в его плечи, повторяя, словно в бреду, его имя.

====== Глава 55 ======

Спать не хотелось, хотя она был уверена, что они оба сразу же отключатся, даже не разжимая объятий. Диана положила голову ему на грудь и, едва шевеля пальцами, выводила на ней неведомые ей самой узоры. Северус тоже не спал – она, хоть и не видела его лица, знала это по его дыханию и тому, как он время от времени поглаживал ее плечо. Тихое, почти ничем не замутненное счастье от близости любимого человека, такое, о котором пишут в книжках и показывают в «мыльных операх» и мелодрамах. То, о чем она вспоминала все эти месяцы без него и почти не надеялась когда-либо вернуть. Если бы не мысли о сыне, Диана подумала даже, что умереть прямо сейчас, в его объятиях, было бы совсем неплохо, настолько счастлива она сейчас была. Она понимала, что это зыбкое счастье не доживет даже до утра, что, самое большее, через час он вынужден будет встать и уйти, и оба они вернутся к тому, чем были заняты до этого, каждый – выполнять свой долг. Она гнала от себя эти мысли и старалась просто сполна насладиться возможностью побыть с ним рядом.

Снейп шевельнулся и осторожно высвободил свою руку из-под ее головы, ложась рядом с ней. Подперев голову кулаком, он принялся задумчиво разглядывать ее. Диана улыбнулась и, чуть приподнявшись, шутливо поцеловала его в кончик носа.

– Почему ты вернулась? – спросил он, никак не отреагировав на ее кокетство. – Ты должна быть сейчас с ним, разве нет? – У меня есть причина, – Диана покачала головой. – Я должна кое-что доделать, вернуть долг… – Дура, дура… – он отстранился от нее и обессиленно упал рядом на подушку. – Все еще не угомонишься?! Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, что творишь?

Диана привстала, наклонилась над ним и взяла в свои ладони его лицо:

– Послушай, Северус, – прошептала она, – это же не просто месть. Я могла бы наплевать на то, что этот выродок убил мою семью и ждать для него возмездия свыше. Но я тебе не рассказывала о том, чем закончился наш разговор с Демоном. Я все равно должна буду вернуть ему одну жизнь, иначе… И пусть это будет жизнь Розье, чем кого-то еще.