«Здесь может кто-нибудь быть, — подумала она с дрожью. — Бродяга, к примеру, или серийный убийца, пришедший закопать жертву… Да что со мной?»

На секунду Ри была готова поклясться, что увидела нечто в клубящейся дымке перед фарами.

«Ничего. Просто тень. А, может, животное пробежало…»

«Ничего».

Ри включила передачу и поехала вперёд. Если что-то и скрывалось в тумане, оно уже ушло.

Она истерично рассмеялась.

— Призраков не бывает, как и магии.

Стоило ей сказать это вслух, как всплыло ещё одно воспоминание о другом дне на кладбище «Розовый холм».

— Эта девочка странная, — зловеще произнесла её бабушка, когда Ри рассказала ей об Амелии. — Её глаза могут заглянуть прямо в человеческую душу. У моей кузины Лулы были точно такие же. Знаешь, она родилась в водном мешке.

— В чём-чем?

— Это как кожный покров. Когда его разрывают, у детей иногда остаётся второе зрение.

— Что это?

— Это значит, что она видит то, что мы не видим, дитя.

— Ты про магию?

— Магию? Можно и так сказать…

Ри стряхнула наваждение и огляделась. Пока она предавалась воспоминаниям, окно покрылось инеем, а в салон прокрался сверхъестественный холод. Волосы на затылке встали дыбом, и ей не сразу хватило мужества, чтобы заставить себя оглянуться на заднее сиденье.

Конечно, она была одна, и Ри снова над собой посмеялась.

— Призраков не бывает.

Но ей пришлось произнести эту фразу ещё дважды, прежде чем в голос вернулась уверенность.

Хайден Прайст проверил детектор электромагнитного поля и нахмурился. Никаких колебаний. Вторая ночь на «Дубовой роще», а он смог поймать только секундное колебание, хотя коллега по Чарльстонскому институту изучения парапсихологии уверял, что заброшенное кладбище является горячей точкой паранормальной активности. Территория вокруг мавзолея Бедфорд — самого старинного памятника «Дубовой рощи» — якобы славилась своими призрачными сферами. Но Хайден ничего не обнаружил. Возможно, пришло время паковать вещи и отправляться в другое место.

По правде говоря, последние дни его вера в сверхъестественное была на последнем издыхании. За последние девять лет — с момента его шестнадцатилетия — Хайден баловался охотой за привидениями. Самой его «крупной» находкой стал неразличимый звук, похожий на рык, снятый на цифровой диктофон на одном сельском кладбище в Канзасе, которое местные окрестили одним из семи потерянных врат ада. Ничтожное доказательство всех его усилий, но у доктора Руперта Шоу, основателя института, местного гуру и человека за занавесом, была любимая поговорка: «Парапсихология не для слабонервных и нетерпеливых».

Несколько помех едва оправдывали ожидания. Из десятков случаев, который институт исследовал каждый год, лишь горстка оставалась без логического или научного объяснения. Но этой горстки хватало, чтобы не терять надежды.

«Возможно, исследования превратились в привычку», — подумал Хайден. Во всяком случае от одиноких прогулок по кладбищу гораздо больше пользы, чем от сеансов групповой терапии, на которые его потащили родители после самоубийства брата. Хайдену не нужен был психиатр — ни тогда, ни сейчас — ведь он знал, что не виноват в смерти Джейкоба. Его брат был давно болен. Шизофрения в детском возрасте редкость, но Джейкобу поставили диагноз в восемь лет. Даже несмотря на лекарства, голоса и видения неуклонно становились сильнее, пока в один ужасный день один из таких голосов не велел ему повеситься на дверце шкафа.

Многие годы утешения не было. Всю школу и университет он мучился не столько чувством вины, сколько вопросами, на которые никто не мог ответить: ни родители, ни психолог, ни даже священник. В конце концов, холодные пятна и электрические колебания в спальне Джейкоба заставили его искать ответы в нетрадиционных источниках. И почти десять лет спустя он всё ещё находился в поиске. Только Хайден понятия не имел, что именно хотел найти.

Выйдя на дорогу, он услышал шум двигателя.

«Дети, наверное. Или, быть может, ещё один охотник за привидениями».

Его сердце странно ухнуло. Он прислушался и стал ждать. Почувствовал что-то в тумане. Как будто... эхо. Воспоминание. Какую-то странную вибрацию.

По спине пробежал холодок, пульс участился. Ночь по-прежнему оставалась невыносимо спокойной, словно ожидая воскрешения мертвецов. Спустя несколько минут автомобиль проехал мимо, и Хайден вернулся к своей одинокой вахте.

Ильза

Как только Ри вернулась в свою крохотную квартирку, то поставила кофейник и села работать над дипломом — исследованием развития личности в пожилом возрасте. Но её мысли снова и снова возвращались к странным событиям вечера. В конце концов она поддалась непрекращающемуся соблазну и отыскала в интернете информацию о Тисдейлах (видном чарльстонском семействе, чьи корни прослеживались до времён основания города), «Ордене гроба и когтя» (тайном обществе, основанное в середине девятнадцатого века), «Дубовой Роще» (кладбище, заброшенном ещё в первой половине прошлого столетия) и, наконец, об Амелии Грей.

Перейдя по ссылке на бизнес-сайт Амелии, Ри просмотрела портфолио с отреставрированными кладбищами и пробежалась глазами по биографии. Её научные звания впечатляли. Степень бакалавра антропологии в университете Южной Каролины и магистра археологии в университете Северной Каролины в Чапел-Хилл. Два года под началом государственного археолога в Колумбии, перед тем как открыть собственный реставрационный бизнес. И ей всего двадцать семь. В сравнении с ней, Ри чувствовала себя лентяйкой.

Устроив ноутбук на диване, Ри свернулась калачиком, чтобы ознакомиться с блогом Амелии. Название блога «Раскапывая Могилы» её удивило, как и размещённые новостные статьи, в которых шла речь об Амелии как о кладбищенской королеве. Причудливое прозвище напомнило Ри о воскресном дне на «Розовом холме».

Поддавшись порыву, Ри быстро набрала электронное сообщение:

Меня зовут Ри Хатчинс. Возможно, вы меня не помните. Мы ходили в одну школу в Тринити. Я хотела задать вам несколько вопросов насчёт «Дубовой рощи» в Чарльстоне. Мы можем встретиться и поговорить?

К её удивлению, Амелия ответила буквально через минуту.

Удобно завтра подъехать ко мне домой к десяти?

Ри записала адрес и телефон и засунула записку в сумку, чтобы не забыть. Затем она вернулась к чтению архивов блога. Она понятия не имела, как долго просидела за этим занятием, пока её неожиданно не охватил озноб. Должно быть, зациклился воздух в кондиционере. Наружные окна покрылись инеем. В воздухе повис затхлый запах, который Ри списала на заплесневевшие вентили.

Поднявшись отрегулировать термостат, она услышала слабую мелодию. Поначалу она решила, что нежная музыка раздаётся сквозь тонкие, как бумага, стены квартиры. Затем поняла, что слышала её ранее.

Заинтригованная, она последовала за звуком в спальню. Цифры на часах радиоприёмника моргали — знак, что вырубило электричество. Ри работала на ноутбуке, поэтому, возможно, не заметила перепада в сети. Когда электричество вернули, включилось радио. Ничего сверхъестественного.

«Но песня… она словно затерялась в глубинах памяти», — подумала Ри спросонья. Она закрыла глаза, позволив музыке омыть её, влиться в тело, а затем назойливая мелодия начала её понемногу пугать. Она выключила радио, и ощущение пропало.

Приняв душ, Ри заползла в кровать, но сон не шёл. Даже в изнеможённом состоянии она не могла отключиться. Слишком много тревожных событий произошло с ней в тот вечер, включая кончину мисс Вайолет.

Когда она наконец заклевала носом, ей приснился очень странный сон. Она очутилась в «Дубовой роще». Это была она... и одновременно не она. Вместо теперешнего усеянного мусором кладбища, она увидела ухоженный и цветущий некрополь, хотя и не менее жуткий…