— Я только что вошла. Простите, что побеспокоила. Я подумала, вы уже ушли.

Он заметил на ней медицинский халат.

— Как понимаю, вы одна из работниц госпиталя?

На смену утихающей ярости пришёл холодный расчёт, от которого Ри занервничала ещё сильнее.

— Я волонтёр и ваша студентка.

— Так вот где я вас видел.

Он медленно прошёл в приёмную, и Ри подавила желание попятиться.

«И почему я раньше не замечала змеиной грации в его походке?»

— Ваша лекция о человеческих эмоциях и когнитивных способностях была… великолепна, — с запинкой пробормотала она.

— Уверен, вы не отсиживаетесь на галёрках.

«Это что, нотка самоудовлетворения?»

Раньше Ри очаровало бы его отношение, но сейчас она еле подавила дрожь.

Она снова сделала судорожный вдох и улыбнулась.

— Вы правы. Я всегда выбираю первый ряд.

— Как долго вы здесь работаете? И почему я раньше вас не видел?

— Я здесь всего два месяца и большую часть времени провожу в южном крыле.

Возможно, игра воображения, но Ри показалось, что последнее привлекло внимание доктора. Однако он ничем себя не выдал.

— Тогда вы должны быть знакомы с одной из моих любимейших пациенток. Вайолет Тисдейл.

«Не показалось, — поняла Ри. — Он не случайно выделил мисс Вайолет среди пациентов южного крыла. Он подозревает, что я подслушала хотя бы часть компрометирующей ссоры. Теперь он проверяет меня, наблюдает за моей реакцией на это имя».

— Я тоже очень любила мисс Вайолет, — выдавила она из себя плаксивые нотки.

Изящная бровь выгнулась дугой.

— Любили?

Теперь пришла очередь Ри изучать реакцию собеседника.

— Ой! Так вы не знаете? Мисс Вайолет скончалась несколько часов тому назад.

На его прекрасном лице промелькнула лишь тень эмоции.

— Нет, я не знал.

— Наверное, мне не стоило вам это сообщать. Я забылась…

— С ней кто-то был в последние минуты?

Раньше Ри не задумалась бы о двойном смысле его интереса, но теперь в вопросе явно слышался скрытый подтекст.

— Да. Собственно говоря, с ней была я.

— Она что-нибудь сказала перед смертью?

— Она тихо скончалась во сне.

— Вот, значит, как, — пробормотал доктор, и Ри была готова поклясться, что услышала искреннее разочарование в его голосе.

Однако его взгляд напугал её до смерти.

Странное беспокойство преследовало Ри всю обратную дорогу по лестнице и лабиринту мягких зелёных коридоров. В отделениях с более строгой охраной, где пациентов запирали на ночь в палатах, царила пугающая тишина.

Ри поспешила вернуться в южное крыло, в очередной раз напоминая себе, что подслушанный разговор не имеет к ней ни малейшего отношения. Лучше выбросить из головы мысли от этой отвратительной беседе. Доктор Фарранти — бог возрастной психологии, так что Ри совсем не нужен столь могущественный враг, в чьих силах оборвать её ещё не начавшуюся карьеру.

Но она была дочерью Джека Хатчинса, лучшего частного детектива за всю историю Южной Каролины, и ещё совсем недавно Ри больше всего на свете мечтала последовать по его стопам. Она спала и видела, как они откроют собственное агентство, но отец влюбился в одну из своих клиенток и бросил мать с разбитым сердцем. Он уволился из старой фирмы и переехал в Атланту, чтобы начать новую жизнь.

Даже после развода Ри втайне лелеяла эти мечты, но позже поняла, что работа с отцом станет ещё одним предательством по отношению к матери. Тогда она поступила в Эмерсон на психотерапевта, и вот ей двадцать четыре года, и она в самом разгаре написания диплома.

Но природные склонности всё равно тяжело подавить. Ри обладала врождённым любопытством и склонностью к детективной деятельности. Подслушанный разговор стал всё равно что морковкой перед осликом. Она не могла дождаться, когда окажется одна, чтобы перебрать кусочки головоломки: мисс Вайолет, Ильза Тисдейл, «Дубовая Роща», «Орден гроба и когтя».

Странно, что хоть она услышала столько любопытнейших деталей, мысли Ри продолжали возвращаться только к одному имени. Амелия Грей. Такое знакомое, но как в тумане. Воспоминание так и ускользало.

Однако стоило ей пройти двойные двери южного крыла, как она наконец-то вспомнила. В Тринити — небольшом городке к северу от Чарльстона — она училась с девочкой с таким же именем. Амелия Грей была на несколько классов старше её, поэтому они плохо друг друга знали. Но теперь, стоило Ри напрячь память, перед глазами встал образ тихой симпатичной блондинки. И кладбища…

Да, точно. Отец Амелии был кладбищенским смотрителем, их семья жила в белом домике недалеко от кладбища «Розовый холм».

Бабушке Ри нравились старинные кладбища. «Розовый холм» был одним из её любимейших мест, и иногда после воскресной службы она вместе с маленькой Ри устраивала пикник в тени двухвековых дубов, что окружали основания кладбищенского холма. В эти наполненные негой летние деньки, когда солнце щедро заливало своим светом статуи и могильные плиты, а воздух благоухал ароматами плетистых роз, обвивших заборы и деревья, кладбище казалось ей сказочной страной.

Одним таким днём Ри убежала, пока её бабушка дремала в тени. Старая часть кладбища обычно была закрыта для посещений, но в тот день ворота оказались открыты. Бесстрашная и любопытная, Ри проскользнула на участок и побрела по каменным дорожкам, что вились среди первозданного леса прохладных пышных папоротников и густых серо-зелёных занавесей испанского мха. В этом готическом царстве она наткнулась на устроившую приём при своём дворе Амелию Грей в окружении каменных ангелов.

Она была одета в струящийся наряд, похоже, перешитый из старого шёлкового платья. Ткань-паутинка развевалась, точно крылья феи, золотистую копну волос украшал венок из клевера и венчиков роз. Должно быть, ей тогда было около десяти, и семилетняя Ри почувствовала, что повстречала самое мистическое существо на свете.

Ри ахнула от удивления, но Амелия не испугалась. Прошло несколько секунд, прежде чем она медленно обернулась и встретилась взглядом с Ри. Та до сих пор помнила, какими ясными у неё оказались глаза. Сначала она подумала, что они голубые, но, когда Амелия встала ближе, поняла, что серые. Или, может, зелёные?

— Откуда ты взялась? — спросила Амелия голосом лёгким точно пёрышко.

Ри словно проглотила язык и смогла лишь указать в сторону ворот.

Амелия прикусила губу.

— Должно быть, я забыла их запереть. Нужно это исправить, пока папа не узнал. Идём. Я провожу тебя.

Но Ри осталась стоять на месте, с любопытством разглядывая каменных ангелов. Она никогда в своей жизни не видела столько скульптур. Они были подобны безмолвной скорбящей армии.

— Они магические, — произнесла Амелия с мечтательным, рассеянным взглядом. — Иногда перед сумерками, когда свет попадает прямо на них, они оживают.

Ри наконец обрела дар речи. Однако к огромному сожалению, верх взяла её практичная сторона.

— Магии не бывает.

— Конечно, бывает. Она повсюду. Ты просто её не видишь.

— А ты видишь?

— Иногда. — Улыбка Амелии потухла, она отвела взгляд. — Но здесь я в безопасности.

— Почему?

Она обвела рукой полуразрушенных ангелов и кладбище.

— Это мои стражи и моё королевство…

Воспоминание на этом оборвалось, так как Ри завернула за угол и чуть не врезалась в Труди Макинтайр. Она сопровождала Алису Кантон — молодую женщину с параноидной шизофренией — обратно в палату. Алиса была бледной хрупкой девочкой с измученным лицом и большими печальными глаза.

Она остановилась как вкопанная, уставившись на Ри.

— Ну же, Алиса, — стала уговаривать её Труди. — Идём спать.

Но Алиса не сдвинулась ни на йоту, когда Труди потянула её вперёд.

— Кто это?