- Садитесь же к огню, - пригласил нас удивительно приказным тоном вильдграф, - и выпейте со мной горячего вина. Лучшее пойло в такую дрянную погодку.

Мы отказываться не стали. Пока прошли к столу у камина, я оглядел большой зал постоялого двора, где обосновался вильдграф. Кроме самого хозяина Шварцвальда тут расположились, наверное, все его командиры. И весьма примечательно, что они как бы образовывали две группы. В первую входили, скорее всего, люди, преданные новому хозяину Шварцвальда. Все как на подбор бывалые наёмники, парочка даже в узнаваемых цветастых одеждах ландскнехтов, украшенных потрёпанными перьями и грязными лентами, даже не поймёшь сразу каких цветов. Вторую образовывали командиры регулярных войск инквизиции, отправленные на помощь новой власти. Эти носили цвета своих полков, вооружены были единообразно и не считали нужным скрывать своё презрение к первым. Отчуждённости или напряжённости особой не чувствовалось, однако в шуточках, которыми обменивались между собой офицеры обеих групп, и общем зубоскальстве явно сквозило негласное противостояние.

Правда, на Курцбаха офицеры обеих групп поглядывали почти как на врага. Видимо, один только рейтарский капитан из всех, кто служил старому вильдграфу, а если быть точным, то Кожаному лицу, перешёл на сторону новой власти. И в этом стане доброжелателей у него не было.

- Ещё вина! – рявкнул вильдграф, ни к кому конкретно не обращаясь. – И жратву тащите! Да поприличней. Я не свинья, чтобы помои из корыта хлебать.

Если честно, он чем-то походил на здоровенного кабана-секача, такого, на чьём пути лучше не становиться. Даже если ты вооружён отличной охотничьей аркебузой и кабаньим мечом или копьём.[15] Такой сметёт тебя, даже не обратив внимания на самый внушительный арсенал и пару тяжёлых пуль, пущенных с вроде бы убойной дистанции.

Пара подавальщиц быстро унесли полупустые миски с едой и выставили вместо них новые – уже полные. То же самое и с вином. На столе будто по волшебству появилось несколько глиняных кувшинов, от которых исходил жар.

Я не большой любитель горячего вина – на мой вкус там слишком мало вина, и слишком много всяких добавок, которые его только портят, однако сейчас не мог не согласиться с вильдграфом. Именно такой напиток лучше всего подходит к погоде, да и к настроению тоже.

- Разливай, капитан, не дай вину остыть, - велел новый хозяин Шварцвальда, а после обратился ко мне: - Ты уж не взыщи, важный человек, да только дальше сопровождения тебе дать не могу.

При этом он так воззрился на меня, принявшись буравить своими маленькими глазками, едва видимыми на отёчном от пьянства и невоздержанности лице, что мне сразу стало ясно. Он что-то задумал. Знать бы ещё что именно. Какие вообще планы могут быть в отношении моей персоны у нового хозяина Шварцвальда? Мне оставалось пока только гадать – и не скажу, что мне это по нраву.

- До Рейна отсюда рукой подать, а там поднимешься немного выше по течению – и вот тебе Базель со всеми его мостами. Переходи, где душе угодно. Да и места дальше поспокойнее, можно и без сопровождения ездить.

Вильдграф продолжал испытующе буравить меня взглядом. Он ждал моего ответа, хоть какой-то реакции с моей стороны. Вот только я не знал, как реагировать на его слова, а потому решил ответить явно не так, как он ожидал.

- Чего тебе надо от меня? – спросил я у вильдграфа, пренебрегая обычной вежливостью и обращаясь к нему на ты.

Думаю, мой статус официала инквизиции даёт мне такое право, а если и нет, то новый хозяин Шварцвальда это вряд ли знает. Для него я, по его собственному образному выражению, хрен с бугра, так что вполне могу себе позволить более чем вольное обращение.

- Да ничего такого, - развёл руками вильдграф.

Он взялся за тёплый металлический кубок с вином и осушил его парой глотков. Пил не слишком аккуратно и вино пролилось на его седеющую бороду, придав ему некий почти вампирский вид.

- И вовсе не ты мне нужен, а Курцбах, - вильдграф поставил кубок перед капитаном, призывая того наполнить его снова. Тот скрипнул зубами, но сделал это. – Он у меня единственный командир кавалерии, и я без него буду как без рук. Вам уже, наверное, разболтали, что Чёрного медведя обложили в старой римской крепости. Скандинавы укрепляют её, но если на них надавить как следует, побегут что твои тараканы. И кто будет их ловить? Рейтары капитана знают тут каждое дерево и живо переловят этих скотов. А мне совсем не нужно, чтобы вместо одной банды скандинавов образовался ещё десяток мелких. Гадить они смогут ещё долго.

Говорил вильдграф удивительно складно, и оттого я не поверил ни единому его слову. Слишком всё гладко у него выходило, как будто заранее репетировал, что сказать мне и какими словами. Да и испытующий взгляд, которым он во мне едва дыру не пробуравил, не очень подходил к показному равнодушному тону. Хозяину Шварцвальда зачем-то нужен был именно я, а вовсе не Курцбах со своими рейтарами.

- Выходит, дальше мне ехать одному, - кивнул я. – Не думаю, что тем, кому я служу, это придётся по нраву.

- Э, да ты угрожать мне решил, хрен с бугра! – взвился вильдграф, и сразу стало ясно, что прозвище Кровавый он получил не за здорово живёшь.

Толстые пальцы правой руки его сомкнулись на рукояти длинного ножа совершенно рефлекторно. Он не играл, не пытался запугать меня. Он был готов пустить мне кровь – здесь и сейчас. И в этом не было ни капли наигранности.

- И не думаю, - откинулся на спинку стула я и сделал пару глотков немного остывшего вина. Оно оказалось неплохим, хотя травок и корешков в нём было многовато. – Я просто констатирую факт, твоё сиятельство. Сам же знаешь, на кого мне работать приходится. Эти люди очень любят задавать вопросы и получать на них ответы. И врать им всегда себе же дороже обходится.

- Да плевать я хотел, на кого ты там работаешь, важный хрен! Мне эту паскуду, Чёрного медведя, прикончить надо вместе со всеми его кальмарскими[16] дружками. А для этого нужен Курцбах со своими рейтарами – и точка!

- Я понял тебя с первого раза, - отмахнулся я, допивая вино и сам наполняя собственный кубок. – Не надо так кипятиться. Разумные люди ведь всегда договорятся между собой, верно? Безвыходные ситуации бывают только у дураков.

- От это другое дело! – хлопнул ладонью по столу вильдграф. – Давай поговорим, как разумный человек с разумным человеком. Только сначала поедим. Ты ж голодный, небось, с дороги-то.

Не скажу, что у меня был хоть какой-то аппетит – после схватки с хозяином стаи мне кусок в горло не лез. Даже горячее вино пришлось едва ли не проталкивать через глотку. Я решил из вежливости поковыряться в тарелке, однако вильдграф принялся за еду так, будто сам был с голодного края, и, наблюдая за ним, я понял, что аппетит и в самом деле приходит во время еды. Или когда смотришь, как ест кто-то другой. Тем более что я с самого отъезда из Дижона ничего не ел, и был чертовски голоден.

Минут двадцать, наверное, мы втроём провели за едой. Количество снеди на тарелках быстро сокращалось, в основном стараниями вильдграфа, евшего прямо-таки в два горла. Кувшины с горячим вином быстро опустели, и вместо них принесли новые.

В итоге я даже слегка осоловел от обильной трапезы, выпитого вина и жара натопленного камина. В голове стало удивительно легко и звонко, а вот в желудке, напротив, очень тяжело. Я распустил пояс, и сразу стало легче дышать. Вильдграф откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула, и поступил так же, как я.

- Вот теперь можно и поговорить, - сказал он, проходясь пятернёй по густой бороде, в которой застряло довольно много кусочков пищи, – как два разумных человека. Поехали со мной к римской крепости. В драку тебя никто лезть не заставляет, поторчишь под стенами, поглядишь, как мои парни воюют. Потеряешь день, никак не больше. Я же завтра поутру отправляюсь к крепости, и к вечеру, думаю, от скандинавов там не останется и мокрого места.