Тамит заставил очнуться от грез тычок в плечо.

- Пришли, - сказал ей стражник. – Соберись. Господин Симут не станет слушать непочтительную женщину.

Тамит серьезно кивнула. Если понадобится, она будет целовать прах у ног этого старика.

- Праздники Амона еще не прошли? – спросила женщина.

- Нет, - ответил Миу. – Можешь надеяться на его милость.

Он улыбнулся, и Тамит увидела в этой улыбке искреннее расположение.

Женщина слегка поклонилась, а Миу кивнул.

- Идем, - сказал он, и они двинулись дальше. Как видно, мужчина хорошо знал, где найти Симута. Только бы это оказалось уединенное место – чтобы никто не мог ничего подслушать…

Женщина вдруг перехватила полный откровенной ненависти взгляд одного из жрецов – из тех, кто ее еще помнил. Она вздрогнула и опустила глаза, придавая себе смиренный вид; подумала, что напрасно так густо накрасила веки.

Воин положил своей подопечной руку на плечо и ввел ее в храм через какую-то боковую дверь; Тамит с удовольствием ощутила прохладу, точно бог снял с ее головы свою раскаленную тяжелую руку. Украдкой женщина пригладила распущенные прямые черные волосы. Интересно, этот Симут еще не забыл, что такое женщины и зачем они нужны?

Не то чтобы Тамит собиралась пойти на такое. Шестидесятилетний старик – ужасно!

Хотя если потребуется, то… Но Тамит надеялась, что ее улыбок, почтительности и беспомощности будет достаточно.

Стражник подтолкнул ее в следующую дверь, и там, точно подарок Амона, обнаружился старый жрец. Симут украшал небольшой жертвенник – сутулый и худой под своей белой одеждой; Тамит показалось, что она видит, как дрожат от слабости его руки, словно он таскал камни, хотя в руках у него были легчайшие цветы.

- Божественный отец, - негромко позвал стражник. Кажется, он и в самом деле очень чтил эту развалину.

Симут вздрогнул, потом обернулся. И Тамит встретилась с неожиданно ясным и строгим взглядом – она тут же согнулась в поклоне, потом опустилась на колени и коснулась лбом прохладного пола. Не вставала, пока ей не разрешат, словно предстояла самому фараону…

- Встань, - услышала Тамит дребезжащий голос. Она ожидала, что голос Симута окажется тверже и моложе, но когда женщина поднялась и снова взглянула жрецу в глаза, не обнаружила в его взгляде никаких признаков слабоумия или рассеянности. Старый Симут не был убаюкан своим спокойным положением.

- Ты – та женщина, которая была женой двух преступников, - сказал Симут, вглядываясь в ее лицо.

Тамит в ужасе отступила.

- Да, да, - тихо подтвердил жрец. Он сокрушенно покачал головой и провел рукой по лицу; до Тамит донеслось его одышливое дыхание – кажется, Симут уже носил в своей старой груди зачатки своей смерти.

- Тебе выпала странная судьба, - сказал Симут. – Бог почему-то пощадил тебя – хотя ты была связана с двумя преступниками, служившими Амону и изменившими ему. Я хотел бы знать, почему ты еще жива.

Тамит содрогнулась.

Иногда она тоже удивлялась этому.

- Это ты повелел освободить моего сына, божественный отец? – спросила женщина.

Симут кивнул и слабо улыбнулся.

- Я знал его отца, - тихо ответил он. – Я знал этого доброго юношу, который обратился ко злу и стал поклоняться ему так же ревностно, как когда-то служил Амону. Я видел, как твоего мужа допрашивали.

Тамит ахнула и схватилась за грудь.

- Что у него выспросили?

На самом деле она думала только о том, много ли выстрадал ее Хепри – ей было совершенно безразлично, какие тайны и каких людей он мог выдать.

- Ничего, - тихо ответил четвертый хему нечер. - Ничего. Он молчал, как будто превратился в камень.

Тамит коротко, испуганно вздохнула, думая, как бы перевести разговор на другое. Она не хотела слушать, как пытали ее мужа, не хотела!..

Но жрец, кажется, и сам не желал больше говорить об этом – неужели и ему вспоминать о смерти Хепри было тяжело?..

- Хепри похож на отца – правда? – тихо спросила она.

Четвертый пророк Амона чуть кивнул, как старик, кивающий своим мыслям и просто любым впечатлениям; но следующие его слова снова убедили Тамит в том, что она слишком скоро сочла его бесполезным.

- Он похож на отца, но не только, - сказал Симут. – Я хотел бы узнать, на кого он похож. Я хотел бы узнать, для чего его предназначили боги.

Послышались чьи-то шаги, и они прервали разговор, словно он был преступным; хотя так и было – почти.

Тамит переждала, пока группа жрецов и слуг, пересекающих зал, не пройдет, а после этого… снова опустилась перед стариком на колени и сложила руки, как перед единственным вершителем своей судьбы:

- Божественный отец, я пришла к тебе с очень дерзкой просьбой… Но твои слова сказали мне, что, может быть, ты сочтешь ее достойной удовлетворения…

Жрец молча смотрел на нее сверху вниз. Тамит могла бы прочитать в этом взгляде и участие, и предупреждение, и ожидание… и безразличие… Симут не поощрял ее. Он словно хотел понять, на что похожа мать мальчика, которого он не успел, но хотел узнать.

- Возьми его в школу при храме, - попросила Тамит.

Седые брови Симута поднялись, и он чуть улыбнулся. Кажется, так и не поверил, что Тамит решится на подобную дерзость – хотя только что выказывал почти непростительное расположение к… отверженному.

- Возьму, - тихо ответил жрец, жестом приказывая ей подняться. – Возьму. Я распорядился бы об этом и сам… мальчик кажется мне весьма способным.

- Ты распорядился бы насчет моего сына без меня? – воскликнула Тамит и тут же захлопнула рот ладонью.

Симут смеялся так, что костлявые плечи сотрясались – беззвучно, но жутко; потом сипло задышал, прижав руку к натруженной груди.

- Ты до сих пор не понимаешь своего положения, - наконец сказал жрец. – Хотя ты далеко не глупа. Ты кажешься себе во много раз больше, чем ты есть.

- Это неправда, - прошептала Тамит.

- Это правда, - ответил четвертый хему нечер. – И так, насколько я могу судить, было всегда.

Он закашлялся в кулак.

- Ты можешь идти, - сказал Симут. - Сына приводи завтра на рассвете, сюда – твоя стража тебя проведет.

Безмолвный Миу внимал всему происходящему с величайшей почтительностью – даже переступать с ноги на ногу себе не позволял.

Тамит низко поклонилась. Но жрец уже отвернулся и снова занялся своими делами.

На другое утро, когда Ра только показался из-за края неба, шестилетний Хепри вышел с матерью из дома. Невыспавшийся мальчишка, привыкший к привольной жизни, вначале подавлял зевки – а потом его охватило такое волнение, что сошел весь сон.

Хепри казался и взрослее своих благополучных сверстников, и младше их; сказались годы заключения, когда он не знал никого, кроме матери и безмолвных стражников - драгоценные для роста годы, которые потом уже не восполнить. Сейчас у мальчишки был такой потерянный вид, что мать пожалела его.

Хепри куда лучше, чем можно было ожидать от шестилетнего ребенка, понял, что означает эта перемена в его судьбе.

Тамит остановила мальчика, положив ему руку на плечо, и с улыбкой показала на уже рассветившееся солнце.

- Видишь? Это бог, именем которого тебя назвали. Это доброе предзнаменование – Ра-Хепри приветствует тебя…

Она повернула сына к себе, и стражник не торопил и не вмешивался – он тоже прекрасно все понимал. Вернее, думал, что понимает.

Тамит прижала сына к себе и поцеловала в холодеющий лоб, взглянула в испуганные темные глаза… бедняжка. Отверженный. Она, может быть, никогда уже его не увидит…

И вдруг женщина разозлилась на сына и на себя.

- А ну подберись! – скомандовала Тамит. – Ты должен понравиться господину Симуту, великому четвертому пророку Амона, который будет сейчас принимать тебя! Ты это понял?

Она встряхнула мальчишку, ее пальцы непроизвольно так стиснули его узкие плечи, что Хепри вскрикнул от боли.

- Да, понял, - сказал он. – Пусти, мама!

Тамит отпустила его и недовольно посмотрела на следы от своих пальцев на его плечах и на то, как сын морщится.