Потекли спокойные месяцы – Ка-Нейт больше не встречалась с Тамит, хотя часто думала о ней. Она добилась для нее менее строгих условий содержания, но после разговора с Мерит-Хатхор вдруг подумала, что снимать надзор совсем – неразумно.

Несчастья могли действительно ожесточить эту женщину настолько, что она повредит себе или другим, будь предоставлена сама себе. Но этого и не могло случиться: постановления кенбета никто не мог отменить… Тамит оставалась на содержании и под присмотром храма.

“А иначе она могла бы повредить моим детям или мне”, - подумала Ка-Нейт, впервые без обычного сочувствия. – “Или моему дорогому супругу, потому что он осудил ее мужа. Я не допущу этого. Пусть ее стерегут для общего блага”.

Может быть, время успокоит горе этой женщины – а пока нужно следить за нею.

Потом Ка-Нейт забыла о горе Тамит – у нее случилось собственное большое горе.

Умер Джедефптах – ему исполнилось ровно пятьдесят лет, и он мог бы прожить еще лет десять, а то и больше. Но его сердце устало от жизни прежде срока.

Ка-Нейт, поручив обоих своих детей верной Мерит-Хатхор, плакала, молилась, простираясь перед богами, выполняя все предписания, положенные во время траура – чтобы душе отца было легко. Но его смерть не стала для нее большой неожиданностью – Ка-Нейт давно предчувствовала это, видя, как быстро он стареет…

“Может быть, и я виновата в этом”.

Может быть, ее отец был слишком огорчен ее браком. Но теперь Ка-Нейт ни за что не отказалась бы от своего любимого мужа; иногда ей приходило на ум, что она понимает Мерит-Хатхор – одним людям сердце легко предпочитает других, даже если любит всех. И ее отец так поступил, когда отказался от своего друга ради дочери.

Ка-Нейт обнимала и утешала свою плачущую мать, и спрашивала, как она будет в доме одна… Может быть, она хотела бы жить с нею? Согласится ли великий ясновидец? Ведь Нофрет очень его почитает – и так любит своих внуков…

Неб-Амон скоро и благосклонно согласился. Чем больше заботливых женщин окружает его сына, тем лучше. Ка-Нейт заметила к своему огорчению, что ее муж любит сына больше, чем дочь, и охотнее занимается с ним.

- А ты ждала другого? – даже удивилась Мерит-Хатхор, когда госпожа пожаловалась ей. – Конечно, наследник для твоего супруга дороже всего – он его так долго ждал. А Аменемхет и лицом, и нравом схож с отцом.

Когда пришло время поместить тело Джедефптаха в гробницу, его похороны почтили присутствием не только вдова, дочь и муж дочери, но и старые друзья – Са-Монту и его сын. Ка-Нейт была удивлена и огорчена встречей с Хорнахтом, хотя не показала этого. Ей казалось, что угрюмость молодого человека вызвана не только смертью друга отца.

- Хорнахт, - молодая женщина мягко отозвала его в сторону, когда Са-Монту увлекся разговором с верховным жрецом. – Хорнахт, ты так опечален смертью моего отца?

- Конечно, - буркнул воин. Он не смотрел на нее – тело его было крепким и сильным, как у прежнего юноши, и Ка-Нейт заметила на нем новые шрамы. А вот лицо Хорнахта постарело, оно могло бы принадлежать тридцатилетнему.

- Ты не женился? – спросила Ка-Нейт.

Вдруг она угадала, почему он так грустен, и пожалела о своих словах.

- Нет, и, наверное, не женюсь… Госпожа, - прибавил он и отвернулся. Ка-Нейт догадалась, что он хочет уйти и не знает как, чтобы не показаться грубым. Она оставила его. Вот еще один, кого она сделала несчастным.

- О чем ты говорила с ним? – встретил ее резким вопросом Неб-Амон.

Ка-Нейт печально улыбнулась, видя, что ее супруг ревнует.

- Хорнахт грустит по моему отцу, - сказала она.

- И только? – спросил великий ясновидец, бросая на молодого человека неприязненный взгляд.

Ка-Нейт вдруг, словно впервые, заметила сеточку морщин, покрывших его лоб, складки у носа. Но все равно он был божественно прекрасен – она не видела никого, кто мог бы уподобиться ее мужу. И не увидит, потому что таких нет…

- Ты один для меня, мой возлюбленный господин, - сказала она с улыбкой и протянула ему руку. – Я буду любить тебя всегда, мое сердце – только твое…

Он порывисто притянул жену к себе.

Если кто и видел это, то не приглядывался. Гости и родственники были заняты трапезой или разговорами.

- Ты так волнуешь меня, - прошептал Неб-Амон. – Ты одна так волнуешь меня… Никто этого не знает… Великий ясновидец подобен юноше рядом с тобой…

- Нет, ты всегда – мой мудрый супруг и повелитель, - шепнула Ка-Нейт, кладя голову ему на грудь. – Не умаляй себя словами никогда… Никакой юноша с тобою не сравнится…

Он блаженно посмотрел на нее.

- В самом деле?

Она кивнула.

Если бы она только знала, что делала с ним своими словами почтения, хотя его почитали все.

- Пойдем теперь посмотрим на другие дома, - шепнула Ка-Нейт. – Моей матушки… Только не будем ей говорить – ей и так тяжело.

Неб-Амон кивнул.

Они отделились от других, почти не обратив на себя внимания, и, позвав с собой нескольких рабочих с факелами, спустились под землю. Гробница Нофрет, как и Джедефптаха, была не обособленной, соединяясь с общей подземной сетью; только гробница Нофрет была сквозной – открывалась с обеих сторон. Родители Ка-Нейт не были так богаты, чтобы строить для себя особые места.

Вдруг Ка-Нейт посетила ужасная мысль, и она остановилась, схватившись за плечи мужа.

- А вдруг кто-нибудь проникнет сюда, Неб-Амон?

Он мрачно рассмеялся.

- Не беспокойся – этого не случится. Теперь караулы у гробниц удвоены, а за оплошность вроде той виновных будут немедленно лишать места. Они не упустят никого.

Ка-Нейт понимала, о какой оплошности идет речь.

- Тамит, - произнесла она. – Мне так жаль. Чем она виновата, что ее муж – преступник? Теперь и она останется без места на Западе…

Неб-Амон не ответил. Крепко сжав руку жены, повел ее наверх. Меньше всего ему хотелось говорить об этой женщине, давно заслуживавшей смерти и отнимавшей слишком много сил у достойных живых.

- У нее есть место – рядом с преступником, которого ты похоронила, - сказал Неб-Амон, когда они поднялись наверх. – Хотя она и этого не заслуживает.

- Пойдемте, - позвал великий ясновидец остальных.

К ним подошли Нофрет и Са-Монту с несколькими своими слугами. Остальные убирали остатки трапезы.

- А где Хорнахт? – встревоженно спросила Ка-Нейт, которая первая заметила, что сына Са-Монту нет.

- Хорнахт! – позвал отец, оглядываясь.

Его не было – он самовольно ушел еще тогда, когда увидел, как Ка-Нейт обнимается с мужем. Молодой воин, в отличие от других, не отвел глаз и смотрел, хотя было неприлично… и ушел, хотя было неприлично. Ему вдруг стали безразличны приличия.

***

Тамит снова чувствовала, что тупеет – как человек, за которого все решается. Так тупы, наверное, младшие домашние слуги, подметающие полы и выносящие мусор…

Ее всюду неуклонно сопровождали стражники, следившие за ней так, точно она была опасным преступником. Кто внушил им мысль, что Тамит так опасна? Разрешение гулять по городу ничего не дало ей – стражники не отставали от нее ни на шаг; своих денег и вещей у Тамит не было, и она не могла ни с кем из горожан столковываться даже по мелочам. Друзей и знакомых у нее не было тем более – и тем более она не могла ни с кем говорить ни о чем, что не касалось бы ее повседневных нужд.

Как будто кому-то было дело до ее нужд – кроме храма Амона. Жрецы иногда казались ей неживыми – она не могла поверить, что такое равнодушие к ней может быть неподдельным, что они не притворяются… кажется, ее даже не ненавидели, и не презирали, а считали просто временным неудобством.

Которое пройдет.

Маленький сын почти не давал пищи ее уму… и даже мало волновал ее чувства. В ней все как будто отупело с тех пор, как ее заключили под арест. Тамит слышала, что во всех матерях пробуждается сильная любовь к детям, но этот ребенок… после первых дней удивления новой жизни стал для нее каким-то досадным и непривычным обязательством, от которого иногда ей хотелось даже избавиться. Этот мальчик был единственным существом, скрашивавшим ее одиночество, но мысли о будущем Хепри вызывали у нее только стыд, гнев и тупую сердечную боль. Что она скажет ему, когда это существо научится думать и говорить? Что расскажет об отце, о себе, какую жизнь ему обещает?