Понимают ли они, что перед ними – бывший жрец Амона, виновный в тяжком преступлении? Тамит знала, что слуги богов связаны между собою и оповещают друг друга обо всем. Но, может быть, жрецам коптосского Дома жизни нет дела до храма Амона в Уасете…

Тамит подумала, что должна отказаться, бежать… но боялась. Куда она побежит? Каким образом доберется до столицы?

И отпустит ли ее Хепри?

Конечно, нет.

Он не отдаст то, за что заплатил своей душой.

***

Они поженились как сказал ее похититель, в соответствии со всеми священными правилами. Тамит краснела, слушая, что отныне поступает под защиту и покровительство этого молодого человека – даже, наверное, младше ее - казавшегося ей таким же ненадежным, как ветер в ветвях в ее саду.

Жрецы удалились, а Тамит осталась сидеть в объятиях человека, которому принадлежала теперь по закону, чувствуя себя так, будто сидит одна… ее наполняло холодное недоумение. Она не понимала Хепри. Куда он ведет ее, этот безумец?

Ее муж поднял ее, мягко подхватив под руку, и повел в спальню – утвердить свое право. Тамит изумлялась. Неужели влюбленные действительно слепнут и глупеют? Неужели Хепри не замечает, что она его не любит?

Должно быть, его любви ему хватает на них обоих. Он восполняет ею все то, чего не получает от Тамит, он счастлив уже тем, что его возлюбленная рядом…

Она легла и закрыла глаза, позволив ему делать с нею все, что он хотел. Она не отвечала ему сегодня на любовь, как до свадьбы, не тратила свои ласки, но это не умерило пыла ее молодого мужа. Он с таким увлечением посвятил себя ей, что заставил откликнуться на свою страсть, заставил забыть себя, стонать, вскрикивать и извиваться. Тамит, забывшая свою душу и превратившаяся в одно безумное тело, не видела улыбки своего мужа, лица, сиявшего полным торжеством…

А он не знал, что в миг этого торжества она видела другого.

А когда ее муж уже заснул, прижимая ее к себе, Тамит подумала, что может быть уже беременна. Ужас от этой мысли заставил ее сбросить с себя любящие руки; она мгновенно похолодела и отодвинулась. Она не чувствовала себя женой, лежащей рядом с мужем. Его объятия были как зыбучий песок.

***

Ка-Нейт удивилась, когда ей доложили, что пришла женщина-служанка и просит принять ее на кухню, со стариком-слугой, который тоже умоляет призреть его… он готов делать все, что прикажут, только бы не идти в незнакомый дом…

“Неужели мой дом известен им? Откуда?”

Еще больше госпожа удивилась, когда узнала обоих слуг. Оба были из дома Тамит – старик смотрел на прекрасную хозяйку как на добрую богиню, он запомнил ее милостивое посещение.

- Что случилось с вашей госпожой? – спросила изумленная Ка-Нейт.

- Госпожа уехала, - ответил слуга. – Госпожа уехала с господином жрецом…

Тут он замолчал, точно сказал лишнее. Ка-Нейт была безмерно удивлена. Но, наверное, Тамит решила как лучше – этот господин, должно быть, ее друг…

- Конечно, я приму вас, - с тревожной улыбкой сказала госпожа дома, подумав, что ее господину это может не понравиться. Их дом богат, но в нем уже очень много людей…

Но не отказывать же этим несчастным!

И что случилось с их госпожой?

Ка-Нейт распорядилась, чтобы этих людей накормили, отвели им место в доме и приставили к работе. Вернее, к работе приставили только женщину, потому что слуга был уже совсем стар и ему пора было удалиться от дел.

Но старик со слезами благодарности поклонился ей в ноги и попросил разрешения работать – сказал, что не может обременять собой такую госпожу, как она, и не приносить пользы.

Устроив этих людей, госпожа пошла к себе, почувствовав потребность прилечь. Она не чувствовала таких недомоганий, как в первую беременность, но, как и тогда, быстро уставала. Ка-Нейт легла на спину и положила руку на живот, улыбаясь мысли, что это, может быть, девочка… Она хотела бы дочку, маленькую Меритамон…

Услышав две пары шагов – вернее, шаги и шажки – Ка-Нейт с улыбкой повернулась на бок, протягивая руки к двум любимым существам.

Мерит-Хатхор подвела к ней за ручку сына, чей длинный локон юности был перевязан серебряной лентой, а личико, частично утратившее младенческую округлость, теперь еще больше напоминало лицо отца.

- Мама, - сказал Аменемхет, протягивая к ней руку и улыбаясь. Глядя не бессмысленно, а совершенно разумно; Ка-Нейт со смехом соскользнула с кровати и прижала к себе мальчика, а его уже крепкие ручки обхватили ее шею.

- Отдохни, госпожа, я присмотрю за ним, - сказала Мерит-Хатхор, осторожно, но твердо разлучая их.

Ка-Нейт почувствовала ревность, а ее наперсница удовлетворение, когда ребенок охотно ушел с нею: Аменемхет был привязан к Мерит-Хатхор почти так же, как к матери.

Вечером Неб-Амон заметил старика-слугу и спросил жену о нем. Ка-Нейт надеялась, что его удастся спрятать…

Но теперь уже поздно.

- Это садовник и привратник из дома… Тамит, - сказала госпожа.

Красивое лицо великого ясновидца передернулось, и он сделал движение, чтобы подозвать своего личного слугу и приказать немедленно выставить пришлеца вон.

- Он не может быть ни в чем виноват! – в ужасе воскликнула Ка-Нейт. – Он совсем стар, господин, и он ищет только покоя и заботы, мы не можем изгнать бедного старика!

Жрец покачал головой, потом уронил руки на колени и откинулся в кресле, отвернувшись от жены. Это бесполезно – наставлять ее, она ничему не внемлет.

Он мог приказать ей слушаться его, но не мог изменить ее сердце. И не мог применять к ней насилие… даже мысль, что Ка-Нейт можно ударить, наполняла его ужасом и гневом. Временами ему хотелось преклониться перед нею и припасть к ее стопам. Ему казалось, что эта женщина пришла к нему с небес.

Но Ка-Нейт никогда не угадывала таких его мыслей, и оставалась преисполненной почтения, как и следует. Он – верховный блюститель воли Амона и ее господин.

- Что с этой служанкой? – по-прежнему не глядя на жену, брезгливо спросил верховный жрец. - Почему ее слуги ищут прибежища у меня?

- Она покинула свой дом с каким-то жрецом, - ответила Ка-Нейт, в голосе появилось изумление, от которого она до сих пор не оправилась.

И тут же она спохватилась, вспомнив, с кем разговаривает.

- С жрецом? – спокойно спросил первый пророк Амона. – С каким?

Ка-Нейт молча покачала головой.

- Я не знаю.

- Кто бы это ни был, доступ в мой храм ему отныне закрыт, - со спокойной брезгливостью, под которой угадывался гнев, сказал Неб-Амон. Он подумал мгновение и подозвал своего слугу.

Ка-Нейт уже знала, что это означает, и испуганно сжала руки.

- Приведи ко мне слугу из чужого дома, который сегодня нашел у меня убежище, - негромко приказал великий ясновидец.

Мужчина поклонился и ушел.

Через несколько минут он ввел в зал едва живого от страха старика, который у самого порога, не смея ступить далее, распростерся ничком.

Неб-Амон поморщился.

- Встань, я не собираюсь тебя наказывать. Подойди.

Бедняга с трудом встал и подковылял к неподвижно сидевшему в кресле красивому осанистому человеку, внушавшему благоговейный ужас всей стране.

Старик поднял облысевшую голову, часто моргая от напряжения, потом опустился на колени, будто желая снова уткнуться в пол лбом; но он больше не смел.

- Что угодно моему господину? – дрожащим голосом спросил слуга.

- Кто был тот жрец, с которым сбежала твоя хозяйка? – негромко спросил великий ясновидец.

Старик встрепенулся, взглянул на Неб-Амона, точно радуясь тому, что может все рассказать, потом вдруг сник и побледнел. Прижал узловатую руку к груди.

- Господин, я знаю, что это младший жрец Амона из Опета Амона, - сказал слуга. Он засипел и прокашлялся. – Но я не знаю его имени и сана… прости… умоляю…

- Куда они бежали? – продолжил допрос великий ясновидец.

- Я не знаю… прости, господин…

Старик сложил трясущиеся руки.