========== Глава 22 ==========
Метен недолго учился читать – но овладевал этим трудным искусством гораздо скорее, чем мог ожидать от себя. Юноше казалось, что его успехам поспособствовал бог. Когда он в первый раз явился к Ра с докладом – это было девять дней назад – Ра внимательно и без единого слова выслушал его отчет; он не похвалил своего слугу, но Метену показалось, что Ра удовлетворен.
А после этого бог отдал удивительный приказ. Сесть на пол к нему спиной, закрыв глаза. Метену стало страшно на какой-то миг, но ослушаться было нельзя. Потом он ощутил прикосновение рук господина к своим вискам, удивительно приятное; а потом впал в какой-то блаженный сон.
Когда Метен очнулся, бога с ним уже не было, а его пробуждения дожидался маленький жрец Ра – тот, кого называли Анубисом. Метена проводили к выходу. Он чувствовал себя напоенным жизненной силой, больше, чем человеком; ему даже кощунственно подумалось, что так мог чувствовать себя сам Ра.
Метен откуда-то знал, что ему нужно сейчас сделать – он намеревался после доклада Ра продолжить работу у мастера виман, но вместо этого пошел к учителю божественной речи, у которого высшие сановники Ра обучались этому искусству. Учитель не назначал ему встречи, но Метен объявил, что воля Ра в том, чтобы тот дал ему внеочередной урок. Конечно, учитель не возразил ни словом. Он смиренно поклонился своему юному ученику – склонился перед волей бога – и достал свои свитки.
К концу урока Метен не сомневался, что Ра воздействовал на него волшебным образом: он с поразительной быстротой усваивал объяснения учителя. Учиться писать с такой же скоростью, к несчастью, не получалось; но разбирать рукописный текст у Метена сегодня получилось на порядок лучше, чем в прошлый раз. Как будто с тех пор ему уже дали уроков пять, не меньше.
“Ра – величайший бог, - с восторгом подумал юноша. – Как я мог сомневаться в этом!”
Через четыре дня после этого Метен увиделся с Хат и услышал от нее ужасные слова о жестокости Ра. Он не поверил. Нет – он не подумал, что Хат лжет насчет Звездных Врат и людей, которых гнали туда; но у него не укладывалось в голове, как такой бог может быть неблагим. Должно быть, эти люди чем-то тяжко провинились. Или у Ра есть какая-то высшая цель, для которой он использовал их.
Метен не задумался серьезно, что он сам мог быть употреблен для такой божественной цели, даже когда Хат прямо заявила ему об этом. Метен понес утрату из-за Ра – но по собственной вине и вине своей семьи; но потом Ра вернул ему жизнь и вознес на невиданную высоту. Разве это не означает, что Ра – величайший из богов, который, к тому же, необычайно милостив к нему?
А когда Метен снова явился к богу, чтобы доложить о своих успехах, которыми он гордился, Хат отдала ему какое-то письмо. Конечно, она подкараулила его на выходе из дворца, за деревьями в саду.
- Ты хочешь сделать меня изменником? – яростно прошептал Метен, пытаясь обойти женщину бога и, конечно, избегая касаться ее. Хат не пускала его, предупреждая его маневры. – Отойди! – приказал Метен, готовый ударить девушку.
- Возьми это! – таким же яростным тоном ответила Хат и сделала такое, что Метен оторопел: сунула папирус ему за пазуху. Ему осталось только получше спрятать свиток, чтобы не выдать ни себя, ни эту бунтовщицу. Не ответив Хат ни слова, Метен покинул дворец и пошел к себе, торопясь поскорее выяснить, в чем дело.
Он вошел в свой небольшой, но очень хороший каменный дом, располагавшийся в виду дворца Ра. Метен стал одним из его приближенных – как делом, так и жизнью: это была очень большая честь. В его доме было несколько комнат, в том числе и ванная, которая так понравилась Метену во дворце; а еще Ра дал ему мальчика-слугу для помощи в одевании и причесывании, чтобы Метен мог всегда выглядеть достойно. И чтобы он изменил такому благодетелю?..
“Если она подговаривает меня на преступление против бога, я убью ее саму!.. Женщины не умеют быть благодарными!..”
Метен, впрочем, сомневался, что сможет прочесть письмо Хат сразу же: в конце концов, она была гораздо грамотнее его, несмотря на все его способности. Раздраженный и полный нетерпения, юноша рывком уселся на циновку на полу и развернул мелко исписанный папирус.
“Мое сердце говорит с твоим, - прочитал он. – Брат мой, я невольница дома Ра и не могу сама покинуть его. Я прошу тебя стать моими ногами и устами вне дома бога”.
Метен, все больше раздражаясь, вздохнул и переменил позу, держа обеими руками папирус, чтобы тот не скрутился обратно. Чего она хочет? Если его измены, он бросит это письмо ей в лицо!
“Узнай, для какой цели служат Звездные Врата, кто поставлен над ними и когда отправляются караваны на небо. Я знаю, что это опасное дело, но я знаю, что ты так же жаждешь правды, как и я. Ты сделаешь это ради своего сердца. Когда тебе будет известно время отправления караванов…”
На этом месте Метен прервался и хмыкнул; губы были плотно сжаты, скулы напряглись от гнева.
“Тогда ты скажешь об этом мне, и я присоединюсь к этим рабам, чтобы пойти на небо вместе с ними”.
- Она безумна, действительно безумна, - пробормотал Метен, даже не подумав, что уяснил все это большое и сложное письмо.
Но Хат не предлагала ему никакого предательства. Против ожидания.
Хотя Метен не представлял себе, каким образом сможет выяснить то, что ей нужно узнать, даже если бы он захотел этого.
“Ты сделаешь это ради своего сердца”.
- Замолчи, - грубо сказал Метен вслух, как будто Хат стояла здесь и говорила с ним. Потом вскочил и стал расхаживать по комнате, сжимая в руке папирус. Письмо женщины Ра пробудило в нем вопросы – вопросы, ответы на которые ему были нужны для успокоения, как бы Метен это ни отрицал. Он выронил папирус, сел и со стоном прижался пылающим лбом к коленям.
Попав на службу к богу, Метен стал очень здоровым и крепким, не говоря о том, что значительно возросла острота его ума. Но было то, без чего он чувствовал себя неполным – то, к чему взывала Хат. Жажда правды… Жажда сердца…
Метен потянулся к письму и с хрустом скомкал его в ладонях. “Надо бы сжечь”, - подумал он с беспокойством. Потом замер, опустив сцепленные руки на голые колени и сосредоточенно глядя перед собой.
“Я не могу отпустить ее одну, - совершенно неожиданно для себя подумал мастер Ра. – Она женщина, и ничего не сможет без мужчины. Я пойду на небо вместе с Хат”.
Приняв такое совершенно безумное решение, Метен встал, комкая в руках письмо, хотя в этом уже не было необходимости. Он осознавал в эти минуты, что, единожды сбежав от бога, следует ожидать только смерти – заслуженной. Ра воскресил его и дал ему высокое положение. Но Хат сделала так, что Метен больше не знал покоя у него на службе.
Порою Метену казалось, что было бы лучше, если бы Хат не нашла его тогда в пирамиде… но это уже случилось, и Метен не сможет обернуть сделанное несделанным.
“Мы оба безумцы и изменники, дважды…”
Подумав такое, юноша осознал, почему называет себя двойным изменником, а заодно и Хат. Ему стало мучительно стыдно за все, что он делал с тех пор… с тех самых пор, когда Ра сошел на землю. Но теперь Метену оставалось только одно – если уж решение было принято.
Тут к нему вдруг сунулся его мальчик-слуга:
- Господин?..
Метен чуть не подпрыгнул.
- Вон!.. – крикнул он, и испуганный мальчик исчез. Метен спрятал письмо обратно за пазуху, решив, что не сожжет его, а утопит в реке – дома за ним могли подглядеть.
“Я узнаю то, что нужно Хат, пусть хоть само небо обрушится на меня”, - подумал юноша.
Не говоря о том, что он сам не сможет жить дальше, не узнав, как его великий бог распоряжается людьми.
Перед ним вдруг явилось обрамленное искусно уложенными черными косами лицо Ра – застывшее в вечной недозрелой юности. Грозившее неотвратимым отмщением. Но вдруг лицо это неуловимо преобразилось – и стало лицом Инени.
