“Все эти валашки из богом забытых замков ведьмы, и думать тут нечего!”

Мария еще раз перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь. В коридоре столкнулась с Корнелом, и тому пришлось схватить ее за локти, чтобы она не упала.

- Куда ты бежишь, Мария?

Служанка подняла серые глаза и неприязненно посмотрела из-под редких бровей на молодого красавца-валаха, одетого в алый бархатный кафтан и такие же алые рейтузы, - настоящий лесной принц! Корнел отпустил ее и отступил, чтобы не оскорбить скромности женщины - молодой матери, как и его жена.

- А госпожа сейчас в гостиной опять не пойми с кем разговаривала, - сказала Мария. – С устатку, видно, заговаривается. И щеку на свечке обожгла. Присмотрите уж за ней!

- Это не твоего ума дело, Мария! – воскликнул Корнел жарче и резче, чем намеревался.

- Не моего, господин, - согласилась служанка. - Прошу покорно не сердиться!

Мария присела, и Корнел посторонился, чтобы пропустить служанку, когда она откланяется.

Мария прошла мимо с потупленными глазами; и только оставив хозяина за спиной, позволила себе усмехнуться под нос. Она знала, что валах так и стоит – глядя ей вслед, с глубочайшей тревогой в своих прекрасных глазах. Ишь ты, голубь невинный – подручный Колосажателя!

Корнел направился к жене. Когда он вошел и заключил ее в объятия, невольно присмотрелся к ее лицу – но у Иоаны пылали обе щеки, и не понять было, которую обжег поцелуй вампира…

- Мария сейчас мне сказала, что слышала твои разговоры, - тихо произнес Корнел, уткнувшись лицом в ее плечо. – Это подлая женщина! Так и предвижу беду!

- Подлых женщин много, - отвечала Иоана горько. – Но она ничего никому не скажет, я уверена, - тогда и она со своим сыном окажется в беде!

- Пожалуй, - сказал Корнел.

Он крепко прижал жену к себе – а в душе разгоралось желание убить эту гадину, которая посмела угрожать его возлюбленной. Корнел мог бы придушить ее в два счета – пикнуть бы не успела!

- Пора ужинать, - ласково сказала Иоана, посмотрев ему в глаза. – Я пойду присмотрю за всем…

- Пойдем вместе, - откликнулся Корнел. – Только боярина не жди! Он уже лег спать!

- Вот какой! – воскликнула Иоана, и беспокоясь за здоровье отца, и досадуя на него. Он ушел от разговора с ней – конечно же! А Корнел ничего ей не скажет, что они сейчас обсуждали, - жди от него!

Может быть, только потом, в более нежные минуты…

Иоана подумала, что они с мужем спят раздельно уже третий месяц. Конечно: так обыкновенно и делалось, когда требовалось поберечь роженицу, - но как Корнел, должно быть, истосковался…

- Ты придешь ко мне сегодня ночью?

Иоана поцеловала мужа, ужасно жалея, что боярин проспит ее прекрасный ужин – фаршированных соловьев, копченый язык, жареную кабанятину с овощами…

- Я приду, - сказал Корнел, помедлив. Глаза его наполнились любовью. – Но мы должны тебя беречь!

- Я знаю, ты убережешь меня, - лукаво ответила Иоана. Она уже знала, о чем муж говорит.

Они ужинали вдвоем – Николае тоже уже почивал. Посреди трапезы Корнел вдруг извинился и встал.

- Я скоро вернусь, любимая.

Она пожала плечами – мало ли, зачем ему могло понадобиться выйти. Корнел выскользнул за дверь – и поступь его изменилась, превратившись в шаги охотника. Добыча была здесь, она еще не ложилась…

Мария попалась ему за поворотом – зачем она околачивалась тут, догадаться было нетрудно. Корнел притер ее к стене, глядя в глаза: у служанки отнялся язык при виде его лица.

Корнел постиг многие науки под началом Влада Цепеша – как благородные, так и не слишком, - но главным оружием, которое он получил из рук князя, люди поражали себя сами.

Страх.

- Если ты посмеешь кому-нибудь сказать, что ты слышала… что тебе почудилось в этом доме, - негромко проговорил Корнел, не отрывая глаз от лица служанки, - клянусь, ты пожалеешь, что родилась на свет!

- Колдун, - ахнула бедная Мария; валах не давал ей даже перекреститься, держа за руки мертвой хваткой. Он кивнул и улыбнулся в ответ на ее слова.

- Да, колдун, - сказал Корнел. – И убийца, верно, Мария! И палач без совести и без жалости!

- Дьявол, - прошептала служанка. Валах отпустил ее руки и отвернулся, лицо вдруг стало безжизненным. Мария перекрестилась.

- Не дьявол, - сказал Корнел, покачав головою. – Всего только его правая рука!

И лицо чудовища вдруг выразило нежную грусть, точно он сожалел о своем прошлом. Мария подобралась, сторонясь валаха, - и двинулась прочь, едва дыша, по стенке. А хозяин вдруг сказал ей вслед:

- Запомни мои слова, Мария!

Он не повышал голоса, но Мария застыла, как пораженная в спину, – потом истово кивнула. Она поспешила прочь так резво, точно за нею и в самом деле гнался дьявол.

А Корнел вернулся к ужину. Он был задумчив и печален некоторое время – но вскоре и улыбнулся, и засмеялся какой-то шутке жены. Между ними опять возникло, разгораясь, любовное взаимочувствие, по которому оба уже истосковались.

Корнел пришел к жене на ложе, как и обещал, - чисто умытый, благоухающий; Иоана приняла его жаркое, готовое к любви тело в объятия, и всю ее покрыл водопад его волос. Муж стал целовать ее; он припал к ее груди, как совсем недавно делал сын, и Иоана заплакала от наслаждения.

- Мой дорогой…

Он оторвался от нее и посмотрел ей в глаза с улыбкой.

- Я хочу принадлежать тебе…

Он вздохнул от страсти.

- Но мы должны быть осторожны!

- Я знаю, ты сможешь, - прошептала Иоана, обнимая его и прижимая к груди.

Он и в самом деле не забылся – теперешний Корнел умел владеть собой в любом состоянии; супруг отстранился от Иоаны вовремя.

- Но я не могу так оставить тебя, - прошептал он, опять склоняясь к ней.

Он взял ее за талию, и Иоана блаженно вздохнула, ощутив, как его губы и усы прижались к ее животу.

========== Глава 36 ==========

Потом они не заснули сразу – Корнел лежал, молча глядя на жену своими большими черными, страшными в темноте глазами и держа ее руку в своей. Он бодрствовал, как будто не насытился сейчас: как будто томящийся дух держал тело напряженным, как лук.

Наконец Иоана шепотом попросила:

- Расскажи мне, что гнетет тебя… Поделись!

Он усмехнулся.

- Тут не знаешь, с чего начать… чем кончить! – тихо ответил Корнел. – Нет уж, милая женушка, лучше я исповедуюсь хоть этим яблоням, что растут у нас в саду! Все лучше, чем католические попы!

- А я? – спросила Иоана.

У него дрогнули румяные губы под усами. Потом муж резко перевернулся с живота на спину.

- Тебе я ни в жизнь не расскажу, что было в моем прошлом, - проговорил он. – Да и пусть мертвецы погребают своих мертвецов*! Это все уже неважно!

- Конечно, - сказала Иоана.

Ужасная рана в его душе никогда не закроется. Счастье, если она в конце концов не убьет его… не разнесет отраву по всему его телу, не иссушит душу!

- О чем вы говорили с отцом? – спросила Иоана.

Корнел беспокойно пошевелился.

- Он рассказывал, как дела идут в Семиградье… Вообрази, жена, - гильдия ювелиров Брашова выковала для нашего князя драгоценнейшую чашу – чистого золота, всю усыпанную рубинами, сапфирами и другими каменьями: такая чаша стоит целого дворца… Ее витязи Дракулы привезли в Тырговиште и установили на главной площади.

- И зачем же это? – замерев, спросила Иоана.

Муж повернул к ней голову.

- Для питья, - сказал он. – Любому, кто пожелает, будь хоть богач, хоть иноземный гость, хоть изъязвленный нищий… И все пьют нашу сладкую колодезную воду, а княжескую чашу никто до сих пор даже пальцем не тронул.

Иоана посмотрела мужу в глаза, подняв брови, - и они расхохотались, безудержно, до слез.

- Ну да, - наконец выговорила Иоана, утерев пальцем глаза. – Как честен, как благочестив у нас народ! Интересно, сколько человек и в самом деле пьет эту воду? Много ли находится таких, кому не смердит с кольев, стоящих вокруг?