- Моя одежда, - египтянка присела и, взяв черную сумку из толстой кожи, растегнула странный замок. Когда она не задумывалась, пальцы сами выполняли привычные операции. Анк-су-намун извлекла из саквояжа темную с серебром одежду нелепого покроя… “блузка” и “брюки”, вот что это было такое. Хитроумный белый “лифчик” служил, чтобы поддерживать женские груди. Эти английские названия первыми сверкнули в ее мозгу: но как слова из чужого и чуждого языка.
Египтянка самостоятельно оделась; и, поправляя платье по фигуре, услышала шаги Имхотепа. Она с улыбкой посмотрела на него.
- Я вспомнила, что у меня была рабыня… служанка с рыжими волосами, как у Сетха, - сказала Анк-су-намун. - Где она?
- Служанка?..
На лице Имхотепа появилось какое-то новое понимание: он быстро скрылся, ничего ей не объясняя. Египтянка услышала, как ее повелитель сердито и нетерпеливо спрашивает о чем-то стражников, которые ехали с ними. Те оправдывались - но, как видно, ничего не знали о служанке.
Потом Имхотеп появился снова, и с ним был молодой стражник в красных одеждах, закрывавших все тело, руки и ноги, как у самой Анк-су-намун. Он был похож на азиата из тех, которые появлялись при дворе Сети.
Имхотеп вытолкнул стражника вперед, и тот низко склонился перед нею.
- Он знает, что случилось с твоей служанкой!
Воин что-то сказал… а потом осекся, и на его лице отразились ужас и осознание происходящего. То есть произошедшего.
Анк-су-намун догадалась, что стражник ожидал увидеть Меилу Наис и только сейчас понял, что перед ним другая, древняя и первая, женщина.
Она снисходительно усмехнулась и посмотрела на Имхотепа.
- Ты говорил, что тебе внятна их речь. Ты можешь перевести мне его слова?
Имхотеп кивнул.
Выслушав воина, он сказал:
- Этот стражник говорит, что твоя служанка, должно быть, заблудилась и отстала от нас. Он видел, как эта женщина сходила на землю. Может быть, она вернулась назад.
- Назад? Ко мне домой? - уточнила Анк-су-намун, нахмурившись. В душе шевельнулось смутное щемящее чувство, словно бы тоска по утраченному минувшему. Но эта прислужница уже казалась ей чужой и малозначащей, как и все здесь, кроме Имхотепа.
- Пусть, я потом прикажу дать ей палок, - египтянка вновь посмотрела на своего возлюбленного. - Это неважно. Мне здесь не нужна служанка.
Она сложила руки на груди.
- Можешь идти, - приказала она стражнику в красном.
Тот понял приказ без перевода: воин поклонился и ушел пятясь. Имхотеп закрыл дверь, которая была вся застеклена. Наверное, это очень дорого… Анк-су-намун вспомнила, сколько в Та-Кемет стоили драгоценные вещи из финикийского стекла, которые фараон дарил женщинам своего дома.
Имхотеп подошел к своей жене и взял за руку.
- Мы проведем ночь здесь, а утром купим верблюдов и двинемся дальше. Ты хотела бы спать здесь или снаружи?
Анк-су-намун улыбнулась.
- Я рада, что мы не поедем дальше на этом чудовище, - сказала она. - И тут, наверное, тесно и жестко спать. Мы взяли подушки?
Имхотеп кивнул.
- Все, что пожелаешь.
Он умолчал о том, на что способно его тело теперь, чтобы не смущать Анк-су-намун еще больше.
- Я хочу пить, - сказала египтянка, облизнувшись. - У нас есть вино?
Вино тоже было, и все, что она попросила, для нее вынесли наружу.
С наслаждением выпив вина, Анк-су-намун предложила угоститься и Имхотепу. На самом деле, вернув себе тело, он мог бы теперь пить, есть и спать как смертные - но это было удовольствием, а не необходимостью. Имхотеп выпил вина, потому что так хотелось его жене.
Впрочем, жрец заметил, что снова мало-помалу… приобретает вкус к этим вещам. В мире смертных, где время вновь стало линейным, вязким и медленным, как болотная вода, и опять первенствовала материя, жизнь вовсе без телесных потребностей была, пожалуй, слишком пресна и трудна.
Когда Анк-су-намун уснула, Имхотеп полюбовался ею небольшое время, а потом потребовал к себе Хафеза.
- Достань животных, чтобы мы не задерживались, - приказал он.
***
Роза Дженсон с помощью Аббаса добралась к ночи до Луксора, где они с хозяйкой прежде останавливались, выезжая на раскопки. Благоразумно последовав совету Аббаса, девушка дождалась утра в караван-сарае, среди чьих-то местных женщин, закутанных в черные глухие одежды. Здесь пахло скотом и немытым телом, но она уже притерпелась ко всяким неудобствам.
Когда рассвело, англичанка нашла группу туристов и расспросила их, где можно сесть на пароход.
Лощеные британцы с большим подозрением рассматривали молодую женщину, одетую и загоревшую как ковбой, - только что без револьвера, который Роза заблаговременно отстегнула. Но ее приличная речь убедила их, и Роза получила объяснения. Впервые она поймала себя на сильной неприязни к собственным соотечественникам.
Она купила место на пароходе и сразу же закрылась в каюте. Ей нужно было привести в порядок мысли, но никак не получалось.
Одна мысль была неотвязной: Роза впервые путешествовала по Нилу, вверх или вниз, без своей госпожи.
- Господи, помоги ей, - прошептала Роза, опустившись на плетеный табурет и закрыв лицо руками.
Теперь у нее уже почти не осталось веры, что Меила может преуспеть, - и она просила для своей хозяйки только благополучного окончания этой ужасной истории. Той, в которую именно она, Роза Дженсон, втравила эту египтянку!..
Хотя Меила Наис, вероятнее всего, не миновала бы своей судьбы так или иначе.
Розе было очень страшно и за Аббаса, но даже для него у англичанки надежды было больше. Однако она и представить себе не могла, что теперь происходит в покинутом ею Карнаке.
Аббас пророчил, какое перевоплощение ожидает Меилу, и Розе, и себе, - но был потрясен гораздо больше, чем рассчитывал. Он только радовался, что успел отослать свою англичанку прочь.
Жрец Хафеза остался верен своему долгу и слову, данному Розе Дженсон, - но желание защищать эту новую женщину, пришелицу из древности, у него значительно убавилось. Удастся ли пробудить ту часть ее души, которая была Меилой? Или Ба главенствовал над Ка, и потому - нет? И Роза никогда больше не встретится со своей хозяйкой, которую она любила?..
Сама Анк-су-намун, если бы могла объяснить свое состояние словами, сказала бы, что чувствует себя точно так же, как Меила Наис. Самоощущение, то, что делает человека единственным для самого себя, у нее осталось прежним. Но и только. Все ощущения из видений Меилы оказались перенесены в реальность и отныне подчинили себе реальность.
Теперь о будущем оставалось только молиться.
Утром они достали верблюдов и выступили, пока позволяла жара.
* Хеттское царство - могущественное древнее царство в Средней Азии, бывшее сильным противником Египта. Во времена Сети I многие азиатские царства были данниками Египта.
* Период в сто двадцать лет, который имел в Древнем Египте сакральное значение. Египтяне считали время иначе, чем принято сейчас, начиная отсчет заново с вступления на трон каждого фараона.
========== Глава 24 ==========
Роза вернулась в Каир только через сутки, утром третьего дня. Англичанка хотела - и на самом деле не могла себе представить, что происходит с Меилой и ее отрядом. В какие дебри их завел Имхотеп? Ведь он, конечно, возглавил отряд после того, как отстранил Меилу от всякого руководства, превратив ее в Анк-су-намун?..
Роза легко могла поверить, что Имхотеп втайне хотел лишить свою возлюбленную всех знаний и умений, которые давали ей преимущество над ним. Впервые она осознавала, что любовь, возрожденная через тысячи лет, - это не столько романтично, сколько кошмарно…
Такие, как Имхотеп, жаждут властвовать над всем, и особенно над любимой женщиной, подумала Роза: мечтательно и горько в одно и то же время. Конечно, высший жрец Осириса хотел вернуть ту древнюю возлюбленную, которая смотрела на него как на божество!
