Г а д ж и-А х м е д. Говорят, предсельсовета не годится - значит не годится. Выберем другого. Выберем женщину!
Бала-Оглан. Гаджи, и ты против меня?! Я же вам ничего плохого не сделал!
Гаджи-Ахмед. У меня сад хотят отобрать, а ты слова за меня не сказал.
Бала-Оглан. А почему ты знаешь, что я говорить не буду?
Гаджи-Ахмед. Не поддержишь меня - я тебя не поддержу. Поддержишь - я тоже поддержу.
Бала-Оглан. Я ей рот заткну!
Гаджи-Ахмед. Заткнешь? Посмотрим!
Бала-Оглан. Товарищи, довольно, слушать! (Сильно звонит).
Шариф. Товарищи, успокойтесь! Это непорядок! надо документологически...
Бала-Оглан. Шариф, ты молчи! (Алмас). Ты в деревне суматоху хочешь создать, крестьян поссорить друг с другом?
А в т и л ь. И тебя задело?
Б а р а т. Правда глаза колет... Тише, дайте ей говорить!
Шариф. Товарищи, вы мешаете Алмас-ханум!
Алмас. Крестьяне, слово за вами. Будет так, как вы решите... Да, еще одно предложение. В училище тесно. Для наших машин мест не хватает. В деревне большое помещение только мечеть. Надо вынести постановление, чтобы мечеть передать под ткацкую артель.
Гаджи-Ахмед (громко кричит). Закрыть мечеть? Превратить мечеть в балаган?!
Голоса крестьян. Что с мечетью сделать?
Оджаккули. Как это мечеть закрыть? В мечети лошадь привязать?.. Мусульмане, чего вы ждете?! Ведь до второго пришествия мало осталось. Начинается священная война. В мечети лошадей привязывают!
Голоса. Так нельзя...
-Мечеть нельзя закрывать.
-Да ты не понимаешь!
-Ты сам ничего не понимаешь!
А л м а с. Крестьяне, слушайте!..
Бала-Оглан. Товарищ, ты в деревне суматоху создаешь. Я тебя лишаю слова.
Ибат. По закону, сад отнимать нельзя. Сад не полагается у инвалида отбирать.
Г а д ж и-А х м е д. Ибат, Ибат! Ты про сад не говори, Ты о мечети кричи. Пусть уж вопрос на мечеть перейдет.
Оджаккули. Что за безобразие!
А л м а с. Товарищи крестьяне, мы за вас боремся, за ваше благополучие...
Ибат. Жен наших задела - молчали, имущество задела - молчали. Наконец нашу мечеть задеваешь!
Шариф. Товарищи, успокойтесь! Дайте закончить ей.
А л м а с. Товарищи, поверьте, что тут говорят только карманы!
Ибат. Ты не смеешь наших жен сманивать и мечеть закрывать! Мы правительству и налоги, и подати платим! По закону мечеть задевать нельзя!
Шариф. Вы успокойтесь! Ибат, Ибат, ты успокойся...
Н а з-Х а н у м. Дочь моя, сейчас этот народ на тебя набросится. Беги скорей домой!
Гаджи-Ахмед. Оджаккули, почему закрыл ты свою глотку? То никому говорить не давал, а теперь молчишь! Объясни народу, в чем дело.
Оджаккули (встает). Братья, я спрашиваю у этого товарища (показывает на Алмас) перед всем собравшимся сходом, спрашиваю: каждое здание своего мастера имеет или не имеет? Имеет или не имеет?
Г а д ж и-А х м е д. Чего вы стоите? Ведите своих жен и детей в мой сад! Я его уступаю. Имею одну старуху, возьмут ее, я встану в стороне. А остальных ведите в мечеть и сделайте там духан.
Оджаккули. Ай, в нашей мечети лошадь привязывать хотят!
Ибат. Мужчины, зачем же вы папаху носите? Разве у вас нет чести? Или вы забыли, что мужчины, а не бабы? Я за честь и за религию пойду в Сибирь! (Бросается на Алмас).
Б а р а т. Эй, эй, эй! Не смей! Стой! Держите его!..
Ибат. Ты что, собачий сын, мою руку держишь?!
Дерутся.
Оджаккули. Чего вы, братья, ждете? Заткните ей глотку!
Бала-Рза. Ты нашу мечеть, нашу честь задеваешь?.. Бей ее!
Автиль. Постойте, ребята, куда вы лезете?! (Преграждает проход лезущим).
Шариф. Товарищи, успокойтесь!
Голоса. Кто нашу мечеть заденет, мы ему язык отрежем!
Бала-Рза. Пускай идет на меня жаловаться! (Бросается на Алмас). Бейте ее!!
Вдруг из толпы маленький мальчик хватает Бала-Рзу за руку.
Бала-Рза. Ты меня держишь?! Смотрите, дело до того дошло, что мой собственный сын на меня восстает... Ах ты, сукин сын! (Дерет сына за уши).
Голоса. Конец мира! Дети восстают против отцов!
Оджаккули. Да постойте, я у нее спрошу: и святым мощам не верить?
Шариф. Товарищи, успокойтесь! Так нельзя!.. Слушай, Гюльверды, открой эту дверь... Алмас-ханум, уйди туда. На минутку, на минутку... Бала-Оглан, успокой людей. Что это такое? Девушку среди бела дня убить хотят! Всех нас в Сибирь сошлют! Нельзя так.
И б а т. Шариф, ты уходи отсюда! Не мешай!
Шариф. Ибат, успокойся, успокойся...
Гаджи-Ахмед. Она вносит разлад в нашу деревню. Мы, крестьяне, требуем, чтоб она сейчас же ушла из этой деревни. Бала-Рза, скажи ребятам, пусть кричат. А то, проклятая, вору камень напомнит.
Бала-Рза (а за ним и другие). Пусть из нашей деревни уходит! Пусть уходит! Уходит!..
Все кучкой пытаются ворваться в помещение. Шариф упирается и не пускает их.
Н а з-Х а ну м (в ужасе кричит). Ой, дочку убили!.. Ты, мечеть! Дом божий! Помоги мне!.. Ой, дочку убили!
Шариф (вскакивает на стол). Товарищи, слушайте, шума не надо. Требуется, чтобы она ушла из деревни? Успокойтесь. Дайте ей уйти.
Голоса. Пускай уходит! Пускай уходит!..
Шариф (открывает двери, говорит вовнутрь). Алмас-ханум, идите. Пойдемте...
АКТ ТРЕТИЙ
КАРТИНА 3-я
Ткацкая мастерская "Зарница". Несколько станков стоят рядом. Вечереет. Только две женщины работают у станков. Издалека слышен голос Яхши.
Голос Яхши.
О, если бы солнце, скрывшись за горы, не угасло!
О, если б судьба так жестоко не отвернулась от меня!
О если б все мои желания так рано не отняла
земля!
Сказать бы луне на небесах, чтоб передала
возлюбленному,
Что сердце мое одиноко, что горе убило меня...
Входит Наз-Ханум. Очень усталая. Старается не смотреть на свою дочь.
Алмас. Что?
Наз-Ханум. Ничего.
Алмас. Кого видела?
Наз-Ханум. Никого. Никто из женщин по нашей улице не ходит.
Молчание.
Наверное, стесняются встречаться со мной. Ходила к Гюль-Джамаль.
Алмас. Гюль-Джамаль?.. Да, знаю.
Наз-Ханум. Спрашиваю ее: "Почему ты не приходишь работать и учиться?" А она говорит, что все крестьяне решили, по совету стариков, чтобы никто ни свою жену, ни свою дочь к Алмас не пускал. А кто не послушает, с тем не кланяться. А к Автилю решили не ходить хоронить его умерших родственников. Потому что, говорят, все своих жен взяли обратно из "Зарницы", а он не взял... Сидишь голодная, смотреть на тебя не могу! А за мукой ходила - и опять ни у кого не нашла.
Алмас. Надо было взять в кооперативе.
Наз-Ханум. Кооператив второй день закрыт. Поехали за товаром в город. В двух местах была - не хотели дать.
Алмас. Значит, они хотят уморить нас голодом.
Наз-Ханум. Говорила тебе - не вмешивайся! Оклевещут тебя. Боюсь, сделают что-нибудь...
Алмас. Ты, мама, не бойся, я не одна.
Наз-Ханум. Дочка, кто тебе поможет?
Алмас. Как кто? А Шариф? А Автиль? Вот видишь, что ни говорят, а он жену все-таки оставляет на работе. А это не маленькое дело. Деревня по одному пробуждается. Пойдут партийцы, комсомольцы, вся молодежь, все девушки. Только многих нет в деревне. Скоро вернутся, тогда увидишь...
Наз-Ханум. Дочка, я хочу идти к Гаджи-Ахмеду, или давай вместе пойдем, скажем, что вышло недоразумение.
Алмас. Как? К Гаджи-Ахмеду? Да ты с ума сошла! Я с голода умру, но к нему не пойду.
Наз-Ханум. А как же быть, дочка? Ведь у него много близких родных, что захочет, то и сделает.
Алмас. Ты подожди, мама, они сами придут меня просить. Потому что я говорю правду.
Наз-Ханум. Мало ли правды? Ведь за правду ничего не платят. Хочу, назло, послать к ним Яхши за молоком.
Алмас. Не надо. Не дадут.
Наз-Ханум. Она возьмет молоко как бы для себя.
Автиль (входит).Алмас-ханум дома?
А л м а с. Дома, дядя Автиль. Пожалуйста, входите. Я слышала, что на вас тоже наступают.
