— Я беременна, Кэндис. И я не вижу другого выхода, кроме как сделать аборт.
====== Глава 4 ======
Кэндис смотрела на Нину широко распахнутыми глазами. У болгарки сложилось впечатление, будто бы подруга не расслышала того, что она сказала: Кэндис стояла не шелохнувшись и, кажется, просто не знала, что сказать.
— Кэндис? — Нина тронула девушку за плечи.
— Постой-постой… Я сейчас не ослышалась? Ты беременна от Сомерхолдера и собираешься сделать аборт?
Нина, убедившись в том, что подруга правильно её расслышала и поняла, отошла на шаг.
— Да.
Ещё несколько секунд девушки провели в молчании и полной тишине. Для Нины такая атмосфера была не самой комфортной, но прервать паузу она не решалась, потому что попросту не знала, что сказать ещё. Наконец девушка услышала голос подруги.
— Добрев… Скажи мне одну вещь… Только серьёзно, ладно? ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, СОВСЕМ С УМА СОШЛА?
Блондинка внезапно перешла на крик, который оглушил Нину. Девушка вздрогнула от неожиданности. Таких эмоций она не видела даже от лучшей подруги, которая никогда не скрывала своих чувств в разговоре с собеседником, кем бы он ни был: обычно Кэндис активно жестикулировала, улыбалась, смеялась и говорила достаточно громко.
— Тш-ш-ш, Кэндис, прошу, тише. Нас могут услышать, — попросила Нина, которая, кажется, вот-вот могла пожалеть о том, что завела этот разговор именно с Акколой.
— И пусть слышат! — не унималась блондинка, которая даже покраснела от негодования. — Пусть все знают —, а в особенности Йен — о том, какая же ты дура! Господи, Добрев, я тебя умоляю, просто скажи, что ты пошутила.
«Да какие тут могут быть шутки!» — мысленно возмутилась Нина, которая, тем не менее, наверное, была бы и сама рада, если бы всё ею сказанное действительно было какой-то странной шуткой, не более.
— Послушай, я не умалишённая, чтобы шутить с таким, — ответила болгарка. — Меня сегодня как обухом по голове… Я, правда, не знаю, что делать. Рассказать некому, а у меня голова кругом…
Кэндис изумлённо смотрела на Нину и не узнавала в этой понурой, выглядевшей совершенно отчаявшейся девушке свою обычно бойкую, жизнерадостную лучшую подругу. Но больше всего ей хотелось понять, как Николина, с одной стороны, всегда с теплом и заботой относившаяся к детям, а с другой — очень любившая человека, от которого и была беременна, пришла к такому решению?
— Нина, боже мой… — прошептала Кэндис, настроение которой изменилось в одну секунду. Теперь она не кричала, а лишь смотрела на Нину и была в полнейшем ступоре. — Кто тебя на это надоумил? Неужели Йен? ..
Блондинке самой не хотелось верить в свои предположения, но другой причины такого решения подруги она просто не видела. В следующее же мгновение Нина развеяла её негативные мысли и несколько успокоила Кэндис, боявшуюся в одно мгновение потерять всё уважение и дружескую любовь к Сомерхолдеру.
— Нет-нет, — замотала головой болгарка. — Он даже ничего не знает об этом.
Последняя фраза Добрев послужила для Кэндис своеобразным ледяным душем. В одну секунду она осознала весь масштаб произошедшего: её подруга ждёт ребёнка от бойфренда и хочет сделать аборт, не желая ему даже рассказывать об этом. Кэндис казалось, что в эти минуты, длившиеся безумно долго, она ведёт разговор с совершенно незнакомым ей человеком. Задавать последующие вопросы ей было ещё страшнее.
— За-ши-бись, — только и смогла по слогам проговорить блондинка. — Нина, у тебя всё в порядке? Откуда вдруг такие решения? И почему ты даже не сказала Йену о том, что ждёшь ребёнка?
«Господи, да как ему рассказывать!» — пронеслось в голове у Нины. «Как ему, больше всего на свете желающему иметь ребёнка от любимой девушки, объяснить, что я не хочу этого малыша?»
— Кэндис, ты правда не понимаешь?
— Нет, — решительно мотнула головой Аккола и скрестила руки на груди, посмотрев на девушку в упор и всем своим видом дав Николине понять, что ждёт от подруги немедленных и, желательно, логичных объяснений.
— Я много раз говорила Йену, что не готова стать матерью в ближайшие лет пять. Он поднимал эту тему время от времени, но в конечном итоге согласился с моим решением — мы всё обговорили и пришли к компромиссу: пока мы будем заниматься только карьерой. Кэндис, я не чувствую в себе материнского инстинкта, понимаешь? Я не хочу этого ребёнка. Даже от Йена. У меня сейчас только карьера пошла вверх — я не могу отказываться от предложений. Я не готова поменять всё, что у меня есть сейчас, на путь в никуда — на бессонные ночи, пелёнки и так далее.
Кэндис посмотрела на Нину так, что та на мгновение подумала: подруга сейчас точно начнёт крутить пальцем у виска. Блондинка сделала несколько глубоких вдохов и постаралась говорить как можно спокойнее.
— Допустим, сейчас ты вся такая заядлая карьеристка, о семье думать не хочешь и тому подобное. Но ты уже поставлена перед фактом. Ты беременна. Так случилось. Просто ответь на один вопрос: ребёнок виноват?
Кэндис своей последней фразой озвучила мысли, которые мучили Нину весь день. Болгарка молчала. Аккола покачала головой.
— Для тебя действительно лишний сезон в сериале важнее, чем твой родной сын или дочь? Малыш, который уже живёт, у которого, может быть, глаза Йена. И ваши общие черты. Кто сказал, что жизнь — лёгкая штука? Да, бессонные ночи, глажка, стирка-уборка — занятия не из весёлых. Но по факту ты можешь этим и не заниматься, наймите домработницу и живите себе спокойно!
— Скинуть ребёнка на чужих людей сразу же после его рождения? — скептически подняла бровь Нина.
— Я сказала, «домработницу», а не «няню», — парировала Кэндис. — Неудивительно, что сейчас в тебе пока не успел проснуться материнский инстинкт — слишком рано. Я тебе больше скажу, он, может, и через полгода не появится — и это абсолютно нормально. И, самое главное, временно. Я даю тебе 99%-ную гарантию того, что тебе станет стыдно за твои сегодняшние идеи после того, как ты возьмёшь этого ребёнка на руки.
— Нет, нет, нет, Кэндис, — мотнула головой Нина. — Пойми же ты… Обычно, когда женщина узнаёт о том, что беременна, в ней хоть какие-то чувства появляются — беспокойство, волнение, ещё что-то… Во мне ничего этого нет. Я тебе больше скажу — в моей голове сейчас только мысли по поводу того, какая же я дура, что так безответственно отнеслась к возможным последствиям отношений с мужчиной два месяца назад. А такие мысли через некоторое время вообще могут перерасти в ненависть к ребёнку.
Кэндис нахмурилась.
— Нинс, я даже не думала, что ты такая эгоистка, — сказала она.
— Эгоистка? — взвизгнула Нина, сама от себя такого не ожидая. — Почему Я — эгоистка? Потому, что просто не хочу иметь детей в 24 года?
— Потому, что у тебя сейчас все твои желания крутятся вокруг тебя одной. Ты послушай себя: я, я, я. Мои проекты, моя карьера, моя жизнь. И нет ни одного слова об интересах ребёнка или о Йене. Просто подумай хотя бы о нём, раз уж ребёнок не вызывает в тебе никаких положительных эмоций. Ему 34 года, Нина. В его возрасте большинство мужчин уже счастливы в браке и имеют по несколько детей. А он 3 года не шёл против твоей воли и готов был ждать столько, сколько нужно тебе. Он жертвовал своей мечтой ради ТЕБЯ. И вот сейчас так сложились обстоятельства. А ты без тени сомнения хочешь отнять у него, может быть, самое дорогое в его жизни…
Нина отвела глаза. Она понимала, что Кэндис права. Уголки её губ изогнулись в улыбке, когда она вспомнила, с каким трепетом Йен всегда относился к своим племянникам. Гонять по улицам на мопеде, валясь с ног от усталости, потому что вернулся со съёмок в четвёртом часу утра? Пожалуйста! Надеть диадему и два часа терпеть сеанс маникюра только потому, что Руби* увидела в нём принцессу Ариель? Без проблем! Дежурить всю ночь у кровати Джексона**, заболевшего гриппом? Без раздумий! Йен и правда любил детей своей старшей сестры. Но всё-таки племянники — это одно, а родные дети — совсем другое. Сомерхолдер уже давно мечтал создать семью и иметь ребёнка от любимой девушки, но каждый раз ему попадались «не те«… Многие из его романов длились достаточно долго, но ни в одной из своих спутниц он не видел то, что сразу же сумел разглядеть в Николине — жену и мать своих детей. «Для нашего малыша он был бы лучшим папой», — подумала было она, но через мгновение вернулась из мира своих грёз.
