— Ты, как всегда, абсолютно прав, — кивнула Нина. - Но, знаешь, иногда так хочется взять тайм-аут, хотя бы на несколько дней выпасть из той постоянной суеты, которая я хоть и люблю, но которая тоже утомляет. Ты себе просто не представляешь, что я испытываю, когда возвращаюсь в Торонто… У меня появляется ощущение, будто бы у меня за спиной вырастают крылья, — с нескрываемым восторгом говорила болгарка. — Уютный дом, в котором ты провёл детство, мама, папа и любимый старший брат рядом — что ещё нужно для счастья?

— Абсолютно ничего, — согласился Стоуэлл. — Я тоже обожаю проводить время со своей семьёй. В такие моменты мне кажется, что я возвращаюсь в детство, когда я восьмилетним мальчиком бегал вместе со старшими братьями по окраинам Кенсингтона в поисках каких-нибудь заброшенных малоэтажек, где можно было отлично поиграть в прятки, строил шалаши, помогал отцу чинить мотоцикл. Эти ощущения не передать словами. Это здорово.

— Сколько бы лет не было человеку, он всегда стремится к родному дому — ведь только там его примут любым, и именно там царит покой и уют, которые дороги многим из нас, — заключила Нина.

В этот момент Остин и Нина услышали заспанный голос Джо.

— Боже мой, как холодно! — воскликнул парень, распластавшись по полу.

Ребята рассмеялись.

— Пора спасать остальных алкоголиков, — улыбнулся Остин, и вместе с Ниной они отправились приводить в чувства Джо и Кэндис, которая, как оказалось, уснула в кресле неподалёку от прихожей.

На Доминикане время для друзей летело очень быстро. Шумная компания, которая за эти три волшебные летние недели сблизилась ещё больше, кажется, объездила всю Пунта-Кану и окрестности: друзья путешествовали на остров дельфинов Саона, ездили на сафари на квадроциклах, спускались в знаменитую подводную пещеру Падре Нуэстра. Жизнь ребят кипела, каждый день они старались прожить так, чтобы он оставил яркий след в памяти о времени, проведённом в этой чудесной стране. Однако этот отпуск, который для Джо, Кэндис и Маргарет был просто хорошим шансом сбежать от шумных американских мегаполисов и насладиться тёплым океаном и ярким солнцем, значил гораздо большее для Нины и Остина, которые в эти дни испытывали целый калейдоскоп эмоций и ощущений, понимая, что влюбляются друг в друга всё сильнее. Особенно остро это ощущал Стоуэлл, у которого, кажется, даже замирало дыхание, когда он видел Николину. Парень чувствовал, что в Нину он не просто влюблён — он её почти любил. Возможно ли испытывать такие чувства к человеку, которого ты знаешь всего три недели? Остин и сам не был способен ответить на этот вопрос, но со своими ощущениями ничего поделать не мог, да и не хотел. Наверное, это и есть та самая любовь с первого взгляда, чистая, нежная, накрывающая, словно бурная волна, с головой, тянущая ко дну и возрождающая вновь — та любовь, которая зарождается в сердце человека с самой первой минуты общения; та любовь, в которую, кажется, уже перестали верить люди, в суете работы и быстрой смене дней не способные увидеть нечто чудесное. Остин чувствовал, что уже не может отпустить Нину — он должен ей во всём признаться. Он не хотел быть ей просто другом.

А что же Нина? Она и сама порой не понимала, каковы же на самом деле её чувства к Остину.Может быть, это была и не любовь, а просто симпатия… Но между ними всё равно существовала невероятно крепкая незримая связь, благодаря которой друг с другом они чувствовали себя так легко, как не чувствовали уже давно. У Нины всё равно порой сводило живот, когда в её окружении кто-то вспоминал о Йене, но справиться с болью от расставания ей помогало именно присутствие Остина, заставлявшего её улыбаться абсолютно всегда. За это короткое время она привыкла к нему, этот парень стал для её душевных ран лучшим лекарством.

Проходили последние дни отпуска ребят. Нина и Кэндис, впрочем, не грустили: у них в запасе были ещё первые две недели июля, которые они запросто могли использовать для того, чтобы ещё где-нибудь отдохнуть. В последние же дни на Доминикане ребята отказались от активного отдыха, предпочтя его более спокойному — пляжному. У Нины наконец-то появилось время для того, чтобы заняться йогой, что она и сделала вместе с Маргарет накануне вылета в США, пригласив попробовать и Остина.

Маргарет, Нина и Остин сидели в просторном спортивном зале, разделённом на отдельные части, в каждой из которых проходили занятия по определённым видам спорта. Температура в помещении достигала 40 градусов, что было идеальным для бикрам-йоги, которой увлекалась Нина. Так как Маргарет и Остин бикрам-йогой раньше не занимались, ребята выполняли базовые упражнения, которые были характерны и для других видов йоги. Но если для девушек эти 90 минут, проведённые в спокойной обстановке, послужили настоящим отдыхом, то Остину порой казалось, что он разгружает вагоны с кирпичами. Хоть он и занимался спортом, к позам йоги он совершенно не привык, а потому растяжка давалась ему сложно и вызывала боль в мышцах. Усугубляла ситуацию и духота в помещении. Впрочем, всё, что в данный момент испытывал Стоуэлл, для человека, ранее не знакомого с бикрам-йогой, было абсолютно нормальным.

— А теперь Адхо мукха шванасана, — сказала Нина, и Маргарет с энтузиазмом кивнула.

— А по-человечески? — задыхаясь, спросил Остин, с которого градом катился пот.

— Поза собаки мордой вниз, — невозмутимо ответила Добрев.

— ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ! — взмолился Стоуэлл.

— Господи, Остин, выгнись и подними вверх задницу, — теряя терпение и еле сдерживая смех, сказала Маргарет, вставая в позу, указанную Ниной.

— Подожди-подожди, там не просто нужно поднять задницу. Он тебе сейчас поднимает так, что потом не разогнётся, — рассмеялась Нина. — Остин, смотри, — обратилась к парню болгарка, становясь в ту самую “позу собаки мордой вниз”. — Встань на четвереньки так, чтобы ладони и колени находились на ширине плеч. Пальцы рук выправь вперёд, колени выпрями.

Стоуэлл послушно выполнил просьбу девушки.

— Отлично. Теперь вдохни и на выдохе подними колени над полом, выпрямив ноги.

Остин почувствовал, как у него с непривычки начинают дрожать колени, но к своему удивлению с поставленной задачей он справился „на отлично“.

— Молодец! — с энтузиазмом воскликнула Нина. — Теперь медленно выдыхай… Твои руки должны окончательно распрямиться.

Девушка повернула голову в сторону Остина — он пока делал всё правильно.

— Теперь ты в конечном положении. Вдави руки в пол, прогни спину. Особенно верхнюю часть.

Прогибаться Стоуэллу теперь было сложнее, так как достаточной для этого растяжкой он не обладал, однако и эту команду он выполнил правильно.

— Слегка наклони голову, — продолжала Нина. — Чувствуешь растяжение мышц шеи?

— Я чувствую, что сейчас рухну на пол, — с усилием проговорил Остин.

— Никаких „рухну“, держись! — воскликнула Добрев. — Пять вдохов и пять выдохов. Сконцентрируйся на своём дыхании, если тебе кажется, что ты больше не может стоять в такой позе. Думай о том, как кислород поступает в твои лёгкие, постарайся мысленно описать то, что ты сейчас чувствуешь. Остин, дыши медленнее.

— Боже мой, и почему я забыла телефон в номере? — с хохотом спросила Маргарет, внимательно наблюдавшая за братом и Ниной. — Такой бы компромат на тебя был, Остин!

— Я тебя придушу, сестрёнка, — прохрипел Стоуэлл, изо всех сил стараясь удержать равновесие.

— Не отвлекайся, — попросила Нина.

Остин последовал совету болгарки и постарался сконцентрироваться на своём дыхании, но уже выбившемуся из сил парню это помогло мало. Те двадцать секунд, что они с Ниной провели в такой позе, показались ему вечностью.

— Опускайся, — наконец сказала Нина, и это означало, что мучения Остина закончены.

Стоуэлл с шумом опустился на пол, раскинув руки и ноги в разные стороны под дружный хохот Нины и Маргарет.

— А теперь шавасана, — важно объявила Нина, и Остин впервые за полтора часа понял, что это такое: это была так называемая „поза мёртвого человека“, которой должно заканчиваться любое занятие йоги.