— Я не сплю с друзьями, Сомерхолдер, — вдруг сказала она и, усмехнувшись, посмотрела на Йена. Он сразу же понял, о чём она говорила: значит, у неё уже были чувства к нему, но их она скрывала от него. Йен улыбнулся. — Я буду с тобой, — отчётливо проговорила она и, коснувшись тёплой ладонью щеки брюнета, накрыла его губы своими.

Сомерхолдер закрыл глаза от наслаждения и в его сознании пульсировала лишь одна мысль: «Наверное, это и есть счастье.» Когда Никки отстранилась от него, он улыбнулся и аккуратно убрал прядь волос девушки за ухо.

— Оставайся здесь, — попросил он. — Не переезжай обратно к себе. Я долго искал эти домашние уют и тепло и с тобой наконец обрёл их.

— Я люблю тебя, — выдохнула Никки, обвивая руками шею мужчины, и это послужило лучшим ответом на его просьбу.

К концу рабочего дня, находясь у себя в гримёрной, Нина услышала, как в дверь постучали. Приоткрыв дверь, на пороге появился Йен с небольшой коробкой в руках.

— Можно? — застенчиво спросил брюнет, который переминался с ноги на ногу и выглядел виновато и вместе с тем очень забавно.

Нина Йена не ждала, поэтому его визит в какой-то степени стал для неё неожиданностью, но она постаралась взять себя в руки, чтобы не показать ему своих эмоций.

— Конечно, входи, — приветливо ответила Николина.

Йен закрыл за собой дверь и зашёл в помещение. Приблизившись к Нине, он почувствовал, как сердце у него отчего-то начинает биться быстрее. За сегодняшнее утро перед болгаркой ему было очень неловко, причём он не знал, из-за чего больше: то ли из-за того, что он забыл о встрече и проспал, то ли из-за того, что Нина увидела их с Никки вместе практически неодетыми.

— Нина, я хотел ещё раз извиниться за то, что в очередной раз обо всём забыл, — робко произнёс он. — Мне следовало быть внимательнее и ответственнее. Глупо получилось… И уже не в первый раз, — вздохнул он. — Обещаю, такого больше не повторится. А это тебе — в качестве моральной компенсации за то, что встала рано и приехала к человеку, который не умеет пользоваться будильником.

С этими словами Йен протянул Нине коробку, и только сейчас она смогла разглядеть, что на ней было написано: это был её любимый молочный шоколад популярной швейцарской марки «Maestrani». Нина улыбнулась.

— Ну ладно на день рождения подарить три килограмма шоколада — я ещё могу понять. Но сейчас ты, похоже, хочешь, чтобы меня разнесло до 100 килограмм и чтобы меня в конечном итоге выперли из «Дневников» за то, что Елена не помещается в кадр, — со смехом сказала болгарка.

— У меня просто не хватит денег, чтобы купить столько шоколада, — улыбнулся он. — Ну так что, простишь?

— Я и не обижалась, правда, — ответила Николина, приложив максимум усилий для того, чтобы её голос не дрожал и звучал непринуждённо. — Но за шоколад спасибо. Ты, как всегда, знаешь, чем меня покорить, — рассмеялась девушка, заставив Йена с облегчением улыбнуться.

— Ну что, будем репетировать? Когда к тебе зайти?

— Можно прямо сейчас, — ответила Нина, отложив коробку на туалетный столик. Едва она произнесла это, в гримёрную, даже не постучались, зашёл Маркос.

— Ребята, звонила Джули. Велела снимать прощание Деймона и Елены сегодня. Сейчас. — коротко отчеканил режиссёр, заставив актёров ужаснуться.

— Как сейчас? — переспросил Йен. — У нас же ничего не готово… Я даже текст не полностью выучил. Мы же собирались снимать послезавтра?

— У нас мало времени, — объяснил Сига. — Тебе много ещё учить?

— Да нет, всего несколько фраз, — ответил Сомерхолдер. — Но от этого я больше готов не стану.

— Другого выхода нет, — сказал Маркос. — Кэролайн и Джули хотели добавить в последнюю серию несколько сцен с Еленой и несколькими другими персонажами, которые мы как раз будем сниматься завтра и послезавтра. На Делену времени уже не останется. Короче, ребят, гримируйтесь и начинаем, — пробормотал он и вышел из помещения.

— Отрепетировали, — разочарованно пробубнил Йен после того, как Маркос закрыл за собой дверь.

— Да нам не привыкать, — оптимистично сказала Нина. — У нас что ни съёмки, то экспромт.

— Всё это верно, но эта сцена должна быть самой романтичной, трогательной и вместе с тем трагической во всём сезоне. С первого раза это сделать будет невероятно трудно в любом случае. Нужен невероятный эмоциональный подъём.

— Волшебный пинок под зад от Джули и Маркоса тоже сделает своё дело, поверь, — рассмеялась Добрев. — Не переживай так, мы справимся.

— Ну да, куда мы денемся… — проговорил Сомерхолдер. — Ну, я пойду. До встречи, Елена, — улыбнулся он, специально назвав девушку именем её героини.

Приветливо махнув Йену рукой, Нина начала готовиться к съёмкам. Она была даже рада тому, что сцена прощания Елены и Деймона будет отснята уже сегодня. Она знала наперёд, что работа над этим эпизодом для неё будет очень трудной: Добрев едва не заплакала, когда впервые читала сценарий — настолько её растрогала одна из последних сцен сезона. Поэтому можно было догадываться, как себя чувствовала она сейчас, когда её моральное состояние и состояние её героини были так тесно связаны и схожи. Раз за разом перечитывая уже давно заученные реплики, Нина ловила себя на мысли, что, наверное, и ей пришла пора попрощаться с Йеном навсегда. Она больше всего боялась этого, но понимала, что настал такой момент, когда его присутствие в её жизни будет приносить ей лишь боль. Казалось, что легче будет порвать приятельские отношения, которые были между ними сейчас, и сохранить лишь рабочие, но вот как это сделать, Нина не знала. Уехать бы сейчас далеко-далеко, в город, где ты никого не знаешь и тебя никто не знает, сжечь все мосты, ведущие к старой жизни, и начать новую. А ещё — стереть память, в последнее время ставшую самым ненавистным врагом, и заполнить душу новыми эмоциями, впечатлениями, переживаниями, только бы не возвращаться к прошлому. Как же Нина этого хотела! .. Но, как известно, наши желания и мечты исполняются далеко не всегда. В этот день Нина впервые задумалась о том, что, наверное, больше не сможет работать вместе с Йеном. Совместная работа над сериалом стала для болгарки своеобразной клеткой, не позволявшей попрощаться с прошлым. Ещё недавно Нина очень не хотела, чтобы проект, подаривший ей чудесные годы с людьми, ставшими очень дорогими и близкими для неё, был завершён в ближайшие год или два, но сейчас она мечтала о том, чтобы шестой сезон стал последним.

Команда приступила к съёмкам спустя минут сорок. Нина чувствовала, что у неё от волнения начинают дрожать коленки: помимо  съёмочной группы и актёров, задействованных в сцене, в павильоне находились так же Пол, Кэндис и Мэтт, которые очень хотели увидеть, как ребята работают над этим эпизодом.

— Ребята, готовы? — спросил Маркос.

Йен и Нина кивнули.

— Камера… Мотор… Начали! — скомандовал режиссёр.

— Елена! — с болью в голосе, на надрыве воскликнула Кэт Грэхем в образе Бонни и с отчаянием выдохнула. — Слишком поздно…

В этот момент камера взяла крупным планом лицо Нины: в глазах у неё стояли слёзы, а во взгляде читался немой крик отчаяния от осознания того, что сейчас должно произойти.

— Нет… — пробормотала она. — Нет!

Кэт в образе Бонни подошла к подруге и тронула её за руку. Нина, жадно хватая ртом воздух, горько заплакала. От напряжения она густо покраснела, а на лбу у неё проступила вена. На заднем плане появился Йен. Кэт, обернувшись, с некоторым успокоением проговорила:

— Он здесь. Ты можешь попрощаться.

Нина в образе Елены обвела взглядом небольшое плохо освещённое помещение, пытаясь отыскать Деймона. Йен стоял неподалёку от девушки и пристально, с невероятной болью смотрел на неё.

— Ты солгал мне, — обессиленно прошептала болгарка.

Йен сделал пару шагов в её сторону и, аккуратно поправив спадавшую на её лицо прядь волос, едва улыбнулся.

— Даже если я попрошу прощения, ты меня не услышишь. Так что не буду.

Маркос и остальные члены съёмочной группы заворожённо наблюдали за игрой актёров, и у каждого из них сложилось впечатление, будто бы они сейчас находятся не на работе, а наблюдают за сценой из жизни двух реальных людей — настолько искренни были Йен и Нина.