„Если к закрытию бара ты почувствуешь себя неважно, знай: у тебя есть как минимум один человек, который, как в этой песне, отвезёт тебя домой“, — своё маленькое письмо Йен начал, процитировав строки из песни, которую только что слушала Нина, немного их изменив.

„Надеюсь, тебе понравилось выступление уличных музыкантов. У них ты должна была получить две буквы и апостроф. Уже можешь попробовать составить фразу, но от выполнения ещё двух заданий это тебя не освободит:) Следующий пункт назначения тебе искать не придётся, его я назову сам: это книжный магазин ‚Librairie Galignani‘. Я знаю, как ты любишь роман Виктора Гюго ‚Собор Парижской Богоматери‘. Я недавно прочёл его (и мы обязательно с тобой его обсудим), и теперь из головы у меня не идёт одна фраза: я понял, что она очень точно характеризует то, что я чувствую по отношению к тебе. Конечно, искать эти слова в книге тебе не нужно: на это может уйти весь день. Поэтому я выписал их на форзац другой книги, не менее интересной, хоть и относящейся к совершенно иной области литературы. Она принадлежит авторству Фридриха Ницше. Я хочу подарить её тебе и надеюсь, что тебе интересно будет её прочитать. Слова, которые ты найдёшь на форзаце, скажи продавцу-консультанту: тогда он отдаст третий конверт с подсказкой о следующем пункте назначения для тебя“.

Нина не переставала удивляться тому, как Йен всё „завернул“, и ей было очень интересно, сколько времени он потратил на подготовку этого квеста. Добрев достала из конверта ещё две золотые буквы — e и i. Вместе с ними в конверте был и апостроф, который, судя по всему, также относился к загаданной Сомерхолдером фразе.

— Куда теперь? — поинтересовался Жером.

— „Librairie Galignani“, — отозвалась Нина.

— Понял, — кивнул водитель и, заведя двигатель, начал отъезжать со стоянки. — Кстати, должен сказать, у Вас прекрасное произношение. Изучаете французский?

— Специально никогда его не учила, но, живя в Канаде, трудно не знать этот язык, — усмехнулась Нина.

— Канада… — протянул Жером. — Вы из Канады?

— Я из Болгарии, — ответила Добрев. — Родилась в Болгарии, всё детство и юность провела в Канаде, сейчас живу в США, а в старости мечтаю купить домик в Провансе, — хохотнула она.

— Как удивительно в одном человеке могут сочетаться столько культур, — сказал парень. — Вы наверняка любите путешествовать.

— Обожаю, — призналась Нина. — И, признаюсь честно, Париж — одно из моих любимых мест на земле.

Жером улыбнулся.

— Мне, как парижанину, приятно это слышать. А ещё приятнее выполнять вот такие „туры“, которые влюблённые устраивают друг для друга.

— Это часто случается?

— Именно квесты — нет. Чаще просто нанимают на весь день водителя, чтобы поездить по Парижу. Но то, что устроил мсье Сомерхолдер — намного интереснее. Возьму идею на вооружение, может быть, устрою подобное для своей девушки, только в Праге — она очень любит этот город, — Жером улыбнулся.

Через несколько минут водитель припарковал Jaguar аккурат у входа в один из самых больших книжных магазинов Парижа. Нина отправилась на поиски книги, а Жером снова остался её ждать, устроившись поудобнее в водительском кресле и включив на мобильнике какую-то игру, чтобы скоротать время.

О какой книге шла речь в записке Йена, Нина поняла практически сразу: Сомерхолдер, являясь большим поклонником Ницше, совсем недавно рассказывал болгарке о своих впечатлениях о его работе „Так говорил Заратустра“. Именно поэтому, оказавшись в „Librairie Galignani“, девушка сразу же отправилась в отдел философии и начала разбирать разные издания этой книги. Нине повезло: ей понадобилось проверить всего лишь восемь книг для того, чтобы найти нужную фразу. Наконец, в руки ей попала книга в твёрдом переплёте с портретом Ницше на обложке. На синем форзаце почерком Йена аккуратно было выведено:

Мое тело, моя душа, моя кровь, я сам — все принадлежит тебе.

Эти слова Нина узнала сразу: они были сказаны одним из героев её любимого романа Гюго, Фебом де Шатопером. Прочитав их, Нина улыбнулась. В „Соборе Парижской Богоматери“ они были произнесены подлецом и обманщиком и не значили ровным счётом ничего: Феб предал обеих своих возлюбленных. Но, когда их говорил Йен, они приобретали совершенно иное, светлое и очень искреннее звучание, от которого на душе у Нины становилось так тепло.

Взяв книгу, Добрев отправилась на кассу. Сказав продавцу „пароль“, Нина подтвердила, что книга была подготовлена именно для неё, и получила новый конверт, в котором она, по традиции, нашла новую записку и ещё две буквы — J и а. Прикрепив их к цепочке, болгарка, конечно, догадалась, какой может быть фраза, которую готовил Йен.

Ну что ж, котёнок, могу тебя поздравить: ты почти у цели! Я нахожусь в предвкушении встречи с тобой, но она случится чуть позже: если ты сейчас отправишься туда, где мы с тобой так часто целовались, и найдёшь оставшиеся две буквы». — именно такой текст прочитала Нина, вернувшись обратно в машину.

Последнее задание Йена на какое-то время поставило Нину в тупик: где и сколько они с Сомерхолдером целовались, она не помнила. Она начала перебирать в памяти самые романтичные места Парижа, в которых им с Йеном посчастливилось побывать: сад Тюильри, бар на крыше отеля Terrass на вершине Монмартра, конечно, Эйфелева башня… Они целовались везде, не обращая внимание на прохожих и капризы погоды, не думая о вездесущих папарацци и растворяясь друг в друге, останавливая вокруг себя время. Нина была бы счастлива повторить каждое мгновение этого чуда… И в этот момент у неё в сознании возник образ знаменитого моста влюблённых, где пары из разных стран часто оставляют замки со своими именами. Нина не была уверена в том, что Йен имел в виду именно это место, но она точно помнила, что по вечерам они очень любили ходить на этот мост. И, конечно, целовались. Именно поэтому Добрев попросила Жерома отправиться именно туда. Однако, когда ребята добрались до пункта назначения, водитель почему-то попросил Нину не выходить из автомобиля и немного его подождать. Болгарке ничего не оставалось сделать, кроме как согласиться, и вскоре она поняла, зачем это было нужно. Минут через десять к Мосту Искусств (именно так называется на самом деле мост влюблённых), подъехал чёрный Lexus. Увидев его, Жером улыбнулся и поспешил выйти из машины. События следующей минуты напомнили Нине голливудские фильмы про шпионов: из Lexus вышел высокий широкоплечий мужчина в солнцезащитных очках и с такой же гарнитурой hands-free, как у Жерома. С водителем Нины они сначала о чём-то недолго поговорили, а затем парень протянул Жерому какой-то белый конверт, о предназначении которого болгарка догадалась сразу. Наблюдая из окна автомобиля эту картину, она не могла не улыбнуться: ей казалось, что и сама она оказалась участницей какой-то секретной шпионской операции, и это ощущение ей невероятно нравилось.

Вскоре Жером вернулся и отдал конверт Добрев. В него были вложены буквы e и t, и сомнений по поводу фразы, которая получалась, у Нины уже не было: она ловко прикрепила к цепочке все найденные символы, сложившиеся в слова, которые мечтает услышать любая девушка: Je tʼaime — я тебя люблю. Браслет болгарка надела на правую руку и, не переставая улыбаться, достала последнюю на сегодня записку.

«Ну, вот и всё — ты нашла все необходимые буквы и, я уверен, уже составила из них нужные слова. Больше гоняться за конвертами не придётся, НО — это не последняя твоя поездка на сегодня. Я буду ждать тебя в семь вечера в ресторане Tour Eiffel, что в Эйфелевой башне. С Жеромом не прощайся: он заберёт тебя из отеля в 18:30 и проведёт прямо к ресторану. А пока — отдохни и досмотри все сны, которые, может быть, не успела посмотреть сегодня ночью:)»

Нина снова взглянула на браслет и на письмо и, поджав губы, улыбнулась. Невозможно передать словами, какой восторг она испытывала, раз за разом проходя маленькие испытания, подготовленные для неё Йеном, и вспоминая их историю. Конечно, ей поскорее хотелось с ним увидеться, но на часах было всего 14:00, поэтому болгарке ничего не оставалось делать, кроме как набраться терпения.