— Мы не зря хотели с тобой побывать в Бразилии, — заворожённо прошептала Нина, оглядываясь по сторонам, пока они с Йеном, аккуратно, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях и не пораниться об их острые углы, маленькими шагами продвигались вглубь пещеры. Шум водопада внутри был гораздо тише. — Здесь потрясающе.

— Слышишь плеск воды? — спросил Йен, прислушавшись. — Это не Тобога, мне кажется, здесь есть ещё один источник. Пойдём посмотрим?

Нина кивнула, и спустя несколько минут ребята поняли, что предположения Йена были правдивы, увидев, как со скалистых камней в пещере с такой же силой, как и снаружи, спускается вода, стекая вниз. Этот водопад был совсем небольшим, но вызывал у ребят не меньший восторг, чем Тобога.

— Я долгое время мечтал сбежать от внешнего мира, но не в одиночестве, а с любимым человеком. И вот, моя мечта, кажется, исполнилась, — произнёс Йен, притянув к себе Нину, так что они оказались под спускавшейся водой. — Поцелуи под дождём, пусть даже только на съёмках, у нас уже были, а под водопадом — ещё нет, — прошептал он, наклонившись к болгарке, взяв её лицо в ладони и покусывая её нижнюю губу, и она ощутила на своей коже его разгоряченное дыхание.

Нина запустила одну руку в мокрые волосы брюнета, а второй коснулась его груди, ощущая его быстрое сердцебиение. Болгарка коснулась языком губ Йена. Сомерхолдер понял «приглашение» на французский поцелуй и принял его, сначала проведя языком по зубам, а затем легонько коснувшись её верхнего нёба, заставив Нину чуть слышно простонать. Девушка почувствовала сладковатый привкус корицы. Поцелуи Йена всегда доставляли ей невероятное удовольствие и были самыми желанными для неё. Нина провела языком по внутренней стороне его губ, сильнее сжав в ладони его волосы, а другой рукой дотронувшись до его щеки, а затем, немного отстранившись, оставила влажный след от поцелуя на его нижней губе. Йен убрал со лба девушки мокрую прядь волос и улыбнулся.

— Я хотел бы целовать тебя вечно, — прошептал он, сильнее прижав к себе болгарку.

В этот момент в пещере послышались громкие голоса, усиливавшиеся эхом: это были другие туристы.

— Кажется, нам пора найти другое место для поцелуев, — хихикнула Нина, через несколько секунд увидев перед собой группу из четырёх, судя по всему, итальянских девушек с моноподами и смартфонами, фотографировавших, кажется, каждый сантиметр пещеры.

— Ну и пусть смотрят, — хмыкнул Йен. — Когда два человека любят друг друга, нет ничего предосудительного в том, чтобы другие видели их поцелуи.

— Я не об этом, — улыбнулась Нина. — Здесь становится слишком шумно, — сказала она, услышав голоса ещё нескольких туристов, которые, кажется, находились у входа в пещеру. — А я хочу наслаждаться тобой в тишине, — выдохнула она Йену в губы.

— Мы найдём сотню таких мест, — улыбнувшись, пообещал Сомерхолдер, и ребята прошли по направлению к выходу из пещеры.

Во время своего пребывания в Бразилии Нина и Йен очень много гуляли по ярким шумным улицам Рио-де-Жанейро, знакомивших их со всем колоритом страны, в которой они гостили, под звуки национальных музыкальных инструментов — агого* и кашиши**, доносившихся со всех сторон и создававших неповторимую атмосферу вечного праздника. Ребята уходили из отеля в восьмом часу вечера, а возвращались зачастую только под утро, вдоволь нагулявшись и насладившись звуками самбы в местных барах, работавших всю ночь. Исключением не оказался и вечер перед их отлётом в Таиланд: Нина и Йен не смогли отказать себе в удовольствии прогуляться по набережной. Погода в тот вечер была необычной для солнечной Бразилии: небо было затянуто тучами, а на улице становилось очень душно, так что можно было предполагать, что к ночи начнётся ливень.

— Знаешь, я просто заворожена этой страной, — признавалась Нина Сомерхолдеру во время их последней прогулки по вечернему Рио. — Мы провели здесь всего неделю, но у меня такое ощущение, что я прожила здесь всю жизнь: всё кажется настолько знакомым и близким. Здесь живут такие лёгкие на подъём люди — постоянно улыбаются, не заморачиваются о пустяках, умеют получать удовольствие от каждой минуты. Знаешь, было здорово вернуться сюда ещё раз, но только с ребятами — Полом, Торри, Джо и Кэндис. Как тебе такая идея?

— Я только за, — поддержал Сомерхолдер. — Выбираться куда-то вместе у нас получается не так уж и часто.

Йен сделал небольшую паузу.

— Тебе грустно уезжать? — вдруг спросил он.

— И да, и нет, — ответила Нина. — С одной стороны, я бы с радостью провела в этой стране ещё недельку, но с другой, я понимаю, что впереди нас ждут незабываемые дни в не менее интересных странах. Я за разнообразие, — улыбнулась болгарка. — Слушай, — вдруг сказала она, взглянув на тёмно-серое небо, — мне кажется, нам лучше двинуться в сторону отеля. У нас с утра рейс, и если мы сейчас попадём под дождь, одежда попросту не успеет высохнуть.

— Пошли, — кивнул Йен. — Тем более, на меня уже что-то капает.

Природные явления — а особенно дождь — в Бразилии за считанные минуты могут достигнуть огромных масштабов. До отеля Нине и Йену было около десяти минут пешком, но даже прибавив шаг, дойти до него они не успели: начался тёплый, но сильный ливень.

— Побежали через пляж, там есть путь намного короче и народу меньше! — крикнул Сомерхолдер.

Нина последовала предложению Йена, и они, сняв шлёпанцы, побежали к пляжу. Чем сильнее расходился дождь, тем легче было пересекать пляж по песку: он становился менее рассыпчатым, поэтому ноги не проваливались в ямки. По лицу били крупные капли дождя, было очень душно, но почему-то в этот момент Йен и Нина ощущали невероятный восторг: будто бы снова вернулись в детство. Когда болгарка была рядом с этим человеком, похожих моментов такой простой радости у неё в жизни было очень много.

— Чёрт возьми, а это круто! — вдруг воскликнула Нина, остановившись и забрав назад мокрые волосы.

— Ты чего? — удивился Йен, подойдя к ней.

— Какой смысл бежать? Мы всё равно уже вымокли до нитки. И знаешь… Я никогда не купалась в одежде, да ещё и в дождь. Поэтому не вижу препятствий, чтобы попробовать, — улыбнулась она, потянув Сомерхолдера в воду.

Хоть Йен не планировал делать такой заплыв этим вечером, ощущения привели его в восторг: несмотря на то, что ливень был тёплым, он был намного холоднее, чем успевшая нагреться под палящим солнцем вода в океане, так что в сознании возникал некий диссонанс.

— Эй, ну что ты делаешь? — смеясь, спрашивал он. — Мы же не высушим одежду. Её даже нельзя будет положить в чемодан!

— Ну и чёрт с ней! — воскликнула Нина, зайдя поглубже и окатив брюнета волной брызг. — В Таиланде как-нибудь выстирается.

— Ты как ребёнок, — с улыбкой произнёс Сомерхолдер, но в этой фразе было столько теплоты и нежности, что она не звучала неодобрительно — скорее, даже наоборот.

— А это плохо?

— Это я в тебе и люблю, — сказал Йен, коснувшись губ Нины своими.

— Господи, Нина Добрев прыгает с утёса в озеро… — пробормотала Кэндис, услышав рассказ болгарки. — Два года назад я бы сказала, что это не ты.

— Спасибо Остину, — улыбнулась Нина. — Именно благодаря ему я всё-таки сумела побороть страх высоты. А вот тот самый утёс, — сказала она, показав девушкам несколько фотографий и селфи с Йеном, на которых обрыв был на заднем плане.

— Высоко, — покачала головой Торри.

— Нинс, вы просто молодцы, — с неподдельным восхищением сказала Аккола.

— Слушай, а как в итоге одежду после водных процедур в день перед отлётом сушили? — рассмеялась Кэт.

— Никак. Йен предложил гениальную идею: запихнуть всё мокрое в пакет и лететь так в Таиланд, — развела руками Нина. — Другого выхода не было, пришлось его шорты, майку и моё платье брать в ручную кладь: иначе бы их точно растеряли при погрузке багажа. Ну, а на вилле на Самуи, к счастью, была стиральная машина, так что первым делом мы со Смолдером отправились не изучать окрестности и кормить обезьянок, а стирать, — хохотнула она.