Научно-фантастический рассказ

Земля окуталась дымкой, а он все смотрел в иллюминатор и думал об Унаре. Она осталась там, внизу, на космодроме в Городе. Он расстался с нею, наверное, навсегда... А вчера они вместе бродили по вечернему лесу. Тропинка их вывела на гребень лесистой сопки, откуда виднелись скалистые хребты, облитые розовым светом заходящего солнца. «Неужели завтра ничего, этого не станет? — с тоской думал он. — Ни заката, ни моря, ни гор? И ее не будет».

Унара смотрела на него с понимающей улыбкой. С ее черных волос стекал мягкий, золотистый свет.

Они знали друг друга с детства, вместе росли на Волге, учились в одной школе. Затем пришла юность, — и Кривич понял, что в мире есть вещи, ради которых человек способен отдать самое дорогое. И он исчез, ничего не объясняя. Позже стало известно: он в Космоцентре.

Оба молчали, никто не хотел заговорить первым. Унара смотрела в небо, где зажглась звезда — яркая, крупная, слегка влажная. Алексей тоже взглянул на Венеру, вспомнил, как проходил стажировку в ее бешеной атмосфере.

— Вне Земли нет ничего!..» — с ожесточением сказала Унара. — Нет такой красоты! Где еще найдешь эти горы, тайгу, океан?

Она умолкла, созерцая, как наползает темнота, скрывая сопки, и повторила:

— Это есть и будет только на Земле! А там, — кивок вверх, — все не так, все иное. Даже свет и время.

Алексей ощутил, как слабеет его решимость.

— Поиск внеземных цивилизаций стоит любых красот природы.

Особой уверенности в его тоне не было.

— Кто-нибудь отыскал эти миры? —: спросила Унара. — Ведь ищут второе столетие.

— Чего ты хочешь? Я не бог и знаю лишь одно: никто не вправе прервать эстафету познания.

— Ну еще бы!.. — Ее глаза вспыхнули. — Мне жаль тебя.

... Они расстались на развилке троп, во всех направлениях пересекавших тайгу близ Космоцентра.

Унара медленно отдалялась, а он все смотрел ей вслед, ясно понимая, что видит ее в последний раз. «Побежать вдогонку, вернуть?..» Он не шелохнулся, не стронулся с места, мучительно желая — и не желая, чтобы «Скандий», как официально именовался «Модуль», поскорее умчал его от земных соблазнов. Ведь Унара права: можно пройти тысячи парсеков, галактик и планет, встретить самые невероятные миры, — но ничто не возместит оставленного на Земле.

По времени «Скандия» истекал второй год.

«О, господи, кончится ли когда-нибудь этот монотонный полет по инерции? — думал Кривич. Опять он мучился бессонницей — и —хандрой. А через три часа надо было сменить Меджида у пульта.

В «Модуле» залегла мертвая тишь. Ни звука, ни шороха. «Хоть мышь пробежала бы...» Закрыв глаза, Алексей вместо мыши увидел богатырскую фигуру Меджида, копну его жестких волос, спокойные движения. «Конечно, Меджиду легче, он ветеран Межзвездья. Всю жизнь мечтает найти внеземную цивилизацию».

Спасаясь от хандры, Кривич зашел в рубку.

Меджид не удивился, будто знал заранее, что он придет раньше срока.

— Ну, что, сынок, голова покоя ногам не дает? — добродушно усмехнулся он.

Кривич насупился, промолчал.

— Знаю, о чем тоскуешь. Да, в глазах обывателя галактическая дорога — путь донкихотов. Но где был бы Хомо без них? Прости за банальный вопрос... Наши предки вышли из жирной архейской тины, а мы стали детьми света. Жизнь кормится солнечным излучением, квантами света! Значит, дорога наша ведет в Межзвездье. Сам знаешь, Хомо не может вернуться в теплую тину будней. Или, думаешь, лучше остаться средним геометрическим между звездами и тиной, а?

Алексей пожал плечами.

— Ну прекрасно, брат космонавт!.. Хватит печалиться о Земле. Иди спать. А не можешь — включи гипносон.

Алексей послушно вернулся в каюту. Лег — и будто в яму провалился. Однако мозг продолжал мыслить, рождая вереницу образов, представлений, картин. Кривичу пригрезились космонавты прошлого — пилоты, ученые, штурманы. Образы были смутные, зыбкие. Они шли-плыли мимо него, и каждый говорил о чем-то, беззвучно шевеля губами. «Ну, что, что вы хотите сказать?! — мысленно закричал Алексей. — Наверное, о том, как хороши весенние зори на Земле?..»

Последний из космонавтов растаял во тьме, а он все слушал замирающий вдали шепот. Его вдруг пронзило острое сожаление. «Остановитесь!.. Куда вы уходите? Я хочу...»

Тут его сильно тряхнули за плечо:

— Эй, Алешка, оглох, что ли?

Кривич с трудом разлепил веки: над ним стоял Меджид. Возбужденно сверкали его глаза, лицо исказило волнение, и это было так не похоже на всегда уравновешенного пилота!

— Быстро в рубку!..

И Меджид исчез.

Алексей вбежал в Централь управления — и застыл: в черном космическом небе горел невиданный пожар. Затмевая его, левее «Скандия» пульсировала призрачно-яркая звезда.

Тормозная система работала на пределе. Навалившись на пульт грудью, Меджид лихорадочно манипулировал тумблерами и клавишами. На лбу у него блестели капли пота, и Кривич понял, как нелегко сдержать бег «Модуля», притягиваемого звездой.

— Вспышка Сверхновой?... — испуганно спросил Алексей. — Или пульсар?

— В полутора-то парсеках от Солнца?! — иронически хмыкнул Меджид. — Нет, сынок, здесь всегда был только вакуум. Поляризованный вакуум! И ничего больше.

— Тогда объясни, что за объект!

— Откуда я знаю. Он только что возник на голом месте.

Светило пухло на глазах. Еще минуту назад оно было ярче тысячи солнц, а теперь померкло. В то же время болометр отмечал максимум блеска. Резкие, черные тени, отбрасываемые предметами, подчеркивали реальную мощь излучения.

— Взгляни-ка сюда, — сказал Меджид. — Видишь слева планету?

— Не может быть! Ты же сам....

Словно насмехаясь над Кривичем, из глуби бездонного пространства призывно замерцала темно-оранжевая точка.

— Ну и дьявольщина, — с недоумением сказал Алексей. — Планета, не учтенная в каталогах? Все ведь переписано и запротоколировано — каждый атом, каждая пылинка.

Меджид молчал, вжавшись лицом в резиновый тубус окуляра.

Описав кривую, «Модуль» погасил, наконец, огромную скорость. Пульсации блеска стали поразительно ритмичными — хоть часы проверяй. О том же говорил болометр: каждые девяносто четыре минуты, с точностью до микросекунды, звезда — Серый Объект — испускала серию вспышек. Затем интервалы уменьшались и светимость падала.

Казалось, там, в пустоте, работает исполинский прожектор, управляемый разумной волей.

— Ух, и шайтан!... — Меджид резко отшатнулся от телескопа. — Едва глаз не сварился. Звезда жжет не хуже квазара.

Он крепко потер веки указательным пальцем и включил электронно-оптический преобразователь. Излучение объекта приобрело спокойные желтоватые тона.

По знаку Меджида Алексей запустил вычислитель. Некоторое время приглушенно трещал перфоратор.

Планета между тем приблизилась.

— Вижу феномен на экваторе! — воскликнул Меджид. Его волосы разметались, он поминутно отбрасывал их назад, не отрываясь от окуляра.

— Что там такое? Дай мне взглянуть!

Меджид будто не слышал просьбы.

Алексей подошел к телескопу и, легонько отпихнув пилота, сам припал к тубусу.

— Ничего не пойму, — сказал он спустя минуту. — Какая-то мгла. Что ты в ней углядел?

Меджид чертыхнулся сквозь зубы и включил нейтринный генератор. И тут же передняя сфера «Модуля» просветлела, стала прозрачнее стекла. Остро заблестели далекие звезды, левее корабля горел факел Серого Объекта. Потом его опять закрыла мгла... Меджид задумался и вдруг метнулся к блоку торможения. Приглушенно завыли реакторы.

— Ты что — приземлиться решил? — с недоумением спросил Кривич.

— Угадал, брат, — ответил тот.

Алексей так и сел в кресло. «Он что — с ума сошел? Садиться на планету, неведомо как выскочившую из пустоты Межзвездья?!»