— Мстит мне за похожее поведение, полагаю. И да, Мартин, позволь исключительно личный вопрос, — выдал длинное вступление Виктор, снова отпивая виски. — Как ты относишься к ошейникам?

Мартин снова посмотрел на Эштона, словно ища поддержки и объяснение поведения у него, но тот меланхолично развалился на диване, с тенью усмешки наблюдая за обоими.

— Ну, я не считаю, что это что-то ужасное, если ошейник не мешает в жизни… — неуверенно проговорил парень.

— Бинго! — Эш хлопнул по подлокотнику ладонью, неожиданно развеселившись. — Хочешь быть третьим в наших отношениях?

Виктора с такого ответа буквально прорвало на смех. Он загоготал громко, искренне, но с легкой нотой истерики. Стакан пришлось оставить на столешнице, чтобы не уронить или не расплескать.

— Господи, ну почему из всех черт — именно эта?.. — риторически спросил он, выводя нить из каких-то размышлений, все еще посмеиваясь и тщетно пытаясь смех сдержать. — Какого хуя… Дай Эштону пару мастер-классов, а? — попросил он.

Пришла очередь Мартина выпивать виски залпом. Он отвел взгляд, глядя куда-то в окно.

— Эштон не будет носить ошейники, как бы мало они ему в жизни не мешали, — убежденно проговорил он.

Тут даже Эш вытянул шею, заглядывая в лицо другу.

— Ну-ка, ну-ка, откуда такая уверенность?

— Просто мне так кажется, — Мартин вновь отвел взгляд, что заставило Эштона нахмуриться.

— Ты темнишь, а, ладно, похуй, — он откинулся на спинку дивана, достал сигареты и закурил. Виктор уже услышал то, что ему надо было.

Виктор поставил мысленную галочку, решив поинтересоваться у Мартина сей убежденностью позже, когда рядом не будет Эштона. Тот ведь сказал, что парень темнит, значит, вероятно, так и есть. Хил мог бы ошибиться за незнанием, но Эш вряд ли тут прокосячил.

Тем не менее, вопрос был в другом.

— Ну так… Кого он трахал более одного раза? — поднял первоначальную тему мужчина.

— Да хрен его, — пожал плечами Мартин. — Алекса Голдвига, кажется. Вы разве не пару месяцев спали? — повернулся к Эштону парень. — И какого хрена вообще тебя это интересует? — спросил он уже у Виктора.

— Эш решил, что я собрался лечь под него, — хмыкнул Хил, допивая виски и наливая еще. — А мне просто стало интересно посмотреть на него в условиях его бесспорного доминирования. А то я его тут контролирую, и он мудака из себя строит. Интересно, какой он, когда контролирует сам. Что за Алекс? — вопрос уже относился к обоим — кто решит ответить.

Мартин сам потянулся за сигаретами. Эти двое в его квартире, решившие устроить разборки пополам с допросом. его явно напрягали. И отвечать он больше не собирался ни на один вопрос — мало того, что его подняли после очередной бурной ночи. так теперь еще испрашивают о пристрастиях так, словно это его собственные пристрастия.

— Алекс? — решил ответить Эштон. — А, помню. Блондинчик такой. Милый был парень, другого слова нет. Кажется, он школу тогда заканчивал. Или на первом курсе учился. Помнишь, Мартин?

— Я не буду участвовать в этом разговоре, — скривился парень. — И я понятия не имею сколько лет тем, с кем ты спишь.

— Окей, имя я запомнил, — отозвался Виктор, в общем-то, закрывая тему.

Мартин напрягся, Эш говорить сейчас желанием особым не горел, толку от дальнейшего развития явно не было. Мужчина отпил виски и выдохнул, прислушиваясь к ощущениям. Начало легчать.

— Эштон, — позвал Хил, глянув на любовника. — Челюсть отошла или болит еще?

Мартин вопросительно посмотрел и задал вопрос раньше, чем Эштон ответил:

— Голубки поссорились?

Эштон в ответ кривился:

— О да. Кто-то съехал с катушек и едва меня не задушил, предварительно свернув челюсть, — они говорили не зло, с явными подъебами и сарказмом. И было ясно, что подобное общение для них — это нормально. — В порядке все, — ответил Эш Вику, вставая с дивана и беря бутылку виски, заодно и потушил сигарету. — Но больше подобных экспериментов я не хочу.

— Я постараюсь, — пообещал Виктор, настойчиво извлекая бутылку из пальцев любовника, чтобы подлить выпивки себе. Потом бутылка вернулась парню, а Виктор притянул Эштона ближе, обняв за плечи, и зарылся пальцами ему в волосы, явно не собираясь отпускать любовника от стойки.

— Зато, если понадобится кому-нибудь свернуть челюсть, будешь знать, к кому обращаться.

— Думаю, что у меня несколько другие методы воздействия на людей, — хмыкнул Эштон, смотря на Виктора. Тот явно уже выпил достаточно, чтобы почувствовать себя более уверенно. Против объятий он не стал возражать, привалившись к стойке бедром и улыбнувшись, отпивая снова виски.

— Кажется, мне нужно позвать кого-то еще, а то смотреть на вас, конечно, удовольствие, но вряд ли вам понравится, если я начну дрочить, — подал голос Мартин.

Виктор задумчиво сжал пальцы, потягивая волосы Эштона. До нормы мужчине было далековато, но теперь удержаться от хуйни было гораздо проще.

На слова Мартина он среагировал только дернувшимся плечом, оповещая, что ему лично плевать на оба варианта. Эксгибиционизмом он не страдал, просто предполагал, что упьется до того состояния души, когда на зрителей будет похуй. Причем, это не обязательно даже будет беспамятное состояние.

Хил повелся, зарываясь носом в волосы парня на виске.

— Делай, что хочешь, — все же озвучил свое мнение Вик, снова поворачивая голову к Мартину и допивая свой виски. Стакан стукнулся о бутылку в руках Эштона, призывая долить.

— Я не согласен, чтобы на мой светлый лик дрочили, — был не согласен Эштон, поворачивая голову к другу.

Мартин протянул свой стакан:

— Расслабься, на _твой_ светлый лик у меня даже не встанет, — и он выразительно глянул на Виктора. На это Эштон только глаза закатил — конкурировать с парнем он совершенно не собирался. Тем более, за Виктора. Тем более, с Мартином, который все же предпочитал девушек. А все это позерство просто было для смеха.

Эштон долил Виктору виски, потом Мартину и сам вновь сделал несколько глотков из бутылки.

— Делай, что хочешь, — с ухмылкой повторил Виктор, будто резюмируя произошедший разговор подтекстом “вернулись к тому, с чего начали”. Пальцами он копался в затылке Эштона, массируя и расслабляясь. Зубами прихватил хрящик уха парня, снова касаясь виска носом. Хил уходил в очередную медитативность, без домоганий лаская любовника. Причем, неизвестно еще, кому все это предназначалось: Эштону, или Виктор по большей части успокаивался сам, упиваясь близким и неконфликтным (пока что) телом.

— Это ты мне? — сразу же среагировал Эштон, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на любовника. — Кажется, когда ты последний раз так сказал — ты хотел меня кинуть в лечебнице и уехать подальше от всего происходящего.

Мартин снова на них посмотрел:

— В какой ты… клинике? — спросил он, едва замешкавшись — видимо, пытался подобрать правильные слова, чтобы друг не заистерил.

— Я говорил ему, относительно выбора дрочка/кто-то четвертый, — кивнул Виктор на Мартина, мгновенно мрачнея. Уехать подальше, именно так.

Это было не в его ебанных правилах, тем более, после некоторых реакций любовника. Неужели Вик настолько испугался его реально придушить? Хил пока не искал ответа на этот вопрос, но планировал этим заняться. Чуть позже.

Хотелось ответить, но мужчина сдержался. Скорее всего — очередной подъеб, потому что Виктор все уже сказал.

Зато зацепился за некий перевод темы, потому ответил Мартину.

— Тебя тип клиники сейчас интересует или ты ради адреса и графика посещений спрашиваешь? — поинтересовался он.

— Я ради названия спрашиваю, — несколько напряженно ответил Мартин, но тут же исправился и добавил. — В некоторых из них мне удалось побывать, как это ни печально.

Эштон снова обернулся к нему и нахмурился. О том, что Мартин наблюдался в подобных клиниках он понятия не имел.

В принципе, он о нем вообще не так много знал. Только повседневные привычки, не более. Даже Мартин об Эштоне, несмотря на скрытность парня, знал, казалось, намного больше. Или он просто был более наблюдательным.