— Пойдем. Я тебя с нашими познакомлю, и заодно изнутри глянешь. Как на первый взгляд?

Пока вопросов задавать парень не стал. Он просто осматривал все вокруг, потом кивнул и сказал:

— Мне нравится на первый взгляд, — усмешка вышла слишком заметной, чтобы ее можно было попытаться скрыть.

Ему и правда нравилось, но то, как спросил Виктор…

По сути, он впервые в жизни повез его куда-то, где были его знакомые. Это можно было назвать даже маленьким достижением в их отношениях. В конце концов, новый уровень тоже интересен. До него Эштон редко добирался.

Пожалуй, Виктор был слишком отвлечен на посторонние мысли и темы касательно предстоящего, чтобы среагировать на усмешку.

Чтобы вообще ее заметить.

— Как ты меня представишь? — заинтересовался Эштон. На это тоже было интересно посмотреть. Знают ли его коллеги, что Виктор спит с парнями? Об увлечениях в постели — вряд ли, конечно.

— И мы будем ездить на лошадях или у нас просто ознакомительная прогулка? Кстати, а почему без рук? — уточнил он.

Хил, обычно смурной и мрачный, хоть и местами разговорчивый, теперь старался сдерживать едва ли не детский восторг, который у него вызывали конюшни, лошади и все, с ними связанное. Особенно сейчас, когда он посвящал в это постороннего увлечению человека. Восторг грелся под ребрами и светился в глазах, его можно было заметить в речи и легкой отрешенности.

Восторг этот сильно отличался от поросячих визгов той же Джейн, когда та рассказывала о своем возлюбленном, от которого была в не меньшем впечатлении; он был сдержанным, незаметным незнакомому человеку, но любовник наверняка мог его увидеть.

Все же будет жаль, если Эштон не оценит. Большая часть тут построена и отремонтирована их же руками с небольшой примесью наемной силы. Этому месту мужчина отдал уже больше десяти лет, начиная с первичного обучения.

— Николсон в курсе нюансов, для остальных — ты приятель, — пояснил Виктор. — Тут люди не слепые, естественно, но афишировать отношения попросту не принято.

Тут Эштон несколько напрягся. Он не слишком любил, когда в его личную жизнь вмешиваются. Пусть и очень косвенно, и только одним знанием о чем либо. И о нем в частности. Он сам никогда не делился подробностями своей личной жизни с друзьями, потому-то, собственно и спросил, чтобы знать, к чему готовиться.

И ответ ему понравился не особо.

Виктор вошел в здание. Окошко пустовало — у регистрации сегодня официальный выходной; Вик двинулся по коридору направо, где обычно спал Уилл и зависал с ним Ник.

— На лошадях будем ездить, — хмыкнул он. Планировалось как минимум скакать.

— А рук… — Вик осознал, что не понял, что имеет в виду Эштон. — Каких рук?

Эштон спрятал улыбку. Это было удивительно и немного забавно — Виктор так радовался этой поездке, как, наверное, никто ей никогда не радовался, приезжая сюда. Парень наклонил голову на мгновение, чтобы закусить нижнюю губу и не рассмеяться — не из-за того, что Виктор был смешон, а потому что он был мил.

И то, что он посвящал его в это, словно в какое-то таинство… В этом тоже была какая-то теплота, которая передалась и Эшу. Он мимолетным движением тронул его тыльную сторону ладони пальцами — почти нежный, но ни к чему не обязывающий жест. Просто понимающий и теплый.

И пусть увлечения у них были совершенно разные, парень мог понять восторг Виктора от любимого дела, к которому хочется возвращаться снова и снова. И которым занимаешься всю жизнь, не переставая любить его.

— Ты предлагал скакать мне без рук галопом, — напомнил он. — Точнее, не мне, а лошади на которой мне придется сидеть. И о каких именно нюансах знает твой Николсон?

— О моих, — дернув плечом, пояснил Виктор. — Кир — мой друг. Настолько, насколько другом может быть мудак.

По сути, это подразумевало статус друга лучшего. И, в общем-то, единственного. Знакомств было много, но более-менее близкими отношениями Виктор никогда не распылялся.

— Его гогот, — шевельнул он подбородком, когда послышался громкий ржач из конца коридора. — А галоп… Не скажу пока, потом увидишь, любопытно на лицо твое глянуть.

Среагировать Эштон бы не успел, Хил завернул в ярко освещенную комнату, где за столом над бутербродами сидели двое — темноволосый худой мальчишка, которому на деле было под тридцать лет, и русый, как и Виктор, веснушчатый мужчина, заливисто ржущий и почесывающий щетину. Николсон был позитивным приколистом, и часто от него у окружающих сводило скулы: все чаще — от смеха.

У Вика от него оставались весьма двоякие впечатления. Несмотря на внешнюю непосредственность, после встреч с Киром в голове Хила оставался неулыбчивый и серьезный образ.

— …ну и она, значит, вымя на стол вывалила, — продолжал какую-то историю смеющийся Кир, театральными жестами изображая вываленное вымя, Уилл слушал, подхихикивая и поедая будерброд, — и такая мне, — Ник изобразил томность в голосе и для полноты картины ласково погладил пальцы собеседника, — “не будь занудой, Кир…”.

Уильям прыснул, едва не подавившись, Виктор вмешался, перебивая Николсона.

— О. Гуру чечетки, — Ник широким жестом хлопнул по ладони Хила, — обещанное подкрепление привез?

— Это Эштон, — кивнул Виктор и обратился к парню, — это Кир Николсон…

— Можно просто Ник, — вклинился тот.

— …заноза всего Клуба, причем у каждого — в своем месте, — добавил Хил, — и Уильям Шейтон, бог скачек.

Уилл скромно улыбнулся. Худой и невысокий, он имел отличные данные для жокея, чем и пользовался, не единожды становясь призером и даже победителем полугодовых соревнований. Впрочем, до бога, перевешивающего победами, Алика Гинея из конкурирующего клуба, ему было пока не дотянуться.

— Льстишь, — озвучил невысказанные Шейтоном мысли Ник, и Уилл согласно кивнул.

— Льстишь, — повторил Уильям и протянул руку Эштону, — Уилл. Виктор сказал, ты с нами участвовать будешь в… — Кир шикнул и мужчина осекся, поправляя рукав, — будешь?

Эштон рассматривал всех их крайне внимательно. И Виктора вдвойне внимательнее, чем обычно. Он был не таким, как наедине с ним. Более живым, более жизнерадостным, более улыбчивым. Не строил из себя все контролирующего мачо, который только и хочет, что надеть на него ошейник с поводком.

Последняя фраза его насторожила. И он сузил глаза, смотря на нового знакомого.

— Буду. Правда, я понятия не имею в чем. Виктор хотел устроить мне сюрприз, — он перевел взгляд на него и расплылся в крайне ехидной усмешке, обжигая его взглядом. — Правда, Вик? Только ты забыл, что я терпеть не могу сюрпризы.

Он плотно сжал губы и теперь выглядел крайне серьезно. Сюрпризы Эштон и в самом деле не любил. С тех пор, как ему друзья преподнесли вечеринку-сюрприз в честь дня рождения, а потом он нашел у себя в постели мертвую девчонку, обколовшуюся до смерти. Больше года бегал по судам, пытаясь всех уверить, что он с ней не спал — девчонке было шестнадцать, — и что не он ее накачал наркотиками.

— Виктор их тоже терпеть не может, — заговорщически подмигнул Ник, стаскивая куски колбасы с готовых бутербродов, и протянул тарелку Эштону. — Но твой сюрприз ему ОЧЕНЬ понравился.

Разобрать, была ли в словах Николсона ирония или он говорил серьезно, не представлялось возможным. Виктор сделал привычную для обыденности морду кирпичом и обнял Эштона за плечо. Выглядело вполне нормально.

Уилл с непонимающей улыбкой рассматривал остальных.

Кир встретился с Виктором взглядом, смело его выдерживая, и вскоре Хил глаза отвел.

— О, мальчики! — на пороге появилась Эмили, женщина, больше похожая на девушку, и тут же воскликнула: — Виктор! Ну, наконец-то! Ты ж сейчас с новеньким пойдешь осваиваться!

— Да, — отозвался Вик, хотя ответ и не требовался.

— Ну, так ко мне переодеваться — быстро! Опоздаешь же! — фыркнула она. Мужчина доказывать ничего не стал, просто сжал плечо Эша.

— Я пойду, переоденусь, иначе этот репей не снять, — сообщил он Эштону. — Ник. Оставляю на тебя. Зубами мне за человека отвечаешь, понял?