На всякий случай мужчина согнул в коленях ноги, подтянув пятки почти под самые ягодицы, чтобы парень мог облокотиться о них, если начнет терять равновесие.
— Дерзай, — напутствовал Хил.
Без рук поза сверху Эштону нравилась гораздо меньше. Он нисколько не управлял, а думал, как бы действительно не потерять равновесие на самом деле. Это было бы слишком смешно для продолжения банкета.
Инстинктивно сжавшись сначала, парень заставил себя расслабить мышцы и двинул бедрами, насаживаясь медленно на член. На лице его была такая сосредоточенность на каждом движении, что стало ясно — для него важно сейчас не упасть и максимально комфортным сделать проникновение. Виктор, как только прошла головка и стало ясно, что член не выпадет, подстраховал Эштона, придержав его за бока — издевка издевкой, но любой косяк сейчас мог аукнуться обоим. Тем не менее, Хил отозвался на происходящее — проникновение было приятно, член понемногу обволакивала тугая теплота, и то, что Виктор отлично это чувствовал, отражалось на его лице.
— Облокотись лопатками на мои колени, — посоветовал он на выдохе, когда Эш добрался до нижней точки. Итого: лопатки и колени по обеим сторонам от Виктора. — Трех точек опоры тебе будет более чем достаточно.
Трех точек всегда достаточно для устойчивого положения. Опершись, Эштон, конечно, потеряет некую свободу в своих движениях, но в тех рамках, которые у него останутся, он при всем желании не упадет и будет волен творить все, что ему захочется. В частности — вилять задом во все стороны, выбирая и углы, и глубину.
— Я мешать не стану, — пообещал Виктор.
— Еще бы ты стал мешать, — выразительно посмотрел на него парень.
Эш облизал губы, глубоко вздохнул и на пробу двинулся. И понял, что лучше будет, если он на самом деле обопрется, иначе еще пара движений — и он будет подмят под Виктора. Откинувшись на его колени, парень снова задвигался, медленно, тягуче, издеваясь в ответную. Еще и мышцы сокращал, чтобы было теснее. Сам он пока не старался найти нужного положения, дабы и себе доставить должное удовольствие — сначала хотелось сосредоточиться на Викторе.
Мужчина с первого же движения шевельнул лопатками и сглотнул. Расслабился, опуская, наконец, голову на постель, а ладони уложил Эштону на колени, почти на автомате поглаживая кожу. Было отлично. Теснота вокруг плоти пульсировала сокращениями мышц, и Виктор большими усилиями удерживал себя без движения, отдаваясь исключительно работе бедер Эштона, хотя очень хотелось податься навстречу.
Но Вик как минимум обещал не мешать. Парень хотел руководить — пожалуйста, все на нем.
— Тебе очень пошел бы ошейник, Эш, — поделился наблюдениями Виктор, все поглаживая ладонями бедра. Эштон, конечно, и без ошейника был сексуален, особенно, когда прогибался вот так в движениях из-за связанных рук.
Но ошейник в большинстве случаев делал все еще лучше.
Эштон наконец сменил угол, выгнувшись так, чтобы головка члена попадала по простате. Он коротко выдохнул, закусив губу, и стал более плавным в движениях. Себе он тоже любил доставлять удовольствие медленно. Это было гораздо приятнее. Особенно в конце, когда приходила действительно долгожданная разрядка.
— А тебе пойдет помолчать, — отозвался Эш.
— И, может быть, побыть тоже связанным? Не думал об этом? — он на пару мгновений остановился, чтобы перевести дух. Но потом снова стал двигаться. Парню нравилось самому устанавливать темп, вести самостоятельно. И он был рад, что сейчас он мог это сделать. Пусть даже со связанными руками.
Виктор из-за последних слов заметно напрягся, явно не воспринимая сказанное обычной подколкой.
— Ты об этом сильно пожалел бы, — поведал он сквозь зубы, сильнее вцепившись в колени Эштона и все же толкнувшись в Эштона. Дальнейшее прозвучало слишком резко для ситуации:
— Выбрось из головы.
Эштон сразу понял, из-за чего Вик так напрягся. Но он все равно хотел добиться какого-то более ясного ответа.
— Почему ты не хочешь? — он глянул на него сверху вниз, его движения снова замедлились. — Я же не собираюсь тебя трахать. Я просто хочу, чтобы и ты получил немного этого удовольствия. Тебе понравится, — и в подтверждении своих слов он вновь сжал мышцы и двинулся резче.
Виктор судорожно вдохнул и запрокинул голову, двигаясь в противоположном направлении. Чуть опустив колени, он поднялся, усаживаясь, и вперился тяжелым взглядом в Эштона.
— Я что-то говорил по поводу лишнего трепа, — процедил он, следом присасываясь к Эштону требовательным и затыкающим поцелуем. Руками Виктор удерживал Эштона на себе, не давая двигаться. Парень понимал, что Вик сам привык всем руководить и что связанные руки — это все, конец. Но неужели тому совершенно не хотелось попробовать? Просто попробовать. Эштон и развязал бы по первой просьбе. Может быть.
Сейчас он даже не пытался отвечать на поцелуй — это было невозможно сделать. Виктор слишком требовательно, давяще целовал, не давая проявить никакой инициативы. Хил оторвался от Эштона, напоследок прикусив Эшу губу. Не больно, оттянул и немного сжал, чтобы затем отпустить.
— Не заводи эту тему, — он прихватил губами мочку. Сделал это мягко, вопреки нервному тону. Приподняв парня, толкнулся в него.
— И не пытайся устроить такой “сюрприз”. Понял? — еще один толчок. — Табу.
— Почему? — снова спросил парень, непонимающе глядя на него. И тут же с его губ сорвался тихий стон — Виктор метко попал по простате, явно желая, чтобы Эш заткнулся и перестал болтать.
Эштон уперся коленями удобнее в кровать и чуть подался вперед, касаясь губ Виктора своими.
— Скажи, почему? — шепотом попросил он. Сейчас действительно просил. Он делал это редко, но если делал — то обязательно с легким придыханием, искренней просьбой и желанием узнать.
Виктор медлил. Сильно медлил, явно не желая раскрывать карты. С другой стороны, тема была оглашена. Какая разница, в чем суть, если итог и так известен? Пультами управления пользуются и без знания электроники, зато с ними пульт сломать сложнее.
В конце концов…
Виктор снова толкнулся в тело, зацепился своими губами за губы Эштона, снова целуя, но не так грубо, как до этого. Эш связан и имеет право на удовлетворение просьбы.
— Боюсь, — ответил Хил, повторяя фрикцию. Не самое удобное для того положение, и Виктор, не выходя из его тела, завалил того на спину.
— Фобия, — пояснил он, в движении отыскивая нужный угол, чтобы Эштона выгнуло дугой, и снова касаясь губ. После паузы мужчина дал еще более понятную формулировку, чтобы парню и в голову не пришло что-то с этим делать:
— До… до паники. В попытках вырваться я неуправляем. Не смей.
Эш открыл было рот, чтобы что-то сказать, но послушно выгнулся со стоном, впиваясь пальцами в ладони. Тяжело задышав, он блестящими глазами посмотрел на Виктора, возвращаясь к разговору. Правда, перед этим он скрестил лодыжки за его спиной, выгибаясь, чтобы удобнее и приятнее было обоим.
— Все дело в доверии? Ты мне доверяешь? — спросил он, прерываясь на короткие вздохи, потому что Виктор не прекращал движения. — Мне было бы интересно попробовать. Я ведь не стану ничего делать. Ничего из того, что тебе не нравится.
— Какой ты, блять, болтливый, — фыркнув, Виктор снова заткнул его поцелуем. Не злым и не нервным — Хил переводил тему, сплетая их языки, потом увеличил темп, каждый раз массируя движением простату.
А следом обнял пальцами член Эштона, начиная движение ладонью, лаская подушечками головку, поглаживая в такт толчкам, чтобы у Эштона в мозгах попросту места не осталось ни для чего, кроме удовольствия. Сам-то он не в состоянии сейчас ничего сделать, кроме как слегка подмахнуть бедрами.
— Это моя работа, — успел вставить Эштон до того, как его рот снова заняли более полезными вещами. Он знал себя и свои таланты. Например, говорить он мог в любом состоянии.
Но следом он все же замолчал, не видя смысла продолжать. Парня снова выгнуло, и он запрокинул голову в протяжном стоне. И бедрами Эш подмахивал куда более активно, чем следовало ожидать от связанного и придавленного чужим весом человека.
