С третьей стороны, сопротивление иногда казалось Вику отчаянным, и тогда мужчина возвращался к первому варианту.

Насколько же сложно иногда было не переборщить с насильственностью.

На языке плясали какие-то несказанные слова, но Виктор никак не мог их сформулировать. Многое из приходящего на ум было неуместным и уже лишним. Тем не менее, голос мужчина все-таки подал, сначала подтянув обнимающей рукой Эштона ближе и ткнувшись губами ему в ухо.

— Я о тебе позабочусь, — произнес он тихо, акцентируя, но не сводя фразу к интимности и пошлой романтике, и добавил после небольшой паузы:

— Если позволишь.

Руку не убрал, но хватку ослабил, давая возможность Эштону избавиться от контакта, допил виски и поинтересовался, переводя тему:

— Завтра у тебя выходной, верно? Ты ведь интересовался, чем я занимаюсь. Как раз могу показать наглядно.

— Интересовало, — мгновенно оживился парень, немного отстраняясь и уже более живыми глазами смотря на него. Весь разговор его утомил, заставил много думать и принимать решения, что он делать не слишком-то и любил. Он еще больше отстранился, чтобы дотянуться до сигарет. — И куда ты хочешь меня повести? В бдсм-клуб? На конную прогулку? — с легкой язвительностью уточнил он.

На самом деле, он действительно понятия не имел, что нравится Виктору. И как ему нравится. Кроме ошейников, разумеется.

— На вечеринку анонимных чечеточников, — не моргнув, отозвался мужчина на ехидство.

Оживление Виктора порадовало, и он налил Эшу еще виски, следом взъерошив Эшу волосы.

— Можно считать, на конную прогулку, — Хил дернул уголком губ, усаживаясь наконец на стул. — Но не совсем на нее. У нас не чисто школа, — пояснил он, — клуб. Так что развлечений хватает и помимо этого. Ты в седле держаться умеешь?

— Умею. В детстве я занимался конным спортом, родители для облагораживания отдали, — хмыкнул Эш. — Правда, я считаю, что это мне не помогло стать благородным. Впрочем, как и обучение музыке. Ни на одном инструменте я так и не научился играть. Впрочем, ездить на лошадях тоже. Могу только и держаться, что в седле, — сказал он уже в конце.

Он снова взялся за свой бокал, но в этот раз просто пригубил.

— Я только с гитарой имел дело, — оценил Виктор и вернулся к теме. — Думаю, тебе этого хватит. По крайней мере, будешь заметным в группе, попрошу, чтобы не наседали.

Мужчина ухмыльнулся, беззлобно и с каплей веселья.

— Без рук на галопе удержишься? — все же решил уточнить Виктор, прикидывая, насколько вольно можно Эштона отпускать в случае чего. — Это просто. Главное — отсутствие страха и наличие равновесия. Есть?

— Ты зовешь меня на родео? — выгнул бровь парень, с изрядной долей удивления теперь смотря на Вика. — Или что-то вроде того, только на лошади?

Он затушил сигарету и сделал еще пару глотков из бокала с виски. Потом отставил его. Если ему потребуется адекватность и готовность к сумасшедшим поступкам, то и трезвость ему пригодится.

— Ладно, это интересно. Давай посмотрим на твои развлечения.

— На войну краснокожих, — покачал головой Виктор и склонил ее набок, рассматривая Эша. — Завтра утром. Точнее днем, но мы с тобой утром поедем. Подберу тебе коня и напомню основы. Да и переобуться тебе не помешает. Договорились? — Виктор протянул ладонь для рукопожатия.

— Договорились, — пожал плечами Эштон, протягивая руку. Он не совсем понимал, зачем нужно это рукопожатие, но что уж тут поделать. У всех определенно свои заскоки.

Виктор сжал ладонь Эштона, не отпуская его руки слишком долго, и дернул на себя. Не резко и без принуждения, лишь наметил действие, привлекая к нему внимание.

— Иди сюда, — произнес он, вытягивая Эштона с его стула уже более плавно, но с тем и настойчивее.

— А я думал, что мы просто пойдем спать после столь насыщенного разговора, — глаза Эша снова сузились, но теперь просто в едва заметной насмешке. Он поддался на движение Виктора, подходя к нему вплотную и нагло усаживаясь на его колени, все так же смотря с усмешкой.

Он любил эти резкие переходы. У него так всегда было. Сейчас — ссора, через минуту — уже совет да любовь.

— Но я не против еще немного поболтать. Немного — тут ключевое слово.

— Будешь языком трепать — дотрепешься до кляпа, — честно предупредил Виктор, которому этот вызов в глазах Эша импонировал пуще других. Эштон не стеснялся признавать и признавал свои желания и потребности, по крайней мере, большинство из них. И Вик был ему за это даже благодарен.

Конечно, манеры попахивали некой стервозностью — тут мужчина невольно вспомнил, что Эштон развлекался в желтой овце стриптизом, и так же невольно напрягся — но в этом было свое преимущество: Эш не предлагал ломать и так сломанное, его борьба происходила немного в другом ключе, а потому была чуть более настоящей и интересной.

Виктор забрался ладонями под водолазку Эштона, сжимая пальцами его бока.

— Снимай это, — произнес он, до талии задрав ткань. У Эштона — снова выгнутая дугой бровь и искривленные губы в усмешке. Но ни одного комментария с его стороны. Парень внимательно смотрел на мужчину, пытаясь угадать, что он задумал. От него всегда можно ожидать подвоха. Даже нужно.

Но водолазку Эштон все-таки стянул с себя, тут же начиная светить на бледной шее темными пятнами засосов. Да уж, не носи он водолазку, его бы точно спросил какой-нибудь юморист о “пылесосе”, которым развлекается Эш.

Рука сама потянулась к шее и потерла ее, словно засосы можно было стереть до того момента, пока Вик на них взглянет. Он примерно мог представить этот довольный взгляд, совсем не нравящийся самому парню.

— Давай баш на баш? Не хочу снова сидеть обнаженным, когда ты полностью одет, — парень начал расстегивать рубашку Хила. Виктор кивнул, соглашаясь с обменом. Взгляд мазнул по шее, ради которой, собственно, мужчина и просил стянуть водолазку, и в глазах заплескалось то самое удовлетворение, которое Эштон не хотел видеть.

Принадлежность. Наличие засосов формально отбивает потенциальных охочих за весьма симпатичным телом. В определенных местах — это Вик понимал; понимал, что плевать некоторым на такие вещи, зато Эштону плевать не было, и была вероятность, что без особого злостного желания изменить, Эша наличие “орнамента” притормозит.

В чем-то Виктор был прав. Кроме одного — Эш не изменял.

Не трахался сразу с двумя, тремя или десятью, состоя во вроде как официальных отношениях. Ему было проще сказать прямо, что все — фенита ля комедия. Если Эша переставало что-то устраивать (а он только в этом случае мог пойти на сторону) — он говорил и потом только шел. Правда, проблемы не решал, оставлял недоумевающего любовника, который был практически шокирован таким поведением и нежеланием выяснять корень проблемы или что-то исправлять.

Но Виктору еще нравилось горло. Потому и ошейники он очень любил.

Секс в большинстве случаев предполагал доминанту одного над другим, и Виктор не совсем понимал, почему его желание немного (или много) эту составляющую утрировать, воспринимается в штыки.

Останавливался он на варианте “ему нужно время”.

Виктор ладонями спустился ниже. Сначала одной сжал пах сквозь брюки Эша, потом обеими расстегнул ремень, пуговицу и молнию, дожидаясь, пока Эштон закончит с рубашкой. Губами Виктор припал к ключицам, засосы на этот раз ставить не планировал, по просьбе заинтересованных сторон. Для начала еще и этим пятнам нужно сойти, а до тех пор пройдет время. Пальцы нырнули под ремень, спуская (скорее, стягивая) с него штаны вместе с бельем.

— Можно и дальше раздеваться бартерно, — предложил Виктор.

— Я говорил, что готов просто поболтать, а не играть в “кто быстрее и лучше разденет”, — парень стянул рубашку с плеч и принялся за брюки. Ловко пальцы справились с ремнем и ширинкой, но дальше пока не продвинулись. Вместо этого Эш мстительно поерзал на коленях, весьма чувствительно мазнув бедром по паху мужчины.

И следом уже окончательно избавился от своей одежды, стаскивая ее с лодыжек — она мешала.