– Читай, друг мой, – с той же улыбкой сказал немец. – Первая называется «Мысли о тебе», а для второй названия пока нет. Читай. Я очень ими горжусь.
Микки улыбнулся, услышав это, и раскрыл тетрадь. Я, Карлос и Джеймс, столпившись вокруг менеджера, с интересом вчитались в строки. Шмидт стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нас таким взглядом, будто заранее знал, что его песни нам понравятся. И он не ошибся.
– Кендалл… – в растерянности произнёс Мик, подняв глаза на немца. – Они восхитительны… О, ты такой молодец! Где ты нашёл вдохновение?
– Я столкнулся с ним чисто случайно, – ответил Кендалл и забрал из рук менеджера тетрадь. – Я, конечно, не хочу напугать свои чувства, и я ни в чём окончательно не уверен… Но мне кажется, что я влюбился.
Радостный хохот Джеймса наполнил звуками студию.
– О боже, Шмидт! – воскликнул Маслоу, схватив Кендалла за плечо. – Я невероятно счастлив за тебя! Скажи же, кто? Кто она?
– Нет, – с мучительным вздохом отказался немец. – Прости, Джеймс, пока не скажу… Я не уверен во всём этом.
– Да брось. Ты влюбился впервые за два последних года, неужели ты не скажешь нам о предмете своего воздыхания?
– Нет, – уже категоричнее заявил Кендалл. – Не просите. Пока что эта влюблённость дарит мне вдохновение, но… Думаю, через несколько дней всё пройдёт, и я вновь превращусь в одинокого, вечно ищущего вдохновения сухаря.
Мы с упрёком смотрели на Шмидта, и он, улыбаясь, сказал:
– Нет, парни. Не дайте мне спугнуть мою музу.
– Мы хотя бы знаем её? – заинтересованно спросил Карлос.
– Я ведь сказал, что ничего не буду говорить о ней.
– Значит, знаем, – сделал вывод я.
– Да, – указал пальцем на Кендалла Джеймс. – И знаем настолько хорошо, что ты боишься нам в этом признаться.
Шмидт оглядел нас равнодушным взглядом.
– У неё кто-то есть, так? – спросил я.
– Я не знаю, Логан, – засмеялся Кендалл. – Я не знаю о ней практически ничего…
– Стой, это ведь не Изабелла? – резко вставил слово Джеймс.
Посмотрев на него, Кендалл усмехнулся.
– Успокойся, несчастно влюблённый романтик. Это не Изабелла.
– Ладно, хватит разговоров, – вмешался Мик. – Вижу, все вы в наилучшем расположении духа. Работа у нас получится замечательная.
Когда одна из двух песен Кендалла была полностью готова, а песни Мика слегка доработаны, менеджер дал нам перерыв, и мы с парнями снова увлеклись разговорами.
– Ну, как твой новый дом? – поинтересовался у Шмидта Карлос. – Устроился?
Мы все заметили, как в этот момент смутился Кендалл.
– Да, всё круто, – сказал он, не поднимая на нас глаз.
– Позови же нас наконец на новоселье! – попросил Джеймс. – В последний раз мы веселились на моей новогодней вечеринке, и то без Логана.
– О, ещё не время… – забормотал Кендалл, сжимая в руках свои наушники. – Нет, у меня ремонт идёт полным ходом. Кругом пыль, мусор, беспорядок… Нет, я приглашу вас позже, когда твёрдо встану на ноги.
Маслоу заметил этот подозрительный тон, что звучал в голосе немца, и презрительно нахмурился. Но, не сказав другу ни слова, Джеймс перевёл взгляд на меня и, улыбнувшись, спросил:
– Как проходят первые дни вашего уединения с Эвелин?
Я помрачнел, услышав о ней, хотя до этого ни на минуту не прекращал думать о ней: я знал, что мои мысли не написаны у меня на лице, а потому вёл себя совершенно непринуждённо. Но теперь, когда Джеймс напомнил о ней, я не мог скрыть своей необъяснимой тоски.
– Никак… – задумчиво сказал я и поднял глаза на Маслоу. – Она больше не живёт со мной. Она уехала.
– Уехала? – не поверив своим ушам, переспросил Карлос. – Она что, помирилась с Уитни?
– Нет. Она просто поссорилась со мной.
– Браво, – захлопал в ладоши Джеймс с мрачным выражением лица. – Как ты умудрился поссориться с ней?
– Это всё из-за моих отношений с Дианной, если быть до конца честным. О, парни, я не хочу обсуждать это.
– Подожди, Эвелин живёт теперь в своём доме?
– А где же ей ещё жить?
– Вы не помирились? – с бесконечным возмущением в голосе спросил Маслоу. – Чёрт, Логан, ты болван!
– Думаешь, я не пытался попросить у неё прощения? – начиная сердиться, спросил я. – Я приехал к ней в тот же день, чтобы извиниться! Она не хочет меня видеть!
– Так вы всё-таки виделись?
– Нет. Я говорил только с Уитни, она…
– Это она сказала тебе, что Эвелин не хочет тебя видеть? – поучаствовал в разговоре Карлос.
– Ну, не из воздуха же я это взял!
– Логан, ты кретин, – со слабой улыбкой произнёс ПенаВега.
– А?
– Уитни намеренно сказала тебе это! Эвелин только и ждала тебя, сидя совершенно одна в своей комнате! Она ждала тебя, ждала твоих извинений, она хотела тебя видеть. Неужели ты поверил словам Уитни? Будто ты не знаешь, как она относится к вашим отношениям!
На мгновенье я растерялся: слова Карлоса открыли мне глаза. Но тут же опомнившись, я сказал:
– Уитни показала мне её тетрадь. Я думаю, Эвелин действительно питает ко мне если не ненависть, то жуткую неприязнь.
– Ты читал то, что написала Эвелин?
– Уитни читала. Вслух. Я уже давно понял, что на бумаге Эвелин выражает свои чувства ярче, чем она делает это словами.
– О, чёрт, – произнёс Карлос, уставившись на стену бессмысленным взглядом. – Видимо, ты натворил что-то действительно ужасное…
– Нельзя так оставить это, – возразил Джеймс, решительно сжав кулаки. – После работы поезжай к ней и немедленно извинись, вам обоим это нужно.
– Да, я тут думал… – вздохнул я и замолчал, собираясь с мыслями. – Я не стану извиняться. Да, я виноват, но я больше не хочу портить жизнь Эвелин. Я подарил ей надежду на свободную жизнь, пытался быть для неё хорошим другом и разубеждал её в словах Уитни об обратном. А потом я сам взял и разрушил все свои обещания, это… Я не знаю. Она больше не захочет поверить мне, я был для неё единственной опорой, но сейчас… Пусть её жизнь идёт своим чередом, она ещё встретит человека, который изменит её. Это буду не я.
– Ты сумасшедший! – сказал Джеймс, когда я закончил. – Конечно, тебе надо извиниться и снова ворваться в её жизнь! Не стоит надеяться на кого-то, кто сможет изменить её… Не стоит! Сделай это сам. Если не ты, то кто?
– Да, Логан, – поддержал друга Карлос. – Исчезнуть из её жизни, оставив о себе такие неприятные воспоминания, – это, по меньшей мере, не по-мужски. Подумай об этом ещё раз. Разве не ты столько раз помогал ей, поддерживал её, утешал, когда ей было плохо? В конце концов, разве не ты наполнил её тетрадь такими счастливыми воспоминаниями? Если ты оставишь это сейчас, то всё, что было между вами, станет сплошной бессмыслицей.
– Прогони эти отвратительные мысли из головы! – не успокаивался Джеймс. – Тебе правда стоит поговорить с ней, ваши отношения должны продолжаться.
– Почему ты так беспокоишься о них? – с неким раздражением в голосе спросил я.
– Потому что мне небезразлично состояние Эвелин. Мне жаль её, и я не хочу, чтобы ты как бесчувственный эгоист причинял ей боль сверх той боли, что ежедневно причиняет ей мир.
– О, и ты даже не думаешь о том, чтобы свести нас? Не думаешь, что она нравится мне, что ей нравлюсь я?
Я подумал, что Джеймс начал интересоваться нашими с Эвелин отношениями с новой силой потому, что теперь, когда Изабелла окончательно исчезла из его жизни, ему некуда было девать те силы, которые раньше он посвящал ей. Но я не стал говорить об этом другу, полагая, что эти слова сделают ему мало приятного.
– Я смирился с вашим равнодушием друг к другу, – терпеливо ответил Маслоу. – К тому же я помню про Дианну. Или с ней ты тоже успел поссориться?
Я посмотрел на него со слабой улыбкой, оценив его шутку.
– Кстати, Алекса в последнее время очень много говорит об Эвелин, – сказал Карлос, значительно подняв брови. – Очень просит, чтобы я передал тебе, Логан, чтобы ты передал Эвелин, что Алекса сильно ждёт её в нашем доме.
Я невесело усмехнулся.
