— Что ты молчишь? — спросил я, начиная сердиться. — Джеймс был сам не свой после нашего разговора, ты и твоё отношение к нему медленно, но верно убивает его. Знаю, что сказано громко, но это так. Да что ты молчишь?! Я сам с собой разговариваю?

Покачав головой, Изабелла заговорила:

— Скорее, всё совсем наоборот. Я слышала, что у вас сегодня презентация нового альбома, и приехала на концерт, чтобы поддержать вас. В особенности Джеймса.

Я даже рассмеялся, услышав это от неё. Но Изабелла своим выражением лица не выдала ни одной эмоции.

— Чушь, — сказал я, прекратив смеяться. — Кончай шутить и говори реальную причину твоего присутствия на нашем концерте.

— Я не соврала в первый раз.

Я смотрел на неё с недоверием, и Изабелла, вздохнув, сказала:

— Я вижу, что ты мне не веришь, и могу это понять. До этого я не давала вам повода думать обо мне хорошо, и мне, честно признаться, даже стыдно за наш с тобой последний разговор. А извиняться за него я не стану, согласись, это глупо. Однако я даже представить не могу, что думает сейчас обо мне Джеймс…

— Не волнуйся, — с мрачным тоном сказал я, — он не изменил своего отношения к тебе.

— Это делает всё только хуже. Я знаю, что вела себя ужасно по отношению к нему, это действительно было некрасиво с моей стороны. Но теперь я хочу исправиться, пусть даже это не принесёт никаких плодов.

Я молча смотрел на неё, слегка нахмурив брови, и Изабелла вдруг рассмеялась.

— О чём ты думаешь сейчас? — спросила она. — Наверное, что-то вроде «О, старая злющая ведьма решила превратиться в молодую и непорочную принцессу», верно?

Я не ответил.

— Думай что хочешь, — продолжала она, не переставая улыбаться. — На самом же деле я не такая, какой могла вам показаться сначала. Но скажу сразу, мне так же безразлично то, что вы думали обо мне до этого, как и то, что вы будете думать обо мне теперь. Виной моему поведению были проблемы на работе с одним козлом, который раньше был моим молодым человеком. Я была на взводе и, может, именно поэтому так болезненно отреагировала на признание Джеймса в своих чувствах.

«Это не походит на правду, — думал я, с презрением глядя на Изабеллу. — Не походит. Разве люди умеют меняться? Или она действительно с самого начала была не той, кем мне казалась?»

— Но проблемы я решила, — произнесла «молодая женщина», — решив уйти с нынешней работы.

— Мы ведь работаем в одном здании. Какую должность ты занимаешь? Я никогда тебя не видел там до момента твоей встречи с Джеймсом.

— Я работаю в сфере рекламы. Вернее сказать, работала. Сейчас я увольняюсь и бегу ко всем чертям с этой работы.

— Так… — со вздохом попытался подвести итог я, — ты приехала сюда, чтобы поддержать Джеймса или чтобы показать нам себя с другой стороны?

— И то, и другое. Я намереваюсь поговорить с твоим другом после концерта.

— Ты выбрала слегка неудачное время. Во-первых, после выступления он будет уставшим и голодным, и во-вторых, после концерта мы поедем отметить удачную презентацию нового альбома. А уж на пути к алкоголю Джеймса не остановит ничто.

Изабелла некоторое время молчала, опустив глаза и нервно перебирая пышный подол своей юбки.

— Что ж, — пожала плечами она, — постараюсь найти способ удержать его возле себя хотя бы на пять минут.

Краем уха услышав разговор охранников, я понял, что до конца перерыва осталось пятнадцать минут.

— Мне пора, — сказал я, вновь повернувшись к Изабелле. — Ты останешься на вторую часть концерта?

— Разумеется.

— Тогда прощаться не будем.

Я вернулся в гримёрку и, взяв бутылку с водой, сел на диван. Парней в помещении не было, наверное, все разошлись по делам. Я думал об Изабелле, размышлял, сказала она правду или всё-таки соврала. Я вспоминал её жесты: грустно опущенные глаза, нервное перебирание подола юбки, покусывание нижней губы… Неужели она действительно волновалась и всё же сказала мне правду? Если это так, то Джеймса после концерта ожидает приятный сюрприз.

И это действительно случилось. Когда наш концерт (который, к слову сказать, показался мне одним из самых лучших) подошёл к концу, Джеймс увидел Изабеллу и спустился к ней. Потом ловелас велел нам идти без него: «Я догоню вас позже».

Мы сидели в лимузине, и я наблюдал за разговаривающими Джеймсом и Изабеллой сквозь затонированное окно автомобиля. Её мимика действительно изменилась: её брови больше напряжённо не хмурились, а губы не были плотно сжаты от того же напряжения. Я начинал верить её словам, но старался всё же не опускаться до детской наивности. Джеймс слабоумно улыбался и сильно сжимал лямки своего рюкзака, побелевшие костяшки явно выдавали его волнение.

— Концерт был просто фееричным, — нахваливал нашу работу Мик, — вы прекрасно потрудились! Но сильно не расслабляйтесь. Тот факт, что альбом хорошо приняли в Эл Эй, не отрицает того, что его могут не принять в других городах и даже странах.

— Мик, это просто чушь, — устало отозвался Кендалл. — Наш альбом будет иметь большой успех, вот увидишь. Я не уверен, что он сможет кому-то не понравиться, тем более, почти все билеты на «Большой Тур» уже проданы.

— Именно эта слепая вера в успех обычно сбивает звёзд с пути. Ладно, закончим на том, что презентация прошла с головокружительным успехом. Я думаю, мы должны это отметить.

— Даже так? — с удивлением спросил я, повернувшись лицом к Микки. — Последние несколько недель я даже мечтать не мог услышать от тебя такое.

— Скажу тебе больше, Логан, я готов отвезти вас в паб за свой счёт!

Я, Карлос и Кендалл одобрительно захлопали в ладоши. Мик иронично улыбнулся.

— А вот и Джеймс, — произнёс я, снова обратив свой взор к окну. — А лыбу-то давит, того и гляди щёки порвутся.

Маслоу сел в лимузин, и Мик дал указание водителю ехать.

— Как прошёл ваш разговор? — поинтересовался испанец.

Джеймс открыл рот, чтобы сказать что-то, и застыл в такой позе на какое-то время.

— Это было чудесно, — наконец выдавил он. — Мне кажется, я влюбился в неё ещё больше. Чёрт возьми, я так счастлив!

— Что она сказала?

— Уже почти ничего не помню… — проговорил он, облокотившись на спинку сидения, — мне кажется, я ничего не слышал из-за биения собственного сердца. Но Изабелла попросила у меня прощения за то, что так вела себя со мной, и это так меня удивило! Оказывается, я ей не безразличен, а это… это звучит чудесно! Ах, Изабелла…

Он скатился вниз, а на лице его застыло блаженное выражение.

— Ты так уверен в том, что ты ей не безразличен? — поинтересовался я. — Тебя не посещала мысль, что она извинилась не столько ради тебя, сколько ради себя?

Джеймс не отвечал, сохраняя на лице глуповатое выражение.

— Не порть пацану праздник, — грозно прошептал мне Карлос. — Видишь, он даже говорить не может, не веря своему счастью, а ты тут…

Я упрямо смотрел на Маслоу, дожидаясь его ответа. Но он по-прежнему молчал.

— Просто я говорил с ней в перерыве, — решил применить секретное оружие я. Ловелас тут же обратил на меня внимание и переменился в лице. — Изабелла сказала, что ей плевать, что мы о ней подумаем, но я знаю, что всё как-раз-таки наоборот. У всех девушек одна природа. Если она говорит «да», можешь смело принимать это за категоричное «нет». Так и с Изабеллой. Она говорит, что ей наплевать на наше мнение о ней, но она попросила у тебя прощения, Джеймс, только ради того, чтобы вырасти в твоих глазах. Никаких чувств здесь нет.

Маслоу с недоверием смотрел на меня.

— Ты говорил с Изабеллой в перерыве? — спросил он голосом человека, преданного кем-то очень близким. — Почему ты не рассказал мне?

— Тебя бы это расслабило, — спокойно объяснил я. — Ты бы немедленно разглядел Изабеллу в толпе и, смотря только на неё, заикался бы во время пения. Поэтому я посчитал более разумным сказать тебе о ней после концерта.

По выражению лица Джеймса было видно, что он расслабился. Облокотившись на спинку сидения, он с насмешкой взглянул на меня.