Карлос, как обычно спустив почти весь свой гонорар на казино, поссорился с Алексой. Мы с парнями терпеть не могли их ссоры, наверное, даже сами Карлекса относились к своим ссорам гораздо спокойнее, чем мы. Карлос был сам на себя не похож, когда переживал очередную ссору со своей женой. Он становился угрюмым, невнимательным, начинал грубить и огрызаться. А это не могло нас не бесить.

Что касается Джеймса, ему удалось ближе познакомиться с «молодой женщиной», которая смогла покорить его сердце при первой же встрече. Его избранницу звали Изабеллой, но признаться честно, отношения у них складывались не очень хорошо. Наш ловелас имел смелость признаться в своих чувствах уже при второй встрече с Изабеллой и пригласить её на свидание. Но она оказалась не такой уж простой. Изабелла вела себя холодно, отчуждённо и даже грубо. Она относилась к Маслоу так, будто он был не достоин даже её внимания. А Джеймс признался мне, что влюбился в Изабеллу по самые уши… Я смотрел на страдания своего друга и искренне сочувствовал ему. Теперь я не смеялся над его чувствами: кажется, они перерастали в что-то действительно серьёзное. Но поведение Изабеллы отталкивало меня от неё, она была слишком нелюбезна и невежлива по отношению к Джеймсу. Он не заслуживал такого отношения.

Однажды я видел, как эти двое разговаривали. Изабелла не вызвала в моей душе никаких других чувств, кроме отвращения, а к Маслоу я чувствовал жалость. Сначала хотелось подойти к Изабелле и сказать, что она ведёт себя неправильно, что нельзя так относиться к человеку, у которого есть искренние и сильные чувства к тебе. Но потом я понял, что это бесполезно. Изабелла не изменится.

Они ни разу не разговаривали друг с другом нормальным тоном. Обычно это происходило с криками, иногда даже с ударами (со стороны Изабеллы, разумеется), и Джеймса это сильно ранило.

В общем, я понятия не имею, как мы с парнями не сошли с ума. Но мы дожили до сегодняшнего вечера — вечера, когда мы записывали последнюю песню альбома.

Пользуясь сладким моментом отсутствия Мика, мы с парнями лежали на диванах. Я пил кофе, Кендалл листал какой-то журнал, что нашёл на кофейном столике, Карлос задумчиво пялился в потолок и насвистывал незнакомую мне мелодию. Джеймс же ушёл «справить нужду», как сам он выразился, но я-то знал, что он отправился на поиски Изабеллы. Его не останавливала её холодность, Маслоу каждый перерыв тратил на разговоры с этой ледяной «молодой женщиной».

Когда дверь в студию открылась, мы с парнями мигом встали с диванов, думая, что пришёл Мик. Но мы ошиблись: это был курьер.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровался он. В руках у парня была коробка, обклеенная золотой декоративной бумагой. — Мне нужен… Логан Хендерсон.

Я молча сделал шаг навстречу курьеру. Его губ коснулась добрая улыбка.

— Это вам, — он протянул мне коробочку, — распишитесь вот здесь, пожалуйста.

Я покорно поставил свою подпись и принялся заинтересованно рассматривать коробку.

— От кого это? — спросил я курьера.

— Я не знаю, уж извините. Меня просто попросили доставить это вам.

— Кто попросил?

— Мой начальник, — улыбаясь, ответил незнакомец. — До свидания!

В студии мы снова остались втроём, и Карлос и Кендалл подошли ко мне.

— Что это за чертовщина такая? — устало спросил я, разрывая красивую обёртку. — Сегодня утром я получил подарок, это был коньяк и кофе. И я просто понятия не имею, от кого это!

Открыв коробку, я обнаружил там записку. «Сладких снов, Логан. Надеюсь, ты не сильно устал сегодня. Засыпая, я буду думать только о тебе», — было написано уже знакомым мне почерком. В коробке, помимо записки, лежала большая упаковка воздушного зефира. А я просто обожал этот зефир.

— Буду думать только о тебе, — прочитал ПенаВега. — Это однозначно от девушки.

— Да, только вот от какой?

— Их миллионы по всему миру.

— Не думаю, что это от фанатки, — покачал головой я и вздохнул. — Подарки от фанатов приходят мне на другой адрес. Курьеры никогда не приносили мне их на площадку или в студию.

— У тебя есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался Кендалл, читая надписи на упаковке с зефиром.

Первая мысль, которая родилась в моей голове, была мысль об Эвелин. Но я сразу же отогнал её в сторону. Откуда Эвелин может знать о моих вкусах? Мы знакомы с ней всего ничего! Мы совсем друг друга не знаем…

— Нет, — признался я. — Я не знаю. Я не знаю, кто мог бы прислать мне это.

— Анонимный поклонник, — с интересом произнёс Карлос, — или, вернее сказать, анонимная поклонница.

— Я знаю её, потому что она хорошо знает меня. Возможно, она думает, что я легко смогу догадаться, кто она. Но это не так…

Сегодняшний разговор Джеймса и Изабеллы, как, впрочем, и все остальные, не клеился. В студии было тихо, и поэтому я мог слышать их разговор за стеной. Они ссорились: всё как обычно.

— Мне пора работать, — прозвучал голос Маслоу совсем рядом, и дверь в студию распахнулась. Друг вошёл; за его спиной стояла Изабелла.

— Всё равно все мужчины одинаковые, — хмыкнула она, не смея ступить в нашу студию, — и все говорят одно и то же: «Мне пора».

— Возможно, перед этим они спрашивают ещё: «Не желаете продлить?» — не удержался я.

Кендалл и Карлос в голос рассмеялись, Изабелла покраснела — то ли от стыда, то ли от возмущения.

— Очень смешно, — произнесла она, — над такими шутками могут смеяться только такие законченные идиоты, как твои друзья, Джеймс.

— Прогресс, — заметил я, не отрываясь от своего кофе, — раньше она называла идиотом только Маслоу, а теперь – нас. Ты потихоньку выползаешь из френдзоны, Джеймс.

Изабелла тихо засмеялась, опустив голову. Я с интересом наблюдал за её реакцией.

— Да, давно я не встречала таких бесцеремонных нахалов…

— А я давно не встречал таких чёрствых и безразличных ко всему девушек, — высказался я, не желая сдаваться без боя. — И это удивляет, потому что слабый пол всегда отличался чувствительностью.

Изабелла перевела спокойный взгляд на Маслоу.

— Джеймс, — произнесла она с необыкновенным удивлением, — и ты позволишь этому хаму так со мной разговаривать?

Ловелас смотрел куда-то в сторону и молчал; он был погружен в мир своих мыслей. Не знаю, не отвечал он намеренно или действительно не слышал нашего разговора из-за собственных мыслей… Но мне показалось, что Джеймс понимал, что я прав.

— Ладно, — продолжала Изабелла, пожав плечами. — Я лишний раз убедилась в том, что твои друзья такие же ненормальные, как и ты сам.

— Это ты нам комплимент сделала? — не понял я.

— Всё, я пошла, — категорично заявила «молодая женщина» и развернулась. Но потом, видимо, передумала: она посмотрела на нас и повторила: — Всё равно все мужчины одинаковые.

— А женщины, хочешь сказать, все разные?

Изабелла с вызовом на меня посмотрела, и мне показалось, что одним взглядом она вызвала меня на дуэль, исход которой могла решить только смерть.

— На что ты намекаешь? — спросила «молодая женщина», скрестив руки на груди.

— На то и намекаю, — сказал я довольно терпеливо и, оторвавшись от кофе, встал с дивана. — Меня просто удивляет, как все женщины мира не устают повторять одно и то же. “Мужики все козлы, мужики все одинаковые”… Да идите вы к чёрту со своими жалобами, нам наплевать на это! Посмотрите сначала на себя. Иногда мне кажется, что все девушки планеты связаны единым разумом! Мало того, что обижаетесь на всякие мелочи, обвиняете во всём сильный пол, так ещё и изменяете налево и направо, притом не уставая жаловаться на недостаток внимания!

Я не старался себя сдерживать и говорил то, что считал нужным. Но готов признать: последняя фраза, кажется, действительно была лишней. В последнее время я стал уделять много внимания обсуждению девушек, чем начал походить на шестидесятилетнего старика, который уже давно перестал нравиться женскому полу. Не знаю, чем я мог бы объяснить это. Наверное, после уезда Чарис я наконец смог почувствовать себя свободным, в волю обдумать наши отношения и то, что разрушило их. А главное — я страстно желал обсудить это с кем-то.