— Начал, — тем же повышенным тоном ответил я и, достав из кармана только-только начатую пачку, бросил её на стол, — можете забрать это! Мне не нужно.

— Разве вы не понимаете, насколько тревожны ваши мысли? Вы думаете, вам не нужны лекарства?

— Они не нужны, потому что они не помогают.

— Вы не смешивали лекарства с алкоголем?

— Нет, — раздражённо ответил я, — может, по мне не скажешь, но я искренне верил в то, что транквилизаторы мне помогут.

Миссис Мелтон внимательно смотрела на меня какое-то время, после чего облокотилась на спинку кресла и вздохнула.

— Может быть, вы недавно пережили сильный эмоциональный всплеск? — задала вопрос она. — Мне нужно хоть как-то объяснить ваше поведение…

— Я каждый день трачу много сил и нервов, — сказал я, хмуро глядя в пол. — Особенно работа сильно действует мне на нервы… И я трачу много сил, чтобы сохранять те отношения, в которых состою… Я так отвык от этого. Оказывается, это очень непросто.

— Вы чувствуете большую ответственность перед людьми, — произнесла она то ли вопросительно, то ли утвердительно, — вы пытаетесь найти баланс между очень ответственной работой, лечением и отношениями и хотите успеть сразу везде.

Я молчал.

— Так как отказаться от работы и отношений не представляется вам возможным, вы решили отказаться от лечения. Вам кажется, что эти белые стены оказывают на вас бесполезное давление, что врачи только напрасно вас обнадёживают. Так?

— Я уже ничего не понимаю, — беспомощно выдал я, покачав головой.

Некоторое время миссис Мелтон молчала.

— Вам двадцать пять лет, так? — вдруг спросила она.

— Да… Какое это имеет значение?

— У вас есть любимый человек, отношениями с которым вы очень дорожите. То есть вы хотите, чтобы эти отношения имели место быть и в будущем, верно?

Я молча кивнул.

— Не в моих правах вмешиваться в это, — деликатно продолжала миссис Мелтон, — и я пойму, если вы не посчитаете нужным мне ответить, но в вашем возрасте многие люди обзаводятся семьёй. И под словом «семья» я подразумеваю не только супруга, вы понимаете.

— Понимаю, но я ещё не думал об… об этом.

— Это и понятно, — с участием закивала психиатр, — я не собираюсь заставлять вас думать об этом и не хочу давать наставлений. В вашем праве отказаться от лечения, я не смею вас удерживать здесь, но услышьте, что я говорю вам. В скором будущем вы, возможно, задумаетесь о ребёнке. Если сегодня вы не хотите должны образом позаботиться о своём здоровье, подумайте хотя бы о человеке, который ещё не родился. Психические расстройства приобретаются не только на генетической почве, они могут выработаться на основе многих факторов, и решающим из них является обстановка в семье. Вы понимаете, о чём я?

— Да, — растерянно отвечал я, — да, миссис Мелтон… Я понимаю…

— Люди, страдающие вашим расстройством, полностью избавляются от него к сорока годам, но я не говорю, что эта вероятность равна ста процентам из ста. Поймите: до сорока вам ещё далеко, да и стоит ли рисковать? Откуда мы знаем, что будет через пятнадцать лет?

Я угрюмо смотрел в пол и думал над её словами.

— Давайте знаете, как поступим? — Она взяла упаковку транквилизаторов, которую я до этого небрежно бросил, и убрала её в шкафчик стола. — Официально лечение я пока прекращать не буду. Я дам вам недельки полторы, чтобы вы немного подумали, стоит ли игра свеч, и эти полторы недели вы будете принимать другие, более дорогие и действенные транквилизаторы. Я буду рада снова видеть вас, но знайте, если вы всё-таки останетесь верны своему спонтанному решению, я настаивать не стану. — Миссис Мелтон написала рецепт и протянула его мне. — Что скажете?

Я принял из её рук рецепт и, подняв на неё задумчивый взгляд, произнёс:

— Скажу, что вы очень хороший специалист, миссис Мелтон. Спасибо… Спасибо большое.

— Что-то мне кажется, Бетти слишком рано вернулась из Сан-Диего, — вздохнул Мик, сидя за своим столом и глядя на портрет жены. Это был полдень того же дня.

— Как давно ты видел её бывшего? — поинтересовался Карлос.

— От него уже недели две ничего не слышно… Это и настораживает. Как будто затишье перед бурей.

— Ты не можешь принять мысль, что он наконец-то оставил вас в покое? — хмыкнул я.

— Не могу. — Мик снял ноги со стола и, напряжённо сморщив лоб, уставился на потолок. — Мне кажется, сегодня утром я видел его у своего дома…

— Видел? — всполошился Джеймс. — Как ты мог оставить Бетти одну, если…

— Спокойно, не одна она. Я попросил своего соседа по участку присмотреть за домом. Велел ему сразу же бежать к нам, если в дверь кто-то будет звонить.

— А что он говорил во время вашей последней встречи? — спросил Кендалл, до этого куривший у окна.

— Да как обычно, умолял меня сказать, где Бетти.

— Он ведь знает, что у вас будет ребёнок, да?

— Нет… — как-то нехотя ответил менеджер, — нет, не хочу, чтоб он знал об этом… по крайней мере до тех пор, пока Бетти не родит. Я не могу предсказать, что он сделает, когда узнает… Я о жене больше всего беспокоюсь.

— То есть ты не собираешься ничего с ним делать? — уточнил Джеймс.

— А что я могу? Словами он не понимает, а если объяснять ему уже не на словах, а… Ладно, давайте не об этом. Я больше хочу послушать, как вы поёте первый куплет песни, работу над которой мы закончили ещё на прошлой неделе.

Мы с парнями покинули здание под красным фонарём в девятом часу вечера. Мик собрался второпях и уехал домой раньше всех.

— Эх, одиноко мне что-то, — пожаловался Кендалл, глядя на вечернее небо, когда мы с парнями, как обычно, стояли у студии, не желая так скоро разъезжаться по домам.

— Как это одиноко? — не понял Джеймс. — У тебя ведь есть Мэрилин…

— Да что Мэрилин, — с каким-то пренебрежением махнул рукой немец. — Она есть, но не у меня. Не парень я ей.

— А кто? — с удивлением спросил Карлос.

— Да так. Ё…рь.

Мы с парнями неоднозначно переглянулись. Я намеренно не вмешивался в этот разговор, потому что считал для себя отношения Кендалла с Мэрилин неприкосновенными. Кажется, он не считал таковыми мои с Эвелин отношения… Но это если и волновало меня, то Шмидту я этого не высказывал.

— Кендалл… — начал было какую-то вразумительную речь ПенаВега, но тот его оборвал.

— Короче, парни, — сказал немец, прикрыв глаза и улыбнувшись, — поехали ко мне. Развеете немного мою скуку.

— Прости, дружище, но не в этот раз, — с виноватой улыбкой покачал головой Карлос. — Я обещал Алексе поехать домой сразу же после работы; пойми, я просто обязан вернуть её расположение… К тому же мой психолог советует мне проводить больше времени с семьёй. Я стараюсь так и делать.

— Ладно, ладно, не проси прощения, — закивал Кендалл, положив руку на плечо испанца, — я понимаю… Парни, а вы что скажете?

Джеймс, с презрением прищурившись, спросил:

— А мы пить будем?

— Чай, если хочешь… — растерялся немец.

— Нет, хочу бренди.

— Джеймс, — с упрёком в голове вмешался я, — мне кажется, недавно мы говорили с тобой об этом.

— Ой, да брось, сегодня пятница. К тому же Изабелла тоже уехала к своим подругам, так что это ничего. Я выпью совсем чуть-чуть.

— Логан? — с полуулыбкой обратился ко мне Кендалл.

Если Джеймс и Карлос, услышав предложение Шмидта, подумали о своих вторых половинках, ждущих их дома, то я подумал об Эвелин, с которой мы всё ещё не жили вместе. Я очень хотел этого, но не считал, что вправе был отбирать Эвелин у её родителей, которые в данный момент переживали переезд своей старшей дочери. Я был больше чем уверен, что моя избранница тоже была не прочь переехать ко мне, но, в глубине души жалея мистера и миссис Блэк, я не осмеливался предложить ей это.

Поэтому я не хотел возвращаться в свой дом, казавшийся безжизненно-пустым без Эвелин, и именно поэтому согласился ехать к Кендаллу.

— Только я пить не буду, — сразу предупредил друзей я.