— Относишься, — Лайт хотел еще больше его разозлить. — Ты относишься так ко всем, кого считаешь ниже себя. И не надо на меня так смотреть, Рьюзаки. Ты знаешь, что я прав.

— Как «так»? — он в самом деле начал выходить из себя.

— Ты относишься к Мисе и Мацуде как к глупцам, ни во что их не ставя. Ты лжешь моему отцу, ты заставляешь Ватари себе прислуживать… Ты как… как какая-то капризная принцесса, которой все чем-то обязаны.

Эл склонил голову и челка закрыла половину лица:

— А что насчет тебя, Лайт-кун?

— Ты сам знаешь, как ты ко мне относишься, — сердито сказал Лайт, толкнув сыщика в плечо. — И меня это ужасно бесит, Рьюзаки!

— Но я люблю тебя, Лайт-кун.

— Тогда почему ты меня мучаешь? — Лайт шагнул ближе и схватил его за ворот рубашки. — Ответь мне! Если ты меня любишь, если я единственный человек, кого ты когда-либо любил, то… то почему ты так жесток ко мне?

— Я не хотел напугать тебя прошлой ночью, — Эл не отрывал от Лайта глаз.

— Ты сделал это все не просто так! — Лайт сильнее сжал пальцы на его воротнике. — И ты это знаешь!

— Что если и так?

— Да всё! — Лайт судорожно вздохнул. — Ты как… чертов садист! Ты постоянно меня мучаешь! Ты лжешь мне в карточной игре, ты… ты… Ты намеренно не давал мне спать каждую ночь!

— Нет, это…

— Да! Да, черт возьми! — Лайт как следует встряхнул сыщика. — Ты не давал мне спать! Я не знаю, зачем, но это так!

Эл слегка пожал плечами:

— Ты и так слишком много спишь, Лайт-кун.

— Лишение сна одна из форм пыток, — прошипел Лайт, потянув за цепь. — Так же, как и быть прикованным к тебе.

Эл ничего не говорил, только продолжал смотреть на Лайта и тот видел свое искаженное отражение в черных бездонных глазах. Ему нечем было крыть, нечего было сказать в оправдание своего ужасного поведения, но это молчание только еще больше злило Лайта.

— Ну и? — Лайт злобно прищурился, ожидая ответа.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Лайт-кун? Если я начну все отрицать, ты назовешь меня лжецом.

— Потому что так оно и есть!

— Тогда мне нет смысла ничего говорить, — Эл мягко отстранился и, поправив воротник, пошел обратно по коридору: — Идем. Тебе нужно переодеться.

Лайт тяжело вздохнул и угрюмо пошел следом. Настроения спорить уже не было. Это было холодное октябрьское утро и он провел половину ночи на ледяном кафельном полу, одетый только в рубашку и пижамные штаны. Он продрог до мозга костей и мечтал только о теплом свитере и горячем напитке.

Они вошли в спальню и, демонстративно игнорируя друг друга, разошлись по разным углам: Лайт к шкафу, а Эл к окну.

Цепь натянулась, заставляя обоих обернуться и посмотреть друг на друга.

— Рьюзаки, — предупреждающе прошипел Лайт, — быстро отошел оттуда.

— Я просто хочу посмотреть.

— А я хочу одеться, — Лайт потянул за цепь. — И чем быстрее я переоденусь, тем быстрее мы сможем приступить к работе.

Эл вздохнул и остановился за спиной у Лайта. Парень видел его в отражении зеркала на дверце шкафа, которое отражало в полный рост. Теперь, по крайней мере, он был спокоен, что Эл ничего не выкинет, стоя у окна.

«Какое мне вообще дело, — думал Лайт, перебирая свои вещи в поисках теплой одежды. — Эл никогда себя не убьет. Он слишком занят тем, что думает, будто это я собираюсь его убить».

Лайт вытащил джинсы, чистую белую рубашку с длинными рукавами и шерстяной свитер с круглым вырезом, затем развернулся и бросил одежду на кровать. Вдруг перед глазами что-то замельтешило и Лайт, сфокусировав взгляд, заметил галстук, который Эл держал вытянутой рукой у самого его лица.

— Он мне не нужен, большое спасибо, Рьюзаки, — отмахнулся Лайт, проходя мимо детектива к кровати.

— Ты очень редко носишь галстуки, Лайт-кун.

Лайт обернулся, оглядев Эла с ног до головы в его старых джинсах и помятой после ночи в коридоре рубашке:

— Ты не думаешь, что это лицемерно, Рьюзаки?

— Это всего лишь мое наблюдение, Лайт-кун. Пожалуйста, не обижайся, — попросил детектив, все еще сжимая в руке галстук. Он наблюдал, как Лайт начинает расстегивать рубашку. — Могу ли я тебе помочь?

— С чем помочь? — нахмурился парень.

— Снять рубашку.

— Зачем?

— Потому что я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.

Лайт бросил на него настороженный взгляд, расстегнул последние две пуговицы и, вздохнув, опустил руки по швам:

— Хорошо…

Эл подошел сзади, положив руки на его плечи и медленно стянув рубашку вниз, обнажая грудь и руки, заставляя Лайта задрожать от холода. Он мягко, почти невесомо и благоговейно поцеловал его позвонки и рубашка упала на пол.

— Пожалуйста, не надо… — прошептал Эл, пробираясь поцелуями к шее. — …ненавидеть меня…

— За что?.. За прошлую ночь?

— За это, — Эл без какого-либо предупреждения толкнул Лайта в спину и тот рухнул на кровать. Прежде, чем он успел начать возмущаться, Эл оказался сверху, не позволив ему перевернуться на спину. Лайт почувствовал, как Эл накинул ему на запястье петлю от галстука.

— Рьюзаки!.. — Лайт ахнул, когда петля быстро начала затягиваться на его руках. — Что это, черт возьми, такое?!..

— Месть, — Эл слез со спины Лайта, позволяя ему перевернуться. Руки были туго завязаны за спиной.

— За что? — воскликнул парень. — За спасение жизни?

— За то, что оставил меня снаружи.

— Ты это заслужил!

Эл на мгновение замер, затем положил руки на плечи Лайта и навис над ним:

— Мне это не понравилось.

Лайт презрительно прищурился, глядя в глаза, которые были всего в полуметре от него:

— Ты хоть когда-нибудь в своей жизни играл по правилам?

Эл только усмехнулся:

— Лайт-кун, я никогда бы не стал тремя лучшими детективами в мире, если бы играл по правилам.

Лайт заерзал, потянув за петлю на галстуке:

— Тогда скажи, — выплюнул парень, — ты всегда играешь в такие игры со своими подозреваемыми, мистер ТриЛучшихДетективаВМире?

Ухмылка Эла стала еще шире:

— Ах, ты пытаешься выбить меня из колеи, — он провел холодным пальцем по вздымающейся груди Лайта. — Кстати, ты сам знаешь, что твой вопрос смешон. Я был девственником, пока ты не изнасиловал меня, разве ты не помнишь, Лайт-кун?

Лайт вздрогнул от бездушного тона в голосе Эла.

— Не волнуйся, Лайт-кун, — продолжал детектив, скользя прохладной ладонью по животу Лайта все ниже и останавливаясь на поясе его боксеров. — Мы в скором времени должны вернуться к остальной следственной группе, где, к сожалению, я не смогу отомстить тебе из-за свидетелей, поэтому, полагаю, мы можем пропустить завтрак и заняться этим прямо сейчас. Хотя, Лайт-кун, ты выглядишь не очень. Как будто без чашки крепкого кофе можешь отключиться в любую секунду.

— И чья это вина? — прошипел Лайт, незаметно борясь с галстуком, связывающим его руки.

— Ты не можешь меня в этом винить, Лайт-кун, хотя я могу сделать скидку на твою усталость. Моя месть будет не так страшна. Сначала мы займемся ею, а потом позавтракаем, мы не можем позволить тебе снова уснуть за рабочим компьютером. Твой отец этого не одобрит.

Лайт стиснул зубы, когда Эл коснулся губами его обнаженной груди. Несмотря ни на что, это было чертовски приятно и тело с готовностью откликалось на нежные прикосновения.

Лайт ненавидел себя за то, что ему это нравилось.

Он вспомнил, что сегодня была очередь Эла быть сверху, и понял, что он собирается воспользоваться этим сейчас, а не ночью. Хотя, зная Эла, он может взять свое и ночью.

Может и не раз.

— Зачем ты это делаешь? — тихо спросил Лайт, прижавшись щекой к подушке.

— Лайт-кун, — Эл обжег дыханием его шею. — Я с детства был отшельником. Я нуждаюсь в любви, хоть и выражаю это немного иначе.

— Почему ты так жесток? — в отчаянии просил Лайт, не в силах бороться.

Эл перебрался ниже и раздвинул его ноги.

— Я не такой, как ты думаешь. Возможно, я кажусь жестоким из-за моих нетрадиционных методов, — Эл, склонив голову, коснулся рукой его щеки, погладив ее тыльной стороной ладони, а другой стягивая с него боксеры.