— Тс-с, — Эл прижал длинный палец к губам юноши. — Помолчи. Я не хочу снова выслушивать твои оправдания.

Лайт почувствовал, как его начинает трясти. Этот бесчеловечный монстр, который навис над ним, глядя прямо в глаза, всем своим видом говорил, что будет мстить. Да, Эл хотел мести, хотел вернуть свою власть.

Лайт опорочил его, и теперь Эл заставит его заплатить.

Эл откинулся назад и снова сел. Лайт даже не пошевелился. Он боялся, что стоит ему пошевелиться, как Эл словно сорвется с цепи и набросится на него, как хищник на добычу. Он понятия не имел, что происходит в голове у этого детектива. Да и эта чертова цепь, которая обрекала его на неизбежное.

— Могу я кое в чем признаться? — спросил Эл, склонив голову, и протянул руку к Лайту, касаясь пальцами мягких каштановых волос. Руки Лайта были свободны, он мог ударить детектива по руке, столкнуть с себя, но он продолжал испуганно смотреть на Эла.

— Думаю, на подсознании я сам этого хотел, — сказал Эл. — Что-то в тебе есть, Ягами Лайт. Что-то, что заставляет меня проявлять к тебе интерес, и я не думаю, что это просто из-за моего подозрения к тебе как к Кире. И это не значит, что я хотел именно того, что ты сделал сегодня днем, но… Думаю, это прогресс.

— Прогресс? — Лайт приподнял бровь.

— Да, — тон детектива стал излишне самодовольным. — это привело к тому, что я сейчас здесь. И, возможно, это приведет к признанию.

— Я не Кира! — яростно выпалил Лайт. — И ты сумасшедший, если думаешь, что если сделаешь со мной то, что задумал, я признаюсь!

— Ох, Ягами-кун, звучит как вызов… — пальцы детектива скользнули по щеке Лайта и коснулись мягких губ. Лайт мог с легкостью его укусить, но так и не пошевелился.

— Ты не сопротивляешься, — отметил Эл и спустился ниже, едва касаясь подушечками пальцев шеи и ключиц Лайта. Детектив с любопытством наблюдал за его реакцией.

— Желание, — прошептал Эл и почувствовал, как Лайт напрягся, — на мой взгляд, корень человечества. Тебе так не кажется? Я так стремился защитить себя от этого чувства быть кому-то обязанным, старательно игнорируя сексуальное желание, но, ты понимаешь, да? Это тоже было своего рода желанием. Желанием оставаться свободным. Все, абсолютно все в мире, зависят от своих желаний. Почему я преследую Киру? Потому что я хочу поймать его. А если бы я не хотел, то стал бы рисковать всем, что у меня есть? Нет, — Эл слегка надавил на ямку ключицы, заставив Лайта вздрогнуть. — У него тоже есть желания. Он хочет создать идеальный мир, очистив его от тех, кого он считает недостойными. Мы все к чему-то стремимся. Но… — тонкие пальцы Эла ловко расстегнули первые три пуговицы на пижамной рубашке Лайта, заставив того резко выдохнуть. — …может я ошибусь, если скажу, что причина, по которой ты сейчас не сопротивляешься, это желание, — холодные руки скользнули под рубашку, коснувшись обнаженных плеч. — Или, может быть, это страх.

— Я не боюсь тебя, Рьюзаки, — процедил сквозь зубы Лайт.

Было очевидно, что он лгал, и Эл тихо рассмеялся. Смеялся он редко, но Лайт ненавидел эти моменты. Его смех был каким-то холодным, немного неловким, и отчасти детским, что никак не укладывалось с тяжелым характером детектива. Да, он любил сладости, ненавидел носить носки и обувь, был немного наивен.

Но он не был ребенком.

Лайт часто забывал, что Эл даже немного старше него, но мыслили они практически одинаково. Но сейчас Лайт в полной мере осознал, что Эл был действительно старше. Его университетскому другу было далеко за восемнадцать, и сейчас Лайт оказался в плену ледяной, блестящей логики гениального детектива, который казался по настоящему взрослым. Сколько ему лет? Двадцать три, двадцать четыре?

Лайт мысленно признался, что Эл начинал его пугать, когда начинал вести себя по-взрослому, отбрасывая свои чудаковатые замашки.

— Ах, Ягами-кун… — Эл наклонился, снова прижимаясь губами к губам Лайта, но не целуя, а тихо прошептав: — … я могу заставить тебя бояться.

Лайт вздрогнул от внезапно твердого тона в голосе Эла. Он навис над ним словно зверь, опаляя подбородок парня своим дыханием и грозясь впиться в его шею истекающими ядом клыками. От этих мыслей решимость Лайта значительно поубавилась. Эл снова откинулся назад, глядя на Лайта с какой-то непонятной горечью в глазах, но они тут же потемнели, заставив Лайта нервно сглотнуть.

— Я могу сделать с тобой все, что угодно, — усмехнулся детектив после минутной паузы. — Желание — бич человечества. Если я смогу контролировать твои желания, Ягами-кун, я смогу контролировать и тебя.

— Ты сошел с ума, — прошипел Лайт.

— Вовсе нет. Это ты затеял эту игру, Ягами-кун, — Эл резко дернул за пижамную рубашку и последние пуговицы с легкостью разлетелись в разные стороны, обнажая часто вздымающуюся грудь. — Я думаю, с моей стороны было бы крайне невежливо ее не закончить.

— Но это не… Ты не посмеешь! Ты просто хочешь вытащить из меня признание и заодно отомстить…

— Видишь? — Эл улыбнулся. — Желание.

— Это не оправдание!

— А я и не обязан перед тобой оправдываться, Ягами-кун. То, что ты сделал сегодня днем заслуживает мести. Око за око, как говорится.

— Что за ребячество…

— Может быть, — Эл наклонился и будто в доказательство своих намерений поцеловал Лайта в ключицу, заставив того громко выдохнуть. Мягкие черные волосы упали на грудь Лайта и щекотали кожу.

— Прекрати, — процедил парень, отворачивая голову и прижимаясь щекой к подушке. — Я знаю, что тебе нужно. И ты не должен…

— Ты прав, — беззаботно согласился Эл. — Это становится скучным, не находишь? Ты не реагируешь должным образом. Может, это потому, что ты не чувствителен?

— Извращенец, — мрачно пробормотал Лайт, закусив губу.

— От кого-то я это уже слышал… Ах, от Аманэ Мисы, — Эл вздохнул и покачал головой. — Нет, так не пойдет. Тогда я просто сломаю тебя, разобью, а этого недостаточно, Ягами-кун.

Лайт с ужасом смотрел на детектива, не в силах выдавить из себя ни слова. Что творится в голове у этого чудака?.. Он хотел скинуть с себя Эла, оттолкнуть, спихнуть с кровати, но один только вид Рьюзаки вселял страх.

Эл собирался отплатить ему той же монетой.

Черные глаза будто остекленели.

— Но есть и другие варианты, — тихо сказал он, снова опуская голову и касаясь губами плоского живота Лайта, глядя ему прямо в глаза. Он медленно лизнул кожу и ухмыльнулся, когда парень резко дернулся.

Лайт втянул воздух сквозь стиснутые зубы, с отвращением к себе подумав, что ему начинает все это нравиться. Он невольно протянул руку и коснулся взъерошенных волос Эла, чтобы стиснуть их в кулак и за волосы стащить с себя детектива, но вместо этого, сам того не ожидая, зарылся пальцами в густые черные волосы. Лайт не видел, но был уверен, что этот подонок самодовольно ухмыльнулся. Парень почувствовал, как холодные пальцы коснулись пояса его пижамных штанов. Это будто отрезвило Лайта и он уперся руками в макушку детектива, отталкивая его от себя.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — на выдохе спросил он.

Эл слегка склонил голову, улыбаясь. Он медленно протянул руку, коснувшись ледяными пальцами щеки Лайта, и, спустившись ниже, провел большим пальцем по его губам. Лайт понял, что невольно затаил дыхание, вспомнив, как вот так же осторожно Аврора тянула руки к острому веретену. Парня передернуло, но все мысли разом вылетели из головы, когда Эл, убрав палец, в следующую секунду, потянувшись, накрыл его губы своими.

И вдруг Лайту показалось, что Эл прекрасно целуется, хотя он помнил, что Эл говорил о своем первом разе пару дней назад. Сейчас, когда его никто не принуждал, он умело терзал его губы, заставляя парня под ним задыхаться, теряя контроль, остатком здравого смысла чувствуя в этом порывистом, страстном поцелуе злость, алчность, похоть и даже гнев, заставляющий Лайта чувствовать яд, разливающийся внутри от жаркого дыхания детектива на своих губах. Его эксцентричность, милые маленькие причуды, пристрастие к сладкому, его бессонница, безразличное выражение лица, монотонный голос, вялые, неторопливые движения, острый ум и из рук вон выходящие методы работы — все это делало его тем, кем он был. Все это делало его единственным и неповторимым L.