Лайт понимал, что Эл так просто этого не оставит и сделает свой ход в их опасной игре. Нехорошее предчувствие разливалось в груди парня. По спине пробежал неприятный холодок. Пытаясь сосредоточиться, Лайт склонился над клавиатурой и принялся за работу.

— Эй, Лайт, Рьюзаки! — позвал Мацуда, расставляя коробки на кофейном столике. — Давайте, идите сюда.

Лайт не смел пошевелиться, а Эл не спешил с ответом. Парень уже смирился, что Эл в который раз собирается проигнорировать и Мацуду, и его приглашение к столику. Возможно, что это даже из вредности к Лайту.

Казалось, прошла вечность, прежде чем соседний стул скрипнул, и Эл спрыгнул на пол, ссутулившись направившись к столу. Цепь натянулась, и Лайт пошел следом. Детектив шел своей обычной походкой и либо ему было не больно, либо он хорошо это скрывал.

— Мацуда-сан… — сказал Эл, оглядев содержимое стола, за которым сидела остальная часть целевой группы, шурша пакетами и звеня столовыми приборами, — ты ведь знаешь, что я не люблю пиццу.

— Да, — улыбнулся Мацуда, протягивая Лайту его коробку, — поэтому мы купили тебе… это.

Парень вытащил из пакета еще одну коробку, но меньше и немного тоньше, сделанная из белого полистирола. К ней также прилагался пластиковый нож и вилка.

— Там один для Лайта, когда он закончит с пиццей, — добавил Мацуда, усаживаясь за стол.

Эл открыл коробку и увидел аппетитно пахнущие оладьи в комплекте с бутылочкой сладкого сиропа.

Детектив поднял голову и искренне улыбнулся несчастному Мацуде, на котором нередко срывал свое плохое настроение.

— Американские оладьи. Спасибо, Мацуда-сан.

Вежливо кивнув, Эл развернулся и побрел обратно к ряду компьютеров, утягивая за собой Лайта.

— Эй, ты куда? — спросил Айзава.

Эл повернулся и вздохнул:

— Возвращаюсь на свое место. Прошу прощения, но Ягами-кун вынужден пойти со мной.

Айзава бросил взгляд на шефа, но тот только пожал плечами. Им все равно не убедить детектива присоединиться к остальным.

Пицца была вкусной, но Лайт не осилил все двенадцать кусочков. Наевшись, он оставил коробку в сторону и, вытерев руки бумажной салфеткой, откинулся на спинку стула, искоса взглянув на Эла. Тот сидел, тупо уставившись в выключенный экран компьютера, задумчиво водя большим пальцем по губам. Он уже покончил с оладьями и пустая коробка стояла на краю стола. Мацуде, наконец-то, удалось ему угодить.

По-крайней мере, сегодня.

Лайт посмотрел на свою коробку нетронутых оладьев. Нет, в него больше не влезет, да и он их не особо любил.

— Эй, Рьюзаки? — позвал Лайт.

Эл немного повернул голову, посмотрев на подозреваемого из-за прядей черных волос.

— Да, Ягами-кун?

Лайт сделал вид, что не заметил ледяного тона в его голосе, и вполне дружелюбно подтолкнул к нему свою коробку.

— Хочешь мои оладьи? Я не открывал коробку, они еще горячие.

Глаза детектива холодно сверкнули. В них будто отразился кусок льда. Или зеркала.

Ну и что это сейчас было? Снежная королева? Разбитое зеркало?

— Нет, спасибо, Ягами-кун, — Эл снова отвернулся.

Лайт моргнул, удивляясь тому, что тот отказался. Эл никогда прежде не отказывался от сладкого. Совсем недавно он буквально вырывал из рук Лайта недоеденное яблоко, а теперь воротил нос от вкусных, горячих оладьев, политых сладким сиропом.

— Ты… Ты уверен? — сделал еще одну попытку Лайт. — Я…

— Я сказал нет.

Эл сделал акцент на последнем слове, и Лайт тут же сник, больше не пытаясь завести разговор. Эл даже не посмотрел в его сторону, старательно игнорируя, глядя в пустой экран. Лайт чувствовал себя хуже некуда. Желудок свело и парень пожалел, что с таким рвением налег на пиццу. Отвернувшись, он тоже перевел взгляд на экран, пытаясь принять безразличный вид.

Вдруг послышался неприятный скрип полистирола. Эл все же открыл коробку. Краем глаза Лайт видел, как тот достал от туда бутылочку с сиропом. Парень почувствовал подступающую тошноту, когда заметил, что Эл пьет чистый сироп, причем с явным удовольствием. Лайт с отвращением отвернулся.

Очевидно, Эл решил, что издеваться над Лайтом будет намного интереснее, чем просто игнорировать.

— Мацуда-сан? — позвал Эл.

— Да, Рьюзаки? — Тода тут же вскочил на ноги, едва не опрокинув стол и не выбив из рук Моги чашку чая.

Эл смотрел на него через плечо, не отрывая большого пальца от губ.

— Будь любезен, принеси мне яблоко.

Мацуда удивленно моргнул. Обычно, Эл никогда его ни о чем не просит, даже о такой мелочи.

— К-конечно, Рьюзаки!.. — загоревшийся энтузиазмом Мацуда бросился к корзинке с фруктами и поспешил отдать Рьюзаки его яблоко.

Айзава покачал головой и вздохнул, отпивая свой кофе.

— Спасибо, Мацуда-сан, — Эл взял яблоко и улыбнулся, на этот раз явно фальшиво, но Мацуда был доволен.

Когда Эл повернул голову в сторону Лайта, тот заметил на его лице отвратительную кривую ухмылку. Лайт ее ненавидел. Коварная, неискренняя улыбка, которая явно противоречит глазам, в которых читается обида и боль.

— Лайт, принести тебе чего-нибудь? — спросил Мацуда, остановившись позади него.

— А? — Лайт рассеянно обернулся через плечо. — Нет, Мацуда, спасибо.

Полицейский улыбнулся, пожал плечами, и пошел обратно.

Лайт же снова перевел взгляд на Эла.

Тот подался вперед и, понизив голос, спросил:

— Любишь яблоки?

Лайт нахмурился глядя, как Эл, не отрывая от него глаз, с громким хрустом впивается зубами в сочное, алое яблоко. На губах детектива блестел сок, и Лайт нервно сглотнул.

Сок напоминал… яд.

Бедная, прекрасная принцесса Белоснежка с черными, как смоль, волосами, и бледной кожей, цвета первого снега.

***

Ночью все произошедшее воспринималось совсем по-другому.

Великий сыщик L, который комфортнее всего чувствовал себя именно ночью. Он любил пить сладкий кофе посреди ночи с пятью кубиками сахара. Часы показывали два тридцать.

Четвертый кубик начинал медленно таять и крошиться в горячей жидкости.

Ночью все выглядит совершенно по-другому. Это лучшее время, чтобы обдумать все важные детали. Сейчас он мог спокойно обдумать все, что произошло этим бешеным днем: отчет, ключ, видеозапись. Ночью можно было вспомнить и отметить то, что упустил в течение дня. Иногда Эл думал, что есть вещи, которые ускользают из мыслей под светом дневного солнца и появляются под покровом ночи.

Большинство дел он раскрывал именно ночью.

Ночью было легче думать. Может, это потому, что ночью воздух был холодным, луна была холодной, да и сам Эл был холодным.

Лунный свет обличал ложные впечатления, пропитывая их серебром. Он освещал черные тени, таившиеся днем по темным закоулкам сознания, нашептывал секреты, которые днем ты просто не слышишь. Ночь скрывает всё лишнее, стирает линии, недостатки.

Ночью даже самый уродливый зверь может показаться красивым.

Хотя иногда ночью приятно помечтать, старательно отвергая правду. Тьма предлагает тебе окунуться в свой мир, дать волю фантазии. Но, в основном, Эл использовал преимущества ночи, чтобы разгадывать загадки, судорожно думать, вспоминая пропущенные подсказки, и складывать последние кусочки головоломки.

Эл сидел на полу, привалившись спиной к кровати. Напротив стоял ноутбук, освещая детектива тусклым светом. Эл с интересом смотрел в зеркало, держа его в своей привычной манере двумя пальцами. Серебряные блики луны, проникающие в комнату через полузакрытые жалюзи, играли в черных растрепанных волосах. Он вглядывался в свои черные глаза, в которых отражался экран ноутбука. Он смотрел с любопытством, слегка склонив голову.

И пусть ночь скрывала все недостатки и открывала людям глаза на истинную красоту, овевая человека меланхолией, в отражении по-прежнему он видел себя.

Видел Эла, справедливого детектива, который вызвался поймать Киру, рискуя всем, что у него было.

Пока расследование шло не очень удачно. Он знал, что за его спиной говорят о том, что он некомпетентен, что он преувеличивает свои возможности, и все это было чушью. Эл был уверен в себе. Он в кратчайшие сроки нашел главного подозреваемого, который, по его убеждению, безусловно был Кирой, и приковал его к себе наручниками, наблюдая за каждым его движением двадцать четыре часа в сутки.